И строят отличные корабли. Вот такие, как эти. Быстрые, мощные, пусть и уступающие галеонам в мореходности и грузоподъемности, но непревзойденные в сражениях. Быстрые, прочные, с восемнадцатифунтовыми пушками. К тому же на каждом по боевому магу, готовому в одиночку без особых проблем пустить на дно любого злодея, задумавшего покуситься на имперское добро.
Уф, жарко. В начале сентября солнце в этих широтах печет безжалостно. Но расстегнуть китель – боже упаси. Нельзя! Команда должна знать, что у капитана нет слабостей. Даже когда пот ручьями течет по спине, по волосам и лицу, заливает глаза. Только утереться белоснежным платочком, не более. А то, что уже через полчаса этот платочек выжимать можно, так это не беда – в камзоле же два кармана.
К тому же один раз в час можно спуститься в каюту, вроде как с картой свериться. Заодно переодеться, протереться влажным полотенцем, оставить все мокрое сушиться на протянутых через каюту веревках, напиться воды и облегчиться в отдельном капитанском гальюне. Потом взять сухие платки, обязательно белоснежные, и вновь на шканцы. Но еще можно немножко поваляться на кровати голому, как сам праотец до своего грехопадения.
«Ба-бам! Ба-бам!» – прозвенела рында. Два сдвоенных. Десять часов на родном Острове и два часа дня в этом солнечном аду, самая жара.
– Я в каюту, мистер Мертон, – уведомил капитан вахтенного офицера. Бедняга, ему два часа вариться в собственном мундире. Хотя камзол он наверняка расстегнет, послав кого-то из моряков вниз сообщить, если капитан изволит выйти на палубу. Чтобы успеть застегнуться. Эллингтон знает, сам так делал в молодости.
Да уж, молодость. Легкость на душе и легкость в теле. Не то что сейчас. К сорока годам размяк и растолстел. Если бы не маги-врачи, уже и половины зубов бы не было, как у всех прочих моряков. Цинга, господа, бич флота, от которого нет спасения.
Ох-ох-ох, грехи наши тяжкие, как скрипят ступени под грузным телом.
Уф-ф. Но вот и каюта. Распахнутые настежь окна, морской ветер несет какую-никакую прохладу. Все. Прочь одежду, прямо на пол, потом кают-юнга уберет, просушит, погладит. В общем, приведет в порядок.
Мокрое полотенце, на столе кувшин с водой, изрядно заправленной ромом. Обтереться и пить-пить-пить! Потом – на кровать. Благодать!
Глаза сами собой закрылись, блаженная дрема только-только начала навевать приятные воспоминания об оставленной в Бриджтауне юной мулатке…
Что за черт?!
Тревога? Частый звон рынды, яростные свистки боцманских дудок. С ума они там посходили?
Впервые капитан вылетел из каюты, едва успев надеть штаны и накинуть камзол. И никакого матроса рядом, некому предупредить вахтенного о приближающейся грозе.
А сам вахтенный где? На шканцах нет. Вон он, на баке, стоит, прижав к глазу подзорную трубу, расстегнутый камзол развевается на ветру, словно вымпел. К нему.
– Что происходит, лейтенант?
Хотя к чему вопросы, и так все видно. Почти на горизонте идут встречным курсом жалкий флейт и фрегат под кастильскими флагами. Ясно же, купец и корабль сопровождения, из-за чего шум? Сейчас, слава Спасителю, мир. Да и что эти двое могут противопоставить его эскадре? Маги, господа, под их защитой можно чувствовать себя спокойно.
– Взгляните, капитан, – вахтенный протянул свою трубу, на окуляре которой подрагивали крупные капли пота.
М-да, поспешили с присвоением звания. Хотя Эллингтон сам был председателем комиссии, ответы этого парня были точными и подробными. Ну чего он пристал с трубой? Словно у капитана своей нет. И что там, черт возьми?
Протухшая черепаха!
На подошедших уже на расстояние мили кастильских кораблях открыли орудийные порты.
– Всем приготовиться к бою!
И заиграла труба, закричали боцмана, перемежая ядреные морские команды не менее ядреными ругательствами, уместными только здесь, на борту могучего боевого корабля. Взметнулись вверх фалы с сигнальными флагами, заскрипели орудийные порты, фрегаты изменили курс, начав сближение с охраняемым галеоном.
А кастильские корабли разошлись, демонстрируя явное желание взять «Джон Уиклифф» в клещи и отрезать от охранения. Ну-ну, сейчас, так вам и позволят приблизиться к галеону.
– Охранению приблизиться, держаться на траверсе! Вахтенный, убрать брамсели!
Вот так, море не любит беспечных.
С ума они посходили? Пытаются пройти между галеоном и фрегатами, зажимают.
– Магам вступить в бой! Уничтожить противника!
Ну все, будет вам сейчас теплая встреча.
– Фрегаты – держать курс!
Ни в коем случае не подставить галеон под выстрелы. Молодцы! Идут четко, как на параде. Нет, чуть отворачивают, чтобы свои заклятья не повредили паруса. Отлично!
С бортов «Триумфа» и «Решительного» рванули к кастильцам огненные шары, видимые на галеоне только ему, капитану, как единственному здесь истинному дворянину.
Остальным, даже офицерам, нет. Даже вахтенный лейтенант вертит головой, ничего не понимая в происходящем. Впрочем, службу не забывает, командует вполне толково.
Ладно, потом об этом подумаем, а пока любуемся.
Эти мысли промелькнули мгновенно, пока алые шары неслись к цели и… исчезли, лишь коротко сверкнуло какое-то голубое свечение, словно бы поглотившее атакующие заклятия.
Там тоже маги? Нет, не отвечают. Значит, защитные амулеты, которых надолго не хватит, это всем известно. Ну бейте же их, бейте!
Шары неслись к кастильцам один за другим и гасли, почти не нанося ущерба. Что-то пробивалось, и тогда кто-то кричал от боли, что-то ломалось и рвалось, но явного, очевидного урона противник не получил.
А моряки, не видя этого кошмара, продолжали трудиться, готовясь к самому обычному морскому бою. Да, жестокому, но все же привычному.
Сближение продолжилось. Уже очевидно, что флейт и фрегат возьмут галеон в клещи, выведя на какое-то время магов из боя, иначе их заклятья вместе с кастильцами могут потопить уже и галеон с золотом. Ничего, имперские канониры свое дело тоже знают.
– Оба борта, приготовиться к залпу!
Давайте-давайте, поближе, еще чуть-чуть…
А кто там на баках кастильских кораблей расхаживает?
Что? Зеленые плащи магов! Орудийный залп! Кастильцы отстрелялись, пока имперские корабли еще не вошли в зону поражения, и, разумеется, безрезультатно. Но тут же с верхних палуб рванулись к фрегатам невидимые никому, кроме капитана, оранжевые облака, густые и необычайно быстрые. Почти в упор и с невероятной скоростью, исключающей возможность защиты. Что-то имперские маги успели отбить, но не все. Какие-то клочки прорвались сквозь магическую защиту, проникли в корпуса фрегатов и… взорвался приготовленный для выстрелов порох, разнеся в щепки артиллерийские палубы, обрушив мачты и расколов надежные корпуса.
Кастильский фрегат тут же отвернул в сторону, а на флейте маг перешел на другой борт, встал лицом к галеону и демонстративно раскинул руки, готовя боевое заклятье. Все. Конец.
– Всем от орудий! Спустить флаг.
Единственная возможность сохранить жизнь. Ненадолго. Потом будет трибунал, приговор которого известен заранее. Но не сегодня и не завтра. А команду судьи не тронут. И этого мальчишку-лейтенанта, что смотрит сейчас испуганным, ничего не понимающим взглядом. Живи, парень.
– Орудийные порты закрыть, паруса спустить, кораблю лечь в дрейф. Оружие на палубу, все, вплоть до ножей. Приготовиться к приему призовой команды.
Может, застрелиться прямо сейчас? Нет, рано, иначе какому-нибудь герою захочется прославиться. Бесполезно, но кроваво, положив своих товарищей в бессмысленной схватке.
Простые моряки беспомощны против даже одного мага. А здесь их два.
– Спустить трап!
И чуть позже, когда победители поднялись на борт, обратился на кастильском:
– Признаю себя побежденным. Прошу пощадить экипаж, – короткий взгляд за борт, на тонущих людей. – Экипажи. Мы не собирались на вас нападать.
– Но напали, – толстый, почти такой же толстый, как и сам Эллингтон, черноволосый господин ответил на островном языке с чудовищным акцентом.
– Только после того, как на ваших кораблях открыли орудийные порты.
– А может, мы захотели всего лишь дать орудийный салют? – и он захохотал над собственной шуткой, демонстрируя белоснежные, но не очень ровные зубы. Так бывает, когда лечением занимается маг, не получивший специальности врача. Ясно же, что боевой маг и лечил.
– Так вы окажете помощь тонущим?
Более мерзкую улыбку, чем у этого кастильца, трудно было представить.
– Черта с два! Сами спускайте свои шлюпки, усаживайтесь в них и валите куда хотите. Кого с собой возьмете, тот и будет счастливчиком, до остальных мне дела нет.
– Все шлюпки?
– Все, я сегодня добрый. И быстро, быстро, быстро! Чего хоть везете-то? Впрочем, неважно, сами посмотрим.
Когда перегруженные спасенными моряками шлюпки уже шли к ближайшему, едва видневшемуся у самого горизонта острову, очевидно необитаемому, с кормы галеона, над которым уже развевался кастильский флаг, выстрелили в сторону побежденных две пушки. Холостыми. Все ясно – победители оценили добычу. Благодарят, сволочи.
Хотя какие там победители? Пираты, самые настоящие. И это неважно, что над их кораблями развевается флаг пусть ненавидимой, но уважаемой страны.
Глава 30
В это время в кают-компании захваченного галеона мирно беседовали офицеры. Условные, конечно, насколько можно назвать офицерами пиратов, только что захвативших военный корабль с драгоценным государственным грузом на борту.
То, что еще вчера одни были моряками торгового флота на каперской службе у Островной империи, а вторые беглыми рабами, мечтающими всего лишь вернуть себе свободу, никакого значения не имело. Отныне их просто обязаны повесить в любой стране, куда эти разбойники наберутся наглости сунуться.
– Мы теперь богаты! Клянусь океаном, мы дьявольски богаты, – капитан Линч лихо встряхнул типичными для кастильцев иссиня-черными волосами недавно купленного парика.