— Хорошо. Тогда скажите ей, что мы придем примерно в семь часов при полном параде.
— Хорошо, — сказала миссис Маклеод. — А теперь прошу меня извинить. Мне пора к моей пациентке. Спасибо за обед, миссис Уотти. Все было очень вкусно.
— Я рада, что вам понравилось, — просияла миссис Уотти.
Когда сиделка ушла, Энтони облокотился о стол и сказал:
— Как я понял, здесь собираются устроить какой-то грандиозный прием. Кто приглашен?
— Анна и Брайан. И еще мистер и миссис Кроутер…
— Еще не легче, — пробормотал Энтони.
Изабель бросила на него холодный взгляд и невозмутимо продолжила:
— И еще Хью Кайл, конечно, если у него не будет срочных вызовов.
— Это уже веселее. Хоть будет с кем поговорить.
— Не пытайся выглядеть слишком умным, — предупредила его Изабель.
— Ему не застать врасплох мистера Кроутера, — заметила миссис Уотти. — Мистер Кроутер очень остроумен.
— А кто такой мистер Кроутер? — спросила Флора.
— Местный священник, — произнес Энтони с нарочитым шотландским акцентом.
— А миссис Кроутер преподает в воскресной школе, — вставил Джейсон. — И у нее очень большие зубы.
— Джейсон! — одернула его Изабель.
— Это чтобы съесть тебя, — пошутил Энтони. — Ты тоже приглашен на этот ужин, Джейсон?
— Нет. Я отказался. Лучше поужинаю на кухне, с миссис Уотти. А тетя Изабель даст мне бутылку кока-колы.
— Если разговор за ужином будет слишком скучным, я, пожалуй, присоединюсь к тебе.
— Энтони! — опять воскликнула Изабель.
Флора видела, что Изабель отлично понимает: Энтони ее поддразнивает. Наверное, он всю жизнь поддразнивает ее, и, быть может, именно поэтому она так скучает без него и ждет его приезда.
Изготовление лука и стрел заняло немного времени. Надо было отыскать хороший перочинный нож и кусок бечевки нужного размера, а потом срезать подходящую ветку. По-видимому, Энтони не в первый раз занимался изготовлением такого предмета, как лук. Он довольно ловко работал руками, чертыхаясь время от времени, и наконец лук и стрелы были готовы. На стволе дерева нарисовали мелом цель, и Джейсон, старательно прищурившись, начал пускать стрелы. Только одна из них слегка задела цель.
— Их надо оперить, — сказал Энтони.
— А как?
— Я покажу тебе завтра. На сегодня хватит.
— Покажи сейчас!
— Нет. Сейчас мы пойдем гулять. И возьмем с собой Пламмера. Хочешь пойти с нами?
— Да.
— Тогда убери лук и стрелы.
Джейсон взял свое новое приобретение и понес, чтобы положить в уголок за дверью, где хранились остатки набора для игры в крокет и несколько старых шезлонгов. Энтони подошел к Флоре и Пламмеру, которые сидели на траве и терпеливо дожидались окончания тренировки в стрельбе из лука.
— Извини, — сказал он. — Это заняло довольно много времени.
— Все в порядке. Я не ожидала, что день будет таким теплым, почти как летом.
— Здесь погода часто меняется. Сегодня почти летний день, а завтра может быть ливень. — Увидев бегущего к ним Джейсона, Энтони протянул Флоре руку, помогая подняться на ноги. — Идем.
Они прошли по дорожке, вышли за ворота и стали подниматься по склону горы, которая возвышалась позади дома. Пересекли скошенное поле и пастбище со стадом коров. Потом вскарабкались на невысокую каменную стену и спрыгнули вниз в заросли вереска. Пламмер, рыская вокруг с опущенным носом и задранным хвостом, вспугнул стайку куропаток, которые с тревожными криками вспорхнули прямо у них из-под ног.
Подъем становился все круче. Впереди показалась брошенная покосившаяся хижина. Рядом с зияющим чернотой дверным проемом росла рябина, усыпанная алыми гроздьями ягод, а чуть поодаль, словно на страже, стояла одинокая сосна, искривившаяся в борьбе с постоянными ветрами.
Перед хижиной протекал ручей с коричневатой от примеси торфа водой. Он спускался с холма вереницей миниатюрных водопадов и небольших заводей, где под нависающими кустиками вереска собиралась темная пена. Повсюду рос изумрудно-зеленый тростник. Почва была болотистой. Они перешли через ручей по шатающимся камням и подошли к полуразрушенным стенам хижины.
Отсюда, с гребня горы, открывался неожиданно захватывающий вид во все стороны. К югу, за лесистыми холмами, лежал залив Арисейг, к северу — узкое озеро, голубые воды которого были скованы массивными склонами гор. А к западу…
Они сидели, прислонившись к каменной ограде, и не могли отвести глаз: ярко-синее море сверкало солнечными зайчиками. Небо было безоблачным, а воздух чистым и прозрачным. Острова выглядели, как миражи.
— Как было бы здорово жить здесь и каждый день любоваться такой красотой.
— Да, но только большую часть времени всего этого не видно. Либо идет дождь, и ты не можешь ничего разглядеть дальше кончика носа, либо дует жуткий ветер.
— Экий ты пессимист!
— «Пустынный дом, пустынный луг и лужа во дворе», — процитировал Энтони. — Роберт Льюис Стивенсон. Таппи читала его мне и Торквилу, когда мы были маленькими. — Он вытянул руку, указывая на острова. — Маленький остров называется Мак. А вон тот — Эгг. Гористый остров — Рам, а справа от тебя пролив Слейт.
Вершины дальних горных пиков сверкали серебром на фоне неба.
— Похоже на снег, — сказала Флора.
— Это и есть снег. Наверное, зима будет суровой.
— А вон то горное озеро, как оно называется?
— Лох-Фада. И тот морской залив, что возле дома на пляже, тоже называется Лох-Фада. Пресноводное озеро соединяется с морем как раз там, где по мосту проходит дорога. Там построены дамба и рыбоподъемник для лосося…
Он замолчал. Рассказывая, он совсем забыл о Джейсоне, который стоял рядом и удивленно слушал.
— Зачем ты рассказываешь все это Розе, как будто она никогда не была здесь? Как будто она ничего здесь не знает?
— Ну, видишь ли… — замялся Энтони.
— Это было так давно, — быстро нашлась Флора. — Мне тогда было всего семнадцать лет, и я не спрашивала, как что называется. А теперь мне интересно.
— Наверное, потому, что ты приедешь сюда жить.
— Но я не буду жить здесь.
— А когда выйдешь замуж за Энтони?
— Энтони живет в Эдинбурге.
— Но ведь ты будешь приезжать сюда, к Таппи?
— Да, — пришлось согласиться Флоре. — Да, наверное.
Воцарившееся после этого напряженное молчание было, к счастью, нарушено Пламмером, которому вздумалось погонять кролика. Он бросился за добычей, размахивая ушами, Джейсон пустился вдогонку.
— Пламмер! Пламмер, непослушный пес. Назад! — Джейсон бежал, смешно перебирая ногами. Ветер относил в сторону его пронзительный голосок. — Назад, Пламмер!
— Может, ему помочь? — спросила Флора.
— Нет, он сам справится. Мы чуть было все не испортили. Джейсон смышленый мальчишка. Я и не заметил, что он нас слушает.
— Я тоже.
— Ты готова к сегодняшнему вечеру? Сможешь поддержать разговор?
— Если ты будешь рядом, то да.
— Знаешь, я просто дразнил Изабель за обедом. Все приглашенные — очень милые люди.
— Не сомневаюсь.
Энтони с некоторым смущением признался:
— Знаешь, я никак не могу привыкнуть к тому, что ты выглядишь совершенно, как Роза, но при этом ты — не она.
— А ты хотел бы, чтобы я была такой же, как она?
— Нет. Просто вы с ней чем-то отличаетесь.
— То есть ты не влюблен в меня так, как был влюблен в Розу.
— Верно, но не понимаю, почему?
— Потому что я — Флора.
— Ты лучше. Роза никогда не нашла бы времени для Джейсона. Она не стала бы разговаривать с людьми вроде миссис Уотти или сестры Маклеод.
— Зато она знала, что сказать тебе, и, может быть, это более важно.
— Она сказала мне «прощай», — с горечью заметил Энтони, — и уехала на остров Спеце с каким-то чертовым греком. — Он грустно усмехнулся: — Знаешь, я действительно хочу жениться. Мне уже тридцать лет. Я не собираюсь всю жизнь оставаться холостяком. Но мне почему-то никак не удается встретить подходящую девушку.
— В Эдинбурге полно симпатичных молодых девушек.
Энтони рассмеялся.
— Откуда у тебя такое мнение об Эдинбурге?
— Вообще-то, все мои впечатления об этом городе ограничиваются ужином с Энтони Армстронгом. — Она посмотрела на часы. — Нам пора возвращаться. Если Изабель собирается надеть фамильные бриллианты, то мне надо как минимум вымыть голову.
— Да, конечно. А мы с Джейсоном обещали помочь Уотти с курами. — Он коротко рассмеялся. — Прелести семейной жизни.
Потом наклонился и крепко поцеловал Флору в губы. Отстранившись, она спросила:
— Это поцелуй для Розы или для Флоры?
— Для тебя.
Солнце садилось в море среди всплесков жидкого золота и багрянца. Флора вымыла голову и теперь пыталась высушить волосы с помощью древнего фена, позаимствованного у Изабель. Раздвинув оконные шторы, она смотрела на закат с недоверчивым восхищением. Цвета постепенно менялись, и острова из розовых превратились в сумеречно-синие. Море казалось зеркальным отражением неба; с исчезновением последних лучей солнца оно потемнело, окрасившись в цвет индиго, и на нем зажглись звездочки огней рыбацких судов, вышедших из Тарбола на ночной лов.
Тем временем дом оживился, повсюду раздавались приятные звуки — шла подготовка к вечернему празднику. Обитатели дома сновали туда-сюда по лестницам и коридорам, окликали друг друга, разжигали камины. Из кухни доносился аппетитный запах.
У Флоры не было проблем с выбором, что надеть, поскольку из того, что она взяла с собой, только один наряд подходил для такого торжественного случая: длинная юбка из шерсти бирюзового цвета, шелковая блузка и широкий белый ремень. Вообще-то, учитывая, как мало времени оставалось у нее на сборы в Лондоне, удивительно, что она захватила хотя бы это. Одевшись, она подкрасила глаза, надела сережки и надушилась духами, которые Марсия подарила ей на день рождения. Их запах мгновенно вызвал образы Марсии, отца и дома в Корнуолле, образы такие живые и яркие, что Флора вдруг растерялась.