– Бинго, – произнес директор, сторонясь от падающего тела весом под двести килограммов. Даже обладая загадочной силой, он только с невероятным трудом сумел уничтожить группу захвата, присланную за ним. Еще двух жандармов ревнитель относительно легко прикончил в приемной, заработав ожог и многочисленные порезы от расколовшейся люстры. Убедившись, что все враги мертвы, он кивнул своему секретарю:
– Уходим. Мои силы не беспредельны.
Взгляд Андрея продолжал сопровождать верховного ревнителя, а тот вместо того, чтобы бежать, спустился на самый последний этаж здания Комитета ревнителей власти, туда, где находились лаборатории и камеры с пленниками. Здесь он повел себя странно: буквально окутался своими грозными ярко-багровыми протуберанцами и принялся ожесточенно хлестать ими по всем, кто выбегал ему навстречу. Счет погибших сотрудников комитета перевалил за десяток, а цвет протуберанцев продолжал наливаться яростью и увеличиваться в размерах. Были и те, кто сопротивлялся, они успевали либо проскочить вошедшего в раж директора, либо спрятаться обратно.
Он забирает их силу, догадался Андрей и тут же попытался задергаться, сообразив, что лежит неподалеку.
Изображение вновь сместилось. Теперь Андрей снова увидел свою камеру. Дверь вынесло могучим ударом, и объятые ужасом люди в белых халатах отчаянно закричали, испытывая, видимо, жуткую боль, когда безжалостные призрачные плети обрушились на них, калеча и убивая.
Секретарь директора спокойно держался позади своего хозяина, успев активировать свой скрытый бронежилет «Камуфляж-51тб» и вооружившись обычным излучателем. Он встал в проходе, перекрыв собой выход. Именно поэтому он заметил смазанный силуэт, возникший за спиной директора, и, не раздумывая, выстрелил, одновременно криком предупреждая хозяина.
В ответ сверкнула отточенная катана. Презрев все законы физики, она перерубила высокотехнологичную основу брони «Камуфляж-51тб» и отсекла голову верному секретарю.
– Кто здесь? – Директор по наитию выставил блок, составленный из витка тугих спиралей протуберанцев, и следующий удар катаной предсказуемо завяз в них. – Покажись, сука… – вновь крикнул ревнитель, крутясь волчком и пытаясь разглядеть своего убийцу.
Начался странный поединок. Директора и невидимки. Андрею, наблюдавшему этот бой со стороны, стало понятно, что невидимка старается избежать ударов протуберанцами и из-за этого его маневренность была весьма ограничена.
Хлесткие выпады и изумительная грация движений завораживали. Так длилось секунд тридцать, растянувшихся в восприятии Андрея на долгие минуты. Затем главный ревнитель специально приоткрылся и позволил невидимке нанести удар в район своей левой руки, лишившись сразу трех пальцев. Зато в ответ он умудрился насадить своего врага сразу на два широких зазубренных псевдокола из протуберанцев и практически разорвать тело убийцы пополам.
– Теперь ты. – Директора перекосило от ярости. – Из-за тебя все это случилось. – И, осторожно ступая, он направился к обездвиженному Андрею.
– Нет, из-за тебя, – раздался голос невидимки, буквально секунду назад стопроцентно уничтоженного.
– Как? – Директор был ошеломлен и вновь прикрылся своими протуберанцами.
– Тебе это уже не поможет. Надо вернуть то, что принадлежит императору.
– Кто ты? – ревнитель вдруг понял, что убийца весь покрыт какой-то таинственной дымкой, которая дрожала, словно здесь был сквозняк.
– Я никогда не любил умирать, – отозвался палач императора. И в одно мгновение потеряв человеческую форму, он, превратившись в очень большое черное копье, насквозь проткнул директора. Возникнув у него за спиной, Тень стал материализовываться обратно в человека, добавив при этом: – Но иначе не мог.
– Ты Тень. Я всегда думал, что это сказка, страшилка для дурачков. Но император все равно не получит мою силу. Будь он проклят. Это мое. И только мое. – В последнем усилии умирающий бывший директор Комитета ревнителей власти дотянулся до впавшего в кому Саломатина и наложил окровавленные руки на его тело. А затем, озарив этот мир своей последней безумной улыбкой, умер окончательно и бесповоротно.
Воин, вновь превратившись в того, кем он был, оточенным ударом отрезал голову бывшему директору и убрал ее в свой подсумок. Затем Тень осторожно дотронулся до впавшего в кому Саломатина и немного помедлил. Просто пожал плечами, здесь ему делать больше было нечего.
Тиффани еще раз бросила кроткий взгляд на себя в зеркало и вновь восхитилась. Против такой красотки этот жирный боров не устоит. Страха у нее не было. В таком возрасте настоящее чувство страха нонсенс. Но то, что она сегодня собиралась сделать, не просто выходило за все дозволенные рамки. Эта кража реально находилась за гранью добра и зла.
Тиффани собиралась похитить одну из святынь всего клана «Ворон». То, с чего, собственно, начался их клан, то, на чем основывалось его могущество и одновременно являлось самым уязвимым звеном.
В храме крови, в его запретной части в специальном хранилище покоилась единственная уцелевшая ампула с той самой первородной субстанцией, что увеличивала в разы силы детей клана Ворон.
За долгие десятки лет исследований, путем проб и ошибок, микробиологи и врачи клана сумели расшифровать формулу и научились синтезировать эту субстанцию. А единственная уцелевшая оригинальная ампула была сохранена, как эталон, и ее оберегали как зеницу ока.
В обычной жизни девушка никогда бы так не рискнула. Ведь, если все вскроется, она не только погибнет, но и подставит под удар весь свой род. Однако близость вторжения империи и, следовательно, тотальной войны на уничтожение внесла свои коррективы в планы Тиффани. Ей самой эта ампула была не нужна. Она была чистым носителем этой субстанции. В ее артериях и венах текла эта особенная кровь, полученная при рождении от отца и матери. Но вот для ее избранника такой подарок мог стать именно тем якорем, который привяжет его к ней лучше любой другой привязанности. Влюбленность, дети, богатство, власть – все это мимолетно и эфемерно.
Здесь же привязка будет на уровне химии и органики. Она сможет поставить его на одну ступеньку рядом с собой. И прогнуть под себя всех сомневающихся и недовольных.
Мысль о краже родилась спонтанно. Просто пару дней назад, разбирая всякий хлам, свезенный из проданных домовладений в последнее оставшееся родовое гнездо, Тиффани отыскала необычную вещицу, лежащую в бархатной вычурной шкатулке. Посеребренную и искусную, не лишенную налета загадочности, фигурку непонятного жука.
На вполне законный вопрос: «Что это?» отец отмахнулся от своей дочери. Ему было не до нее. И только не менее занятый Элиот охотливо пояснил, какое сокровище попало ей в руки:
– Это пустая ампула той самой особой крови. Лет сто назад наш род получил право на ее использование и хранит пустую ампулу как реликвию.
– А теперь?
– Теперь нам не до реликвий, вопрос стоит о нашем выживании.
После тех слов в голове девушки сразу же всплыл маслянистый взгляд одного из старших хранителей храма крови, досточтимого доктора Марихара, по прозвищу «Хромая утка».
Этот слегка полноватый мужчина в полном рассвете сил банально запал на нее. И всеми фибрами своей души во время прошлого посещения делал ей недвусмысленные и очень осторожные намеки.
Договориться об индивидуальном посещении храма с ним не составило никакого труда. А полупрозрачная майка и отсутствие лифчика, пикантно смотревшиеся в экране визора, ускорили процесс переговоров.
Доктор Марихара лично встретил ее возле служебного входа и ловко провел мимо суровой охраны, миновав все кордоны без какой-либо задержки. При этом его рука как бы невзначай стремилась приобнять Тиффани чуть пониже спины. На что девушка практически не реагировала, делая вид, что все нормально.
Но едва возбужденный мужчина, заведя ее в глубь храма, попытался перейти к более серьезным «ухаживаниям», как Тиффани умело осадила его:
– Здесь же полно камер, так нельзя!
Для того чтобы сообразить, где же в храме крови нет камер, ослепленному похотью старшему хранителю потребовалось чуть больше минуты.
– Идем. – Доктор потащил объект своего вожделения в закрытую часть храма, в хранилище, где по определению не могло быть никаких средств наблюдения.
Едва тяжелая бронированная дверь отрезала их ото всех остальных, мужчина перестал себя сдерживать и буквально облапил Тиффани. Но девушка знала, на что она шла. Ей было уже семнадцать, и слово «секс», как и слово «стерва», не были для нее секретом. И пока руки мужчины шарили по ее роскошному телу, пытаясь то нырнуть в трусики, то стянуть лифчик, Тиффани без колебания запустила свои шустрые ручки в штаны совратителю.
– Ох… – смог только простонать спустя одно мгновение толстячок, неожиданно испытав самый настоящий оргазм.
– Не расстраивайся, такое бывает. – Тиффани мило потрепала обескураженного старшего хранителя по щечке. И украдкой вытерла о свою одежду ноготь с заранее нанесенным на него специальным гелем, с эффектом вызывания преждевременного оргазма у мужчин.
– Мне надо в туалет.
– Давай, сладкий, я пока тут подожду тебя. – Тиффани ликовала. Все получилось, как она и планировала. В ее кармане покоилась универсальная ключ-карта, которую она успела снять с оконфузившегося горе-любовника.
На подмену ампулы у нее ушло сорок секунд: вставить карту в замок-считыватель, дождаться смены красного огонька на зеленый, поднять бронеколпак и положить подделку с красноватым раствором на подушечку из бархата, цепко ухватив настоящую ампулу.
Едва древняя ампула-жук оказалась у нее на ладони, как Тиффани почувствовала, что эта ампула ощутимо шевельнулась, словно была живой. Следом до нее долетел чужой мысленный вопрос: «Пора?»
«Спи», – так же мысленно ответила нерастерявшаяся Тиффани и, немного шокированная, поспешила спрятать ампулу. От эмоций и чувств девушка вся пошла румянцем, и у нее бешено заколотилось сердце от избыточного вброса адреналина в кровь. И трудно представить, как бы все сложилось дальше. Но тут прозвучал общий сигнал тревоги. По коридорам и залам храма замигали древние оповещатели, а на визор Тиффани поступил приоритетный звонок от отца: