— Вот именно, Василий Дмитриевич, — поддержала его тетя. — Я только и делаю в последнее время, что подлечиваю Владислава. Если так пойдет дело и дальше, то это плохо закончится. У нас нет запасного наследника. Возможно, Илья как раз и рассчитывает занять это место, но меня это не устраивает.
Довольным выглядел только Владик, лыбился он препротивнейше. Еще бы: наказание для меня становилось неотвратимым.
— Меня тоже, — сказал дед. — Я долго думал, но иного выхода не вижу, потому что Илья становится неуправляемым. Чтобы Илья не мог больше вредить Владиславу, он должен принять клятву Слуги Рода.
Признаться, дар речи потерял не только я. Фактически, за разбитый нос Влада мне предлагали пойти к нему в пожизненное рабство. Нет, я предполагал, что сегодня услышу что-то неприятное для себя, но не настолько.
— Отец, это не слишком? — первым опомнился дядя. — Он все же твой внук.
— Не слишком. Я долго терпел, считая Илью ребенком, но мое терпение закончилось.
— А если я не согласен? — спросил я.
— Тогда ты пойдешь вон из рода, — бухнул дед. — Роду не нужен человек, ненавидящий главу и только и мечтающий с ним расправиться. Я хочу обезопасить Владислава, только и всего.
На лице Владика расцвела дебильная улыбочка. Представил, поди, как продолжит надо мной издеваться, а я ему даже слова дурного сказать не смогу. Быть мальчиком для битья — это не мой путь. Быть может, как маг я и не представляю из себя ничего особенного, но самоуважения не лишился.
— Я не буду приносить такую клятву.
— Тогда вон из дома! — рявкнул дед. — Убирайся прямо сейчас! Можешь забрать личные вещи, но только те, что влезут в одну сумку. Денег тоже не дам.
— У меня есть те, что принадлежали родителям, — напомнил я.
— Ах, у тебя есть… — издевательски протянул дед. — Получить ты их сможешь не раньше, чем тебе двадцать пять стукнет. Так что считай, что ничего у тебя нет.
Не знаю, имел ли он в виду, что не даст эти деньги мне сейчас или что к моему двадцатипятилетию от них ничего не останется, для меня разницы не было. Дед смотрел с насмешкой и явно рассчитывал, что я склоню голову и соглашусь с предложенным вариантом. Но я ощущал лишь злость и, неожиданно, чувство освобождения. Сам бы я, наверное, никогда не решился уйти из рода, но выбора мне не оставили. Я развернулся и пошел собирать вещи. В конце концов, всему есть предел, вот и мое терпение закончилось.
— Илья, не горячись, — испуганно крикнула мне вслед тетя Алла. — Василий Дмитриевич, сделайте что-нибудь. Нельзя, чтобы мальчик ушел из дома.
— Ничего, ему полезно будет пожить без поддержки семьи, — заявил дед.
За мной пошел только дядя Володя. Тетя начала выговаривать что-то деду срываясь на высокие визгливые ноты. Кажется, у нее начиналась истерика. Странно, она же добивалась именно этого?
— Илья, твой дед разозлился после разговора с Владом, но он отойдет. Не торопись, он успокоится и передумает. У него всего два внука.
— Мне кажется, он давно об этом забыл и считает, что внук один, — резко ответил я.
Дед носился с Владиком как с тухлым яйцом, в постоянном страхе, что с тем что-то случится и у Вьюгиных не останется сильного мага. Казалось бы, три сына должны были гарантировать ему наследников. Но нет: из внуков были только я и Владик. Даже умения тети Аллы не позволило им с дядей завести хотя бы еще одного ребенка.
— У рода слишком много проблем, вот нервы у твоего деда и не выдерживают.
Дядя прошел со мной в комнату и теперь, страдальчески морщась, смотрел, как я укладываю в сумку одежду. Аккуратно укладываю, хотя хотелось побросать все и свалить побыстрее. Но побросать означало остаться без нескольких нужных вещей. Ноут я засунул в сумку и прикрыл курткой. Странное требование деда оставить множество своих личных вещей дополнительно бесило, потому что эти шмотки все равно никому, кроме меня, не нужны. На Владика разве что шапка налезет, да и то не факт. А ко мне в сумку эта шапка уже не войдет.
— Я смотрю, тебя не переубедить, — проворчал дядя.
— Не переубедить. Если задержусь — ничего не изменится. Твой сын все так же будет меня подставлять, а твой отец — мне не верить. Я давно уже хотел уйти.
Последней в сумку легли карта идентификации, школьный аттестат и фотография родителей, и то я уже застегивал с трудом. Дядя вздохнул, принимая мою правоту, и неожиданно вытащил из кармана кошелек.
— У меня при себе мало, — смущенно сказал он. — Потом сниму, добавлю.
— Спасибо, но зачем? — удивился я. — У меня на карте достаточно на первое время.
— Ты забыл добавить: если ее не заблокировали, — поморщился дядя и всунул бумажки мне в руку. — Ты вообще куда собираешься идти?
— Сниму номер в гостинице на сутки и буду думать.
Я дернул плечом и подхватил сумку. Задерживаться даже на минуту не хотелось. Я чувствовал себя здесь чужаком, о котором заботились по обязанности, а не по любви. Нормально ко мне разве что дядя Володя относился, да и тот старался особо с женой не ругаться. Очень уж она скандальной особой была и всегда старалась настоять на своем.
— Подожди. — Дядя вытащил телефон и застыл с трубкой у уха. Ответили ему через пару гудков. — Олег, ты в городе?… Хорошо, что я тебя застал. … Нет, отец совсем в разнос пошел. Илью выставил. … По факту выставил, потому что альтернативой было принятие клятвы Слуги Рода. … Вот и я о чем. … Хочу предложить, чтобы он у тебя пожил. … Ну так с собой его возьми. Парень хоть успокоится, поймет, что делать. … Сейчас приедем.
Дядя Володя выключил телефон и сказал мне:
— Олег в экспедицию уезжает. Предлагает тебе либо с ним, либо остаться у него на квартире.
У дяди Олега в порядке исключения была квартира при университете, и дед не сильно возражал, потому что тетя Алла деверя ненавидела. У нее были на то причины: в результате срабатывания одного древнего артефакта оба моих дяди теперь не могли иметь детей. И если на дядю Олега ей было наплевать, то собственный муж для нее был залогом будущего, которое сейчас опиралось на весьма шаткое основание в лице Владика.
— Лучше с ним, — решил я.
— И правильно, — ожил дядя Володя. — Одному в пустой квартире одиноко. Я тебя отвезу. Только… — он замялся. — Давай по черной лестнице спустимся, чтобы не на глазах у деда.
В этом он был весь: доброе дело может быть совершено, только если никто не узнает, потому что в противном случае ему докажут, что дело было не добрым и направлено против рода Вьюгиных.
— Без проблем, — согласился я.
— Тогда возьми еще что-нибудь. Все равно никто не узнает.
— Нет уж, дед сказал — одна сумка, значит, так тому и быть.
— Вторую я понесу. Если что, бросишь здесь, — предложил дядя Володя. — Все самое нужное у тебя с собой. Но дополнительная футболка или штаны лишними не будут, ведь так?
Не дожидаясь моего ответа, он вытащил вторую мою сумку, поменьше, с которой я ездил на соревнования, и сам принялся ее заполнять, торопясь, чтобы нас не застали за этим делом. Правда, хоть он и говорил про футболки, но заполнял в основном обувью. Две пары кроссовок и высокие зимние ботинки прикрыл пуховик. Похоже, дядя был уверен, что я сюда не вернусь.
— Да не надо…
— Надо, надо. Твой дед если разозлится, может приказать все оставшиеся вещи уничтожить. Тебе наград не жалко?
Награды я оставил все. В сумку они бы все равно не влезли, пришлось бы выбирать, что оставить.
— Новые получу. Эти все равно детские.
— Ну как знаешь. Пойдем?
— Пойдем.
Я даже осматриваться на прощание не стал. Умерло так умерло. Ключ от комнаты я оставил в замке. Пусть что хотят, то и делают. Владику при желании сжечь ничего не удастся, он у нас больше по тому, чтобы что-то заморозить. Да и то сказать морозит криво, как будто магия льда ему не родная.
В коридоре дядя остановился, прислушался и на цыпочках пошел к черному ходу, в котором вероятность встретить кого-то из нашей семьи была нулевой. Мог бы и не осторожничать: из гостиной доносился нудный голос тети Аллы, прерываемый возмущенными возгласами деда, который никак не успокаивался из-за того, что все пошло не так, как ему хотелось бы. Ну простите, Слуга Рода накладывает слишком много ограничений, чтобы кто-то на моем месте в здравом уме согласился принять это на себя.
До машины дяди Володи мы дошли без приключений. Сумки полетели в багажник, мы сели в машину, и я уже начал думать, что на этом все, но на выезде нас остановил охранник и, сильно смущаясь, сказал:
— Василий Дмитриевич приказал изъять у Ильи Евгеньевича ключи, карточку и телефон.
— Я же говорил, — пробурчал дядя.
Я молча вскрыл телефон, чтобы достать симку. Телефон относился к личному имуществу и был мне подарен на последний день рождения, но, скорее всего, расчет как раз и был на то, что я вернусь и стану что-то доказывать, после чего дед предложит компромиссный вариант, который не будет устраивать никого. Странно, что про ноут забыли. Наверное потому, что интернетом дед почти не пользуется, а вот звонит постоянно.
Телефоном со всего маху я лупанул по дороге, отчего он разлетелся на несколько частей, ключи и карточку я передал охраннику, после чего ворота распахнулись.
Глава 2
Дядя Олег, можно сказать, сидел на чемоданах, полностью готовый к отъезду. Чемоданов было три, но зная моего родственника, можно было с уверенностью сказать: по большей части там оборудование и артефакты, а не личные вещи. Дядя Володя всунул мне в руки пакет с купленным по дороге телефоном и смущенно сказал:
— Ну, вы тут как-нибудь без меня разберетесь, а я поеду.
— Скандала боишься? Вовка, да что ты такой бесхребетный? Вы пацана в никуда выставили, а ты голову в песок, как страус, суешь, лишь бы ничего не видеть и не делать. Алка загнобила не кого-то постороннего, а твоего родного племянника.
У меня претензий к дяде Володе не было. Он не только помог мне выбраться из дома с дополнительными вещами, довез до дяди Олега и купил телефон, но и снабдил наличкой, снятой поблизости от салона связи.