Кто-то постучал в дверь.
– Джейсон, верно? – Это был молодой парень в костюме с металлическим блеском и галстуке с узором «огурцы».
– Верно.
Он утрированным комическим жестом указал на свой бейджик с надписью «Супермаркеты „Гринландия“» и изобразил Джеймса Бонда:
– Меня зовут Лоулор… Дэнни Лоулор. Майк, твой папа… – мой начальник, я забыл об этом упомянуть? – послал меня к тебе, сказать, что он дико извиняется, но освободится не скоро. Император неожиданно удостоил нас своим присутствием.
– Император?
– Крейг Солт, повелитель всея «Гринландии». Только никому не говори, что я его так назвал. Крейг Солт – начальник твоего папы. Так что все менеджеры должны уделить ему внимание в той манере, к которой он привык. Поэтому Майк предложил, чтобы мы с тобой сходили поискать, где здесь продается самая лучшая рыба с жареной картошкой.
– Сейчас?
– Ну, если у тебя не назначено свидание с какой-нибудь красоткой.
– Нет…
– Отлично! Мы доставим тебя обратно вовремя к началу «Огненных колесниц». Видишь, у меня везде осведомители. Минуточку, я только отцеплю этот дурацкий бейджик… я человек, а не самоклеящаяся пластиковая полоска с выбитыми буквами…
– Не высовывайся далеко! – Мы с Дэнни сидели, болтая ногами, на волнорезе и разглядывали плавающих внизу медуз. – Если сын и наследник Майкла Тейлора бухнется в соленую водичку, моя карьера утонет вместе с ним.
Солнечный свет на воде как сонная мишура.
– Если свалишься на сторону берега, то ничего. – Я проделывал языком борозды в мягком мороженом. – Можно вскарабкаться на одну из рыбацких лодок. А вот если на сторону моря, то плохо. Затянет течением под воду.
– Лучше не будем проверять твою теорию на практике. – Дэнни закатал рукава рубашки.
– Мороженое очень вкусное, спасибо. Я еще никогда не видел, чтобы в нем были две шоколадные палочки сразу. Вы доплачивали?
– Нет. Мороженщик – мой земляк, из графства Корк. Земляк о земляке всегда позаботится. Вот это жизнь, а? Всегда бы так. Со стороны «Гринландии» просто садизм – проводить тренинги в таком месте.
– Что значит «садизм»?
– Беспричинная жестокость.
– Почему, – я заметил, что Дэнни нравится, когда я задаю вопросы, – почему этот волнорез называется «Кобб»? Это только в Лайм-Риджисе так?
– Даже мои энциклопедические познания имеют предел, о юный Джейсон.
(Когда папе задают вопрос и он не знает ответа, он произносит десять предложений, чтобы убедить себя, что на самом деле – знает.)
На пляже хорошо воспитанные волны расстегивали и застегивали свои молнии. Мамы ополаскивали ноги детей из ведерок. Папы складывали шезлонги и выдавали указания.
– Дэнни, а вы кого-нибудь знаете в ИРА?
– Ты спрашиваешь, потому что я ирландец?
Я кивнул.
– Нет, Джейсон, не знаю. Прости, что разочаровал. Временная Ирландская республиканская армия базируется в основном в Северной Ирландии. Но у себя дома, в Корке, я живу в торфяной хижине, и за моим картофельным огородом присматривает лепрекон по имени Мик.
– Простите, я не хотел…
Дэнни поднял руку в знак мира:
– Познания в вопросах, связанных с Ирландией, – не слишком сильное место англичан. По правде сказать, мы дружелюбнейший народ. Просто иногда, бывает, постреляем друг в друга, вот и все.
Капли мороженого улитками ползли вниз по вафельному рожку.
Я даже не знаю, чего именно я не знаю.
– Ты погляди, какие классные змеи! Когда я был маленький, у нас таких не было! – Дэнни глазел на парящих в небе управляемых змеев со змеистыми ленточными хвостами. – Крутые, правда?
Нам пришлось щуриться из-за солнца.
Хвосты рисовали красные закаляки на синем фоне и сами стирали их в полете.
– Ага, – согласился я. – Просто эпические.
– А каково это – работать с моим папой?
Мы сидели в «Капитане Шалопае», и официантка только что принесла нам рыбу с жареной картошкой. Дэнни откинулся назад, чтобы поднос уместился на столе.
– Майкл Тейлор. Дай подумать… У него хорошая репутация… Он справедливый, дотошный… не терпит дураков… Он замолвил за меня пару слов в нужные моменты, за что я ему буду вечно благодарен… Я ответил на твой вопрос?
– Угу.
Я залил свою рыбу кетчупом из специальной кетчупницы в форме помидора. Странно слышать, как папу называют Майклом Тейлором. Вдоль набережной зажглись гирлянды прозрачных карамелек.
– Похоже, тебе нравится.
– Я обожаю рыбу с жареной картошкой. Спасибо.
– Платит твой папа. – Себе Дэнни заказал креветки, хлеб и отдельно салат, чтобы построить сэндвич. – Не забудь его поблагодарить.
Он подозвал другую официантку и попросил банку «Севен-ап». Официантка тут же принесла ее и спросила, все ли нам нравится.
– О, все замечательно, – сказал Дэнни.
Она склонилась над Дэнни – так жмутся к горящему камину:
– А ваш брат что будет пить?
Дэнни подмигнул мне.
– «Танго», пожалуйста. – Удовольствие, что меня приняли за брата Дэнни, не уменьшилось даже от того, что Вешатель зажал слово «севен».
«Танго» мне принесла первая официантка.
– Отдыхать приехали, да?
– Бизнес, – Дэнни вдохнул в это скучное слово привкус тайны, – бизнес.
Вошли еще несколько посетителей, и официантки побежали их обслуживать.
Дэнни скорчил смешную рожу:
– Мы с тобой можем в цирке выступать – «два брата-акробата».
Из кухни «Капитана Шалопая» доносилось радостное шкварчание.
Заиграла песня Madness, «One Step Beyond»[18].
– А у вас есть, – я хотел сказать «девушка», но струсил, – братья и сестры?
– Это смотря каким методом подсчитывать. – Дэнни всегда старательно прожевывает, прежде чем ответить. – Я вырос в сиротском приюте.
Господи.
– Вроде приютов доктора Барнардо?
– Да, но мой был католический – нас гораздо активней кормили Иисусом. Впрочем, не настолько, чтобы травмировать на всю жизнь.
Я прожевал еду.
– Извините, пожалуйста.
– Не надо извинений. – Дэнни такие разговоры были явно не впервой. – Я же не стыжусь, с чего тогда тебе стыдиться?
– Значит, – (мама или Джулия на этом месте переменила бы тему), – с вашими мамой и папой случилось что-то ужасное?
– Ничего с ними не случилось, кроме друг друга. Передай, пожалуйста, кетчуп. Они живут и здравствуют, насколько мне известно, только по отдельности. Меня отдавали в несколько семей под опеку, но эти эксперименты каждый раз плохо кончались. Я был, что называется, «чрезмерно живым ребенком». В конце концов государство согласилось, что мне лучше всего будет у братьев-иезуитов.
– Кто это такие?
– Иезуиты? Почтенный религиозный орден. Монахи.
– Монахи?!
– Настоящие живые монахи. Они управляли приютом. Конечно, мрачные ханжи без чувства юмора среди них тоже попадались, не без этого, но немало было и отличных учителей, ревностно преданных своему делу. Многие из нас потом поступили в университет и благополучно отучились на стипендию. Нас кормили, одевали и вообще заботились о нас. На Рождество приходил Санта-Клаус. В дни рождения нам устраивали праздники. Просто рай, если сравнивать с детством в трущобах Лимы, Бангладеша, Момбасы, любого из пятисот городов, которые я мог бы назвать. Мы научились соображать на ходу, заботиться о себе и знать, что определенные вещи нельзя принимать как должное. Все это очень полезные навыки для бизнеса. А какой смысл тащиться по жизни, стеная «О, я несчастный!»?
– А вам никогда не хотелось познакомиться со своими настоящими родителями?
– А ты, однако, не из тех, кто ходит вокруг да около. – Дэнни закинул руки за голову. – Родители. Ирландские законы на этот счет несколько туманны, но родня моей биологической матери живет в Слайго. Владеют шикарным отелем или чем-то вроде. Как-то раз, примерно в твоем теперешнем возрасте, я вбил себе в голову, что должен убежать и повидаться с матерью. Я добрался ровно до автовокзала в Лимерике.
– А там что случилось?
– Гром, молния, град, огонь с неба. Самая сильная буря за много лет. Автобус, на который я должен был пересесть, задержался, потому что рухнул мост. Когда солнце снова вышло на небо, ко мне вернулось чувство реальности. И я дунул обратно к иезуитам.
– Они вас наказали?
– Это был приют для сирот, а не концлагерь.
– И вы больше не пытались?..
– Ну… пока нет. – Дэнни поставил свою вилку на подушечку большого пальца и принялся ею балансировать. – Чего нам, сиротам то есть, не хватает, так это фотографий людей, похожих на нас. И это чувство не проходит. Так что в один прекрасный день я доберусь до Слайго и попробую там пощелкать. С телеобъективом, если кишка окажется тонка подойти близко. Но эти большие жизненные… «вопросы»… они не терпят спешки. Дать вопросу правильно созреть – это самое важное, юный Джейсон. Хочешь бутерброд с креветками?
– Нет, спасибо. – Пока он говорил, у меня созрело решение. – Вы поможете мне купить такого управляемого змея?
Стажеры «Гринландии» заполонили фойе гостиницы «Экскалибур». Они все сменили костюмы на брюки с рисунком «елочкой» и мешковатые рубашки. Когда мы с Дэнни вошли, стажеры заухмылялись. Я знал почему. Присматривать за сыном босса – работа для подлиз. Один стажер выкрикнул: «Даниель-спаниель!» и ухмыльнулся – у Росса Уилкокса точно такая ухмылка.
– Что, идете поглядеть на ночных птичек Дорсета?
– Уиггси, – парировал Дэнни, – ты пьяный идиот и аморальная личность, и еще ты плутуешь при игре в сквош. С тобой и на улице-то никто не рискнет показаться.
Парень явно пришел в восторг.
Дэнни посмотрел на меня:
– Хочешь поздороваться с молодыми «гринландцами»?
Вот это будет ад.
– Можно я лучше пойду наверх и подожду папу у нас в номере?
– Я тебя прекрасно понимаю. Я скажу ему, где ты. – Дэнни пожал мне руку, словно я был его коллегой. – Спасибо за компанию. Увидимся утром?
– Ага.