2), что ее может хватить для охлаждения помещений днем и для подогрева — ночью. Вот почему некоторые специалисты считают, что человечество сейчас стоит на пороге пустыни, готовясь к тому, чтобы обжить ее. И сделать это было бы невозможно без тепловых машин, работающих в режиме охладителей.
Итак, мы уже ознакомились с двумя областями применения тепловых машин. Это — тепловые двигатели, совершающие механическую работу за счет разности температур, и холодильные машины, понижающие температуру в изолированном объеме ниже температуры окружающей среды за счет затраты механической работы.
В 1852 году лорд Кельвин предложил еще одно применение для тепловой машины. Он предложил с ее помощью отапливать помещения. Тепловой насос — так Кельвин назвал такую установку — охлаждает холодный уличный воздух и передает полученное тепло при более высокой температуре воздуху в помещении. Конечно, такой противоестественный переход теплоты от холодного тела к нагретому не дается даром: как и холодильная машина, тепловой насос потребляет механическую работу. Решив сравнить отопление с помощью теплового насоса и непосредственного нагрева за счет сжигания топлива, Кельвин получил удивительные результаты. Образно выражаясь, каждая единица механической работы, подведенная к идеальному тепловому насосу, прежде чем пасть в отапливаемое помещение, «прихватывала» 5–8 единиц теплоты из уличного воздуха. Поэтому 427 кг/м работы на входе в насос превращалось в 6–9 ккал тепла, отведенного на выходе. Одна же килокалория, выделяющаяся при сжигании некоторого количества топлива, ничем не «обрастает» и остается одной килокалорией. Разумеется, Кельвин делал различие между 427 кг/м механической работы и 1 ккал, получающейся при сжигании топлива. Уж кто-кто, а он понимал: это не одно и то же. Но вот какой примерно расчет убедил Кельвина в том, что им изобретен перспективный способ отопления.
Как это ни удивительно, Силач может справиться с отоплением лучше, чем Огнепоклонник Это можно пояснить с помощью гидравлической аналогии Пусть нужно заполнить водой бак, расположенный на высоте 1 м над уровнем моря. В распоряжении наших героев есть источник воды, расположенный выше уровня моря на 100 м. Проще всего соединить оба бака трубой и перелить из верхнего в нижний 1 м3. Но посмотрите, во что обошлась эта простота! 99 тыс. кг. м механической работы растратились зря, превратившись в теплоту в нижнем баке. Печка — это как раз и есть такое «простое решение». Ведь топливо сгорает при 1000 °C, а в комнате нужно поддерживать всего 20 °C. При печном отоплении перепад температур в 980 °C растрачивается впустую, идет на увеличение энтропии. Именно так и действует Огнепоклонник.
Силач же предлагает более сложное, но более эффективное решение. Надо воду из верхнего бака сливать в море через водяную турбину, соединенную с насосом. Насос засасывает воду из моря и поднимает ее на высоту всего 1 м. В идеальном случае каждый килограмм воды из верхнего бака отдает турбине 100 кг. м А этих 100 кг. м, приложенных к насосу, хватает на то, чтобы поднять с уровня моря на высоту 1 м 100 кг воды! Значит, всего 10 кг воды из верхнего бака окажется достаточно для того, чтобы заполнить нижний, емкостью в 1 м3. Тепловой насос выполняет точно такую же работу, как насос в нашем примере, а тепловой двигатель играет роль водяной турбины.
Мы уже говорили, что, сжигая какое-то количество топлива в печке, можно подвести к воздуху в комнате, скажем, 1 ккал тепла. Если то же количество топлива сжечь в топке теплового двигателя, то в механическую работу удастся превратить лишь часть этого тепла, ну, процентов 20, что эквивалентно 85 кг/м. Подведем теперь эти 85 кг/м к тепловому насосу, и он «накачает» в помещение минимум в 6 раз больше теплоты, то есть 6X85 = 510 кг/м, или 1,2 ккал. Вместо 1 ккал — 1,2 ккал. Выходит, с точки зрения отопления выгоднее сжигать топливо не прямо в печке, а через цепочку «тепловой двигатель — тепловой насос».
Кельвин не ограничился только расчетами. Больше ста лет назад он сделал попытку, осуществить отопление с помощью теплового насоса. Но, увы, воздушная машина, которую он пытался приспособить для этой цели, оказалась слишком неэкономичной, большой по размерам и ненадежной. Она не смогла, конечно, конкурировать с дешевым углем. Эта идея была оставлена почти на 100 лет.
Специалисты, которые в прошлом столетии разрабатывали и совершенствовали холодильное оборудование, едва ли подозревали о том, что они своей работой подготавливают возрождение идеи, предложенной Кельвином. Ведь холодильная машина и тепловой насос — это один и тот же механизм, и обычный домашний холодильник — прекрасная отопительная система. Работая, он нагревает воздух в помещении, передавая ему превращенную в тепло механическую работу, совершенную электродвигателем, и тепло, отнятое у продуктов в камере холодильника. Чтобы улучшить экономичность такой холодильной машины и превратить ее в настоящий тепловой насос, надо охлаждать не продукты, а воду, почву или атмосферный воздух.
В странах с суровыми зимами невыгодно пользоваться атмосферным воздухом, ибо температура такого источника понижается, уменьшая эффективность теплового насоса как раз тогда, когда потребность в отоплении — наивысшая. Гораздо удобнее погружать змеевики теплового насоса на дно реки или озера. Здесь даже в самый трескучий мороз температура всегда постоянна — около 4 °C. Если же поблизости рек и озер нет, то змеевики можно закопать глубоко в землю: здесь температура тоже не зависит от времени года.
В крупных городах можно найти еще более удобные источники тепла. Например, многие химические фабрики выбрасывают воду, нагретую до 25–36 °C. Бани, гостиницы, рестораны сбрасывают горячую воду, содержащую почти 90 % подведенного к ним тепла. Источником тепла для тепловых насосов может стать теплый воздух, который нагревается, охлаждая трансформаторы подстанций.
Отопление, конечно, не единственная область применения тепловых насосов. С их помощью можно нагревать воду, получать пресную воду из морской, точно регулировать температуру различных процессов в химической промышленности. И если они применяются еще довольно редко, то лишь потому, что тепловой насос гораздо дороже печки, а электроэнергия, которую он потребляет, гораздо дороже дров или угля. Но там, где электроэнергии много и она дешева, тепловые насосы успешно конкурируют с обычными системами отопления. Самое ценное достоинство теплового насоса, сулящее ему большие перспективы в будущем, это то, что он, в отличие от печки, обратимая машина. Он может «накачивать» тепло в помещение, если нам холодно, может «откачивать» его, если нам жарко, с помощью одного и того же механизма. Сравнительно просто произвести такое переключение, превращающее отопитель в охладитель. Но ведь это же идеальный кондиционер! Он может работать круглый год, зимой — нагревая воздух, летом — охлаждая его. И не случайно в последнее время возродился интерес к тепловым насосам.
Самый совершенный тепловой насос — лишь первый, хотя и важный шаг на пути создания благоприятной для человеческого организма окружающей среды. Системы кондиционирования в будущем смогут, по-видимому, регулировать не только температуру, давление и влажность воздуха, но и содержание в нем различных ароматических веществ, влияющих на самочувствие, настроение и работоспособность человека. Это практически полностью освободит человечество от влияния даже самых суровых климатических условий, и разница между жизнью в теплом умеренном климате и жизнью в пустыне, в тундре, под землей или в космосе исчезнет. И в расселении человечества в пределах и за пределами земного шара не обойтись без теплового насоса — изобретения, которое сто лет назад было признано не представляющим интереса.
Рассказывают, был как-то в Баварии необычный судебный процесс, возбужденный владельцем пивной против соседа, который… бесплатно снабжал его энергией. Это на первый взгляд нелепость: судиться из-за того, что вам преподносят подарки. Но на самом деле можно понять кабатчика и его возмущение. Он имел неосторожность проложить трубопровод, по которому охлажденный рассол подавался от холодильной машины в подвал его пивной, через погреб соседа. Последний поспешил воспользоваться случаем, содрал тепловую изоляцию с трубы и стал даром охлаждать свой погреб. Владелец пивной быстро догадался, в чем дело: его пиво стало охлаждаться хуже, а показания электросчетчика увеличились. Он подал в суд, однако судья отклонил иск. «Кража — это незаконное присвоение предмета, — объяснил он — А ваш сосед не присваивал у вас никаких предметов». Тогда кабатчик обвинил соседа в краже энергии, но судья отклонил и это обвинение. Ведь сосед не отнимал теплоту от трубы, а, наоборот, «жертвовал» ее из своего погреба в пользу кабатчика. Так что последнему, в сущности, надо было бы еще даже приплачивать соседу.
Неизвестно, конечно, был такой случай на самом деле или нет, но в нем ярко выявлен парадокс, с которым давно уже сталкивались ученые и инженеры. Или, точнее, с которым сталкивались ученые по вине инженеров…
Вальтер Нернст — открыватель III начала термодинамики — как-то сказал в шутку, что эффект, требующий точности измерения, большей, чем 10 %, не заслуживает того, чтобы быть исследованным. Основоположников термодинамики трудно упрекнуть в том, что они не следовали этому правилу. Промышленность и техника стояли у ее колыбели. Эксперименты с пушечными стволами и паровыми машинами давали отнюдь не труднонаблюдаемые эффекты. Этот «инженерный дух» сохранился в понятиях и формулировках термодинамики и до наших дней, придавая ей основательность, практичность и трезвость прикладной науки. Цена этих достоинств — утрата всеобъемлющей общности термодинамических законов — долгое время не давала о себе знать. Но с течением времени узость понятий, несомненно, удачных с практической точки зрения, начала тормозить развитие этой науки. И понадобилось вмешательство ученых, для того чтобы восстановить былую стройность.