– Стреляйте в голову!..
– Стреляйте в голову!..
Тот, кого когда-то звали Тони Синтаро, тот, кто когда-то носил прозвище Шальная Пуля, шевельнулся, медленно сел, уставившись тусклыми глазами на широкую спину человека, затянутую в черный пиджак из дорогой ткани. Правда, Тони уже не мог его по достоинству оценить.
Столь же бесшумно Тони сел на корточки, впечатал в расколотый асфальт кулаки. Из раззявленного окровавленного рта закапала черная тягучая слюна.
У него не было никаких мыслей, только примитивные инстинкты: жить, есть, убивать. Живая плоть будила исконный голод, голод, неведомый живому существу. И голод не мог ждать, голод требовал и толкал вперед. Тот, кто когда-то был знаменитым Тони Шальной Пулей, не видел причин ждать. Оттолкнувшись от земли, он бросился вперед.
– Стреляйте в голову!..
Холдстеп обернулся, но мертвяк был так близко, что уже и не успеть вскинуть револьвер и расплескать гнилые мозги по асфальту. Единственное, что смог сделать пророк-президент, – заслониться рукой.
Зомби впился зубами в рукав, прокусил его в мгновение. Дернул головой – в пасти остался кусок мяса. Кусок священной плоти Гласа Господнего.
Брызнула неожиданно яркая кровь. Сладкая кровь.
Только Холдстеп был не из тех, кто боится крови. Ее и так было слишком много на его руках. Он поднял револьвер, упер ствол в подбородок утробно урчащего мертвяка и спустил курок. Череп твари брызнул окровавленными осколками.
Поднявшись, Холдстеп уткнулся взглядом в черную дыру ствола, направленного ему в голову.
– Ты чего? – он удивленно уставился на телохранителя, позабыв даже про прокушенную руку. – Я пророк-президент! Я…
Он шагнул вперед. Рука у телохранителя не дрогнула. Всетаки он был ветераном.
– Извините, но я не могу рисковать.
И он спустил курок.
Ветеран Солт-Лейкской кампании никогда не жаловался на меткость. Во многом поэтому его взяли в охрану пророка-президента. Он не смог оправдать ожидания, что возложили на него. Но, пусть он и не спас президента, – ветеран был твердо уверен, что уберег свою землю, землю своих братьев и сестер от смертного проклятья внешних земель.
Вера его была твердой и основательной. Верили его деды, верил его отец – верил и он сам. И верил он в то, что земля около Великого Соленого Озера свята, и что даровано обрести благодать каждому, кто ее возжелает. А кто не захочет принять благословения ангела Морония… Что ж, у каждого свой путь, не зря же Господь Бог даровал людям свободу воли.
Дмитрий РусТри медведя и легион зомби
(Из цикла «Играть, чтобы жить»)
– Мужики, продайте танк!
Это было первое, что я услышал, когда с лязгом распахнул тяжелую бронекрышку и, задыхаясь от рвущего легкие кашля, без сил повис в узком проеме люка.
– Мужики, ну на фига он вам! Продайте, а?
С трудом откашлявшись от жуткой смеси дыма и сгоревших пороховых газов, я едва набрал в пересохшем рту достаточно слюны, чтобы сплюнуть хрустящую на зубах и дерущую горло копоть. Вязкий черный комок с красными прожилками крови далеко не улетел и, ляпнувшись на замызганную гусеницу, мгновенно затерялся среди разноцветных потрохов намотанной на траки нежити.
– Не, ну я понимаю, захотелось голема забацать, чтоб как в реале, – типа танк! Но ведь самому тупому зомби ясно, что не получится ни фига, и как только админы завизировали такой рецепт? Совсем страх потеряли, им бы только бабло с игроков стричь!
Голос продолжал еще что-то гундосить, не обращая внимания на то, как меня передернуло при слове «зомби». Ненавижу тварей!
Стянув с головы тяжелый обруч танкового виртинтерфейса, выполненный в армейском, «неубиваемом» варианте – нано-композиты и практически вечный морф-пластик, – я оглянулся и удивленно присвистнул: все, приехали, конечная станция Петушки.
«Армата» – основной боевой танк ВС России – сейчас был явно не в лучшей форме. Некогда грозная машина, временами заставлявшая отступать противника одним лишь фактом своего появления на поле боя, выглядела откровенно жалко. Мы полностью лишились внешнего и навесного оборудования; все, что могло быть оторвано, отломано или отгрызено – отсутствовало как класс. Даже ствол курсового автоматического КПВТ был закручен узлом – теперь ясно, почему СУО пометила его красным маркером как «выведен из строя, неремонтопригоден».
Сверхпрочная броня – слоеный бутерброд из легированной стали, титана, керамики и полимеров, – потекла уродливыми кляксами в десятках мест. Магический огонь, едкие кислоты и непонятные алхимические смеси довольно успешно боролись с топовыми наработками оружейников технологического мира. Щедрая россыпь разнокалиберных пробоин дополняла узор повреждений, а уж количество царапин, засечек и выбоин – не поддавалось беглому подсчету. Ну и самое главное! Нам оторвали гребанную башню! Хвала всем святым, что экипаж боевой машины довольно надежно укрыт в бронекапсуле, расположенной в носовой части танка. Сама же зализанная и низкопрофильная башня, или, говоря современным языком, оружейный модуль, абсолютно автоматизирована. Развитие средств ПТО, с маниакальной настойчивостью поражающих технику в наименее защищенную часть – верхнюю полусферу, волей-неволей вынудило конструкторов менять компоновку и прятать уязвимую человеческую плоть в самом сердце машины.
