Бетти, старшая сестра Бренды, услышала эти слова во время суда в Прово. Ее поразило, что Клодин Лафферти спокойно сидела и слушала, как ее дети обсуждают убийство ее невестки и внучки. «Почему она не предупредила Бренду? Почему никому об этом не сказала? Я не понимаю», — говорит она.
19 июля Бренде исполнилось двадцать четыре года. Бетти приехала в Американ-Форк, чтобы посидеть с Эрикой и дать Бренде с Алленом возможность провести вечер в городе. Бетти очень хотела увидеть свою племянницу, которой было пятнадцать месяцев и которая уже начинала говорить.
По словам Бетти, в тот вечер Аллен и Бренда «уехали в Солт-Лейк-Сити, чтобы поужинать. Я была рада, что она может развеяться. Я вскоре должна была выйти замуж и хотела показать сестре фотографию подвенечного платья, которое себе выбрала, и поболтать о свадьбе. Но когда они вечером вернулись, я поняла, что они сильно поругались. Я расстроилась из-за того, что не смогла поговорить с сестрой, и уехала. На ее день рождения я подарила ей музыкальную шкатулку. Бренда поставила шкатулку на телевизор, мы послушали, как она играет, я попрощалась и уехала. Больше я свою сестру живой уже не видела».
Утром 24 июля Дэн проснулся, помолился, и Господь сказал ему, что надо отпилить дуло у его крупнокалиберного помпового ружья, которое хранилось в доме его матери. Пока он отпиливал дуло в гараже, Рон, Кнапп и Чип погрузили свои вещи в машину. Среди всего прочего в машине были два ружья: «30–30 Винчестер»[24] и охотничье ружье 270-го калибра[25]. Они привязали пожитки к багажнику на крыше, и Карнес сказал Рону: «Послушай, нет смысла убивать ребенка».
Рон ответил, что Эрика — «плохое дитя» и его надо уничтожить. Рон сказал, что Господь упомянул Эрику в откровении, согласно которому надо убить и мать, и дитя, поэтому правильно убить их обоих.
Вещи погрузили в автомобиль, и все сели в салон. Дэн был за рулем. Они поехали на ферму Марка Лафферти, чтобы забрать еще одно ружье, которое Дэн несколько лет назад одолжил своему брату. Марк передал им ружье и скептически спросил Рона, что он собирается с ним делать.
«Поеду на охоту», — ответил тот.
Марк прекрасно знал, что охотничий сезон еще не наступил, поэтому уточнил: «А на что собираешься охотиться?»
«Блин, на все, что угодно!» — ответил Рон.
Рон, Дэн, Карнес и Кнапп поехали в карьер, где добывали гравий. Рон хотел поточнее выставить прицелы, и они принялись стрелять по банкам, чтобы эти прицелы отрегулировать. Но обнаружилось, что для охотничьего ружья не подходят патроны. У них были патроны более мелкого калибра. Рон решил вернуться к дому Марка, чтобы спросить, нет ли у него патронов калибра 243. Карнес вспоминает, что, прибыв на ферму Марка, Рон опустил окно автомобиля и спросил, если ли у него патроны нужного калибра. «Нет, — ответил Марк, — кажется, они в доме у Аллена».
Приблизительно в половине второго дня они подъехали к дому Аллена, расположенному на тихой улочке в Американ-Форк, в двадцати минутах езды от Прово. Рон выбрался из машины и подошел к двери дома. В рукаве у него был спрятан обрез, который Дэн сделал утром, и Рон намеревался использовать его в качестве дубинки, а нож был засунут в голенище сапога. Это был тридцатисантиметровый нож, острый, как медицинский скальпель.
По словам Дэна, Рон открыл раму с москитной сеткой и «долго стучался в дверь».
«Я знал, что он должен убить Бренду и Эрику, и молился, сидя в автомобиле: „Господи, я надеюсь, он делает то, что Тебе угодно, и если это не так, то дай нам немедленно знак!“ Дверь не открывали. Через несколько минут Рон повернулся и, сгорбившись, пошел к машине. Я тогда был очень рад, потому что подумал, что все это было испытанием — таким же, какое Господь послал Аврааму, и Рон прошел это испытание. „Спасибо, Господи!“ — пронеслось у меня в голове. Я завел мотор, и мы отъехали.
Рон сидел на пассажирском сиденье, и вид у него был слегка побитый. Он всегда говорил нам, что делать. Я отъехал от дома совсем немного, как у меня появилось странное чувство. Это было то, что показывают в кино или в новостях: человек должен сесть в самолет, но прямо перед входом в салон разворачивается и уходит. После этого самолет разбивается. У того человека берут интервью, и он говорит: „Не могу вам этого объяснить, я просто почувствовал, что мне не надо заходить в самолет“. Вот что-то подобное произошло со мной, когда я сидел за рулем автомобиля. У меня появилось сильное желание развернуться, что я и сделал, направив автомобиль назад к дому Аллена и Бренды. Все сидевшие в автомобиле хором спросили: „Ты куда едешь?“, и я ответил: „Назад к Аллену. Я даже не знаю почему“.
К тому времени у меня было достаточно духовного опыта, я пережил много, как мне казалось, чудес, и я был уверен, что в моих действиях есть скрытый смысл. Я думал так: ну, может, Рону не суждено было это сделать; может, я возвращаюсь к дому, потому что я должен выполнить волю и приказание Господа. Я не знал, почему я еду назад, но у меня возникло чувство, что все происходит правильно, так, как должно быть. Словно кто-то взял меня за руку и повел.
Рон спросил меня, уверен ли я в том, что делаю. Он сказал, что не хочет, чтобы я делал то, чего сам не желаю. Я объяснил ему, что прекрасно себя чувствую и уверен в своих действиях».
Дэн снова подъехал к дому Аллена, вышел из машины и подошел к двери. На этот раз Бренда открыла почти сразу после стука. Дэн спросил, дома ли Аллен, и она ответила, что тот на работе. Дэн поинтересовался, есть ли у них дома патроны 243-го калибра. Бренда ответила, что точно нет. Потом Дэн спросил, может ли он войти и быстро позвонить по телефону. Бренда начала терять терпение и сказала: «Нет, нельзя». Дэн стал протестовать, утверждая, что поговорит очень быстро, но Бренда отказывалась впустить его в дом.
В тот момент, по словам Дэна, он попросил у Господа совета, после чего оттолкнул Бренду и вошел.
По словам Чипа Карнеса, Дэн отпихнул Бренду, вошел в дом, и дверь за ним громко захлопнулась