Маркиз провел ее в просторный зал, освещенный закатным солнечным светом и яркими магическими светильниками, белоснежные стены которого украшала причудливая золотая лепнина.
С балкона лилась негромкая музыка, в которой мадам де Ворг с удивлением узнала пьесу, как раз перед ее отъездом из Парижа сочиненную придворным музыкантом. Мягкая плавная мелодия навеяла мысли о доме, родных, оставленной в Амьене дочери.
– Вы грустите? – Дорсет взял графиню за руку, взглянул в глаза. – Значит, я плохой хозяин – сегодня мои гости не должны грустить, только веселиться. Я желаю, чтобы сегодня в этом доме царил праздник.
Пришлось улыбнуться.
– Извините, ваша светлость, просто эта музыка… напомнила родину, Амьен, Париж…
Маркиз резко повернулся к балкону, поднял руки и над головой звонко хлопнул в ладоши.
– Эй там, наверху! Пусть на сегодня это будет последняя грустная мелодия. Пусть дальше будет веселье и танцы!
И уже всем собравшимся:
– Господа! Бал начнется через четверть часа, но уже сейчас я хочу видеть улыбки на ваших лицах. Пейте, смейтесь, флиртуйте, черт возьми! Пусть у каждого из вас будет праздник!
И тут же вполголоса графине:
– Извините, обязанности хозяина заставляют меня заняться делами, но я рад вас видеть и очень прошу не скучать. Впрочем, – он окинул зал взглядом, – я уверен, что мои гости такого безобразия не допустят.
И ушел, оставив гостью одну. Ну, как одну… Такой же быстрый взгляд опытной придворной львицы, ну да, два, три, да нет, минимум пять заинтересованных мужских взглядов и ой, да, немало и женских, откровенно ревниво рассматривающих соперницу.
Приятно, привычно, но сегодня не до них. Сегодняшний вечер посвящен одному. Тому, ради кого на самом деле и была затеяна вся эта история с изгнанием, новыми знакомствами, покупками корабля, дома, да и всем-всем остальным, без чего в другой ситуации хотелось бы обойтись.
Поэтому сегодня ошибиться нельзя.
Но все попозже. А пока танцы, улыбки, разговоры, легкий, не обещающий, боже упаси, продолжения флирт.
– Граф, как я рада вас видеть!
– Маркиз, вы сегодня великолепны! Нет-нет, что вы, всегда великолепны, но сегодня… – Господи, как же мужчины падки на лесть.
– Барон, разумеется, следующий танец ваш.
– Ваша светлость, не смею отказать. Гавот с вами, несомненно, будет прекрасен.
– Барон, конечно, но меня смущает взгляд вашей супруги. Да-да, я понимаю, никаких обид. Граф, я свободна.
Так-то, барон Чандос. Вы мне неинтересны, а вот с вашей супругой у меня, безусловно, найдутся темы для разговора. Но не сейчас, не сейчас.
– Граф, вы прекрасно ведете. О! Тогда, надеюсь, это не последний наш танец на сегодня. Еще бы, конечно!
Слава богу, что такой разговор никого ни к чему не обязывает.
Ну все, пора. Господи, помоги!
Графиня, аккуратно протискиваясь между разгоряченными выпитым и танцами людьми, направилась к противоположному концу зала, где собрались люди пожилые, к танцам, в силу возраста и ревматизма, большой склонности не проявлявшие.
– Простите… извините… тысяча извинений, простите…
– Ай, чтоб тебя! Смотреть же надо! – Солидный вельможа лет сорока почти по-детски схватился за правую ступню, оставшись стоять на левой ноге.
Больно, разумеется, когда каблуком на пальцы наступают. А что делать? Кому легко?
– Ой, простите пожалуйста. Я такая рассеянная сегодня. Это от плохой погоды, вероятно. С такой внимательностью дальше Брентвуда не уедешь.
Вельможа замер, забыв про отдавленную ногу, потом попробовал на нее наступить и скривился от боли. Только потом проворчал:
– Ну так и не ездите в Брентвуд, сидите лучше дома.
Графиня улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.
– Еще раз прошу прощения, сэр… простите, не имею чести быть с вами знакомой.
– Барон Леннард, прекрасная госпожа. Рад знакомству и прошу, помогите несчастному, раненному вами в ногу и сердце, доковылять во-он до того дивана. И вы…
– Графиня де Бомон, – она взяла барона под локоть. – Рада знакомству, хотя и сожалею, что при таких обстоятельствах. Может быть, танец сможет сгладить мою вину?
Леннард осторожно наступил на больную ногу.
– Ой, нет. Боюсь, на сегодня я выпал из числа кавалеров.
Потом бросил взгляд на другой конец зала, где, энергично расталкивая людей, пробивалась к месту недавнего конфликта сухопарая некрасивая женщина.
– Да, сегодня у нас не получится пообщаться. Но если бы вы пригласили меня на чашку чая…
Все, мымра скоро будет здесь. Надо заканчивать болтовню.
– Завтра, Ломбард стрит, 8. Во сколько вас ждать?
– В три часа пополудни. Думаю, визит к даме в такое время будет удобен?
– Разумеется.
Улыбка, кокетливый разворот и лукавый взгляд в ближайшую жертву.
– Леди, могу я пригласить вас на тур?
Уфф. Все получилось. Пароль Мудрец услышал, ответил правильно, встреча назначена. Можно и расслабиться. Но не сильно. Завтра нужна свежая голова. Развеселая жизнь кончилась, началось дело, которое просто не имеет права быть проваленным.
На следующий день лорд-казначей императорского двора барон Леннард приехал на Ломбард стрит со скромным, цветков на пятнадцать, букетом белых роз. Что, в общем-то, не было чем-то непривычным для соседей. Визит мужчины в такое время и примерно с таким букетом к даме, безусловно, показывал, что дама ему небезразлична, но и не давал повода для сплетен о завязавшейся интрижке.
В конце концов, любвеобильность барона была общеизвестна, так что попытка взять штурмом очередную крепость выглядела вполне естественно. Другой вопрос, собирается ли крепость сдаваться на милость победителя, но тут уж время покажет. В любом случае, светским дамам самого разного возраста в ближайшее время будет о чем поболтать.
Как и положено знатному сердцееду, кавалер прибыл одетым в роскошный ярко-красный с серебряной вышивкой камзол, сквозь новомодные разрезные рукава которого просвечивала ослепительной белизны шелковая рубашка. Такие же красные с серебром штаны, белоснежные перчатки и сапоги, впрочем, испачканные в ближайшей лошадиной лепешке, вышитая серебром перевязь. Черная шляпа с белым страусовым пером и длинный темно-синий плащ довершали образ неотразимого дамского угодника. И это в жаркий день, когда даже уличные собаки забрались в тень и безвольно лежали, высунув длинные алые языки.
За блестящим джентльменом тянулся длинный шлейф ароматов резких духов, перемешанных с крепким мужским потом. Считалось, что такое сочетание неизменно привлекает женское внимание.
Так и было. Служанки за спиной Леннарда морщили носы, а хозяйка дома, приветствуя гостя, привычно старалась пореже дышать, но окна гостиной не раскрыла, робко надеясь, что беседа будет хоть и важной, но недолгой.
– Присаживайтесь, барон. Желаете вина?
– Уфф, спасибо, графиня. Желаю. И побольше, в такую-то жару. Благодарю вас!
И, схватив стоявшую на столике открытую бутылку, не заморачиваясь бокалами, выпил ее до дна, почти что одним глотком. Только потом уселся в указанное ему кресло и огляделся.
Что же, гостиная небольшая, где-то четыре на пять ярдов, однако с высокими, футов в восемь, потолками. Светло-серые стены, изящная бежевая мебель. В углу – небольшой камин. Естественно, не горящий в такую жару, он мог бы хорошо проветрить комнату, если бы хозяйка догадалась открыть окна.
Хотя, учитывая тему предстоящего разговора, можно и потерпеть. Но лучше сразу перейти к делу.
– Момент, ваше сиятельство!
Барон снял с шеи аметистовый кулон, зажал его в ладонях, произнес заклинание.
– Уф-ф, купол тишины установлен, теперь нас никто не услышит. В крайнем случае слуги подумают, что завязалась очередная интрижка. Итак, графиня, для разговора со мной направили вас.
– Да. Вас что-то смущает? – Собеседница расположилась в кресле прямо напротив, так, чтобы между ними оставался тот самый столик с бутылкой, теперь уже наполовину пустой.
– Нет, леди. Наоборот, думаю, что это было верным решением. Простите за откровенность, но в обществе вы имеете репутацию женщины, извините, не очень умной.
– Проще говоря, дуры. Спасибо, я старалась ее заслужить, – губы тронула легкая улыбка. – Мы решили, что именно этот вариант максимально обеспечит вашу безопасность. Легкий флирт женатого мужчины и недалекой незамужней женщины – что может быть естественней? Надеюсь, вопросы с супругой вы разрешите самостоятельно?
– Разумеется, эта часть нашего сотрудничества меня не волнует. Зато волнует другая – сколько и как я получу?
Графиня сдержанно кивнула.
– Вопрос естественный, но, по-моему, преждевременный. Мне сказали, что вы готовы передать информацию о времени выхода, составе и маршруте движения имперского золотого каравана. Все верно?
– Даже больше, – барон, до этого сидевший, наклонившись к собеседнице, откинулся на спинку кресла и щелкнул пальцами. – Я готов, в разумных пределах, разумеется, изменить дату отплытия – у меня имеется такая возможность.
– Хорошо, но почти хорошо. Карты легли так, что сейчас сама по себе эта информация не имеет значения. Не все так плохо! – мадам де Ворг заметила, как нахмурился Леннард. – Просто для того, чтобы ее можно было превратить в деньги, мне надо лично оказаться на Ямайке. Причем так, чтобы быть с почетом принятой местным светом и лично губернатором. Согласитесь, это логично, чтобы мы оба были заинтересованы в успехе всего дела. Сколько вы хотите получить?
– Сорок тысяч фунтов. Думаю, это будет справедливой ценой нашей сделки.
«Ценой предательства», – подумала графиня. Но вслух сказала другое.
– Я уполномочена согласиться на такую сумму, но на определенных условиях. Мы оговариваем все вопросы, после чего завтра, ровно в десять утра, посыльный принесет вам деревянный сундук с двумя тысячами гиней. Это, как вы понимаете, более шестнадцати килограммов золота. Надеюсь, сможете объяснить получение этого груза жене и слугам? Согласитесь, такая сумма покроет все ваши долги и даст возможность удовлетворять ваши, скажем так, потребности еще долгое время. Остальное после перехвата каравана. Согласны?