И вот теперь со смешанными чувствами в душе я оглядывал огрызки оптоволокна, шлейфы проводов и прочую электронную требуху, что торчала на месте сорванной с погона башни. Пушка, автомат заряжания, практически вычерпанный до дна боезапас, тяжелый зенитный «Корд» с запоротым от непрерывной стрельбы стволом – все улетело в неведомые дали вместе с ужасом нашей реальности – Костяным Драконом, не к ночи он будет помянут. Инстинктивно я мазнул взглядом по вшитому в рукав комбеза индикатору радиоактивного излучения – а не фонит ли часом многострадальная «Армата» после того, как дубоголовые генералы применили спецбоеприпас в месте прорыва? Фух, хоть в этом повезло: тоненькая полоска маркера едва заметно теплилась успокаивающим зеленым цветом.
– Але, уважаемый, так вы продаете эту никчемную рухлядь или нет?
Среагировав, наконец, на бубнящий раздражитель, я с трудом повернул ноющую шею и взглянул на черт знает какого по счету сумасшедшего, чья психика не выдержала событий последних дней.
Не понял! Может это у меня башню сорвало?! Гном, итить его, самый натуральный гном! Ростом едва ли в полтора метра, и то – учитывая каску с крохотным фонариком на лбу. Окладистая рыжая борода, заплетенная в семь косиц с разноцветными кончиками, стальная кираса и, о ужас, – бронированные штаны и сапоги. Как в этом ходить-то?! Довершала композицию гипертрофированная кирка исполинских размеров, весящая никак не меньше полусотни кило. Гнома это абсолютно не смущало, он легко держал ее на плече, а временами даже эмоционально размахивал, сшибая цветы и вспахивая поляну, словно матерый секач в поисках вкусных корешков.
Нет, после прорыва в нашу метрику пространства материализовавшихся существ из игровых, мать их, виртуальных миров я не удивлюсь не только тривиальному гному, но и самому Подгорному Королю, или кто там у них за главного. Меня другое беспокоит! Почему над гномом преспокойненько висит зеленая статус-полоска и дурацкая надпись:
– Грор Зирак, 78 уровень, «РУДОКОПЫ».
Зомби, Драконы, магическое пламя – этим я сегодня налюбовался до тошноты, но вот таких визуальных спецэффектов на бытовом уровне видеть еще не довелось.
Карлик неверно истолковал мой взгляд и зачастил:
– Э-э, вы не смотрите на уровень, я ведь не качаюсь практически, в основном крафтом занимаюсь и руду бью в шахте. Да и не от своего имени предложение делаю, а от кланового! Между прочим, «Рудокопы» находятся на двенадцатой позиции по экономической мощи в списке ТОП50 русского кластера! По военной мощи мы, правда, едва вошли в тридцатку, но клан полагается на силу золота, в случае чего – хоть тысячу наемников в строй поставим! Ну так что, продадите танк, а?
Я потряс головой, отгоняя глюки спецэффектов, но добился лишь обратного – зацепив взглядом мега-кирку, я каким-то образом вызвал всплывшее окно подсказки:
– Легендарная Кирка Метеоритного Железа. Персональная, при поднятии.
– Двуручное. Урон 46–80, Скорость 4.2, Прочность: 56/70.
– Эффект: Сила +15, Выносливость +15, Горное Дело +20.
– Эффект: Шанс обнаружения редких ископаемых увеличен на 7 %.
…Бред какой! Я провел ладонью по ежику мокрых от пота волос, убеждаясь, что таки снял виртконтроллер СУО танка, и никакая картинка технически не может проецироваться в мой многострадальный мозг. Все чисто… Есть, конечно, шанс, что атакующие зомбаки достали нас, и сейчас я пускаю кровавые пузыри, заливая юшкой сенсорные панели, а мое сознание показывает напоследок красочные мультики – вон, какое сочное тут небо, в крайний раз я видел такое в далеком счастливом детстве…
Едва слышный стон вернул меня в реальность – экипаж мой, ребята?! Командир называется, – развесил уши! Резко дернувшись, я всем телом крутнулся в узком проеме, кляня себя и оправдываясь лишь контузией и шоком. Люк оператора оружейного модуля был распахнут, и Сашка безвольно торчал в нем, навалившись грудью на лобовой бронелист. Черный комбез щедро пропитался кровью, и тяжелые алые капли пугающе часто барабанили о сталь.
Черт! Рывком я выдернул себя из командирского люка и, не обращая внимания на обожжённые о кислотные лужицы руки, рванулся к раненому другу. Подхватив его под руки и натужно крякнув, выволок тяжелое тело наружу и осторожно уложил на траву. Сашка – кабанчик еще тот, свободное время предпочитает проводить в качалке, нарастив за год контрактной службы полтора десятка килограмм мышечной массы. Пришлось даже менять ложемент в бронекапсуле со стандартной Эмки на ИксЭль. Зампотех бурчал, но вариантов не было: если из-за плохой фиксации тела боец получит травму при резких маневрах – крайним окажется именно он, командир технарей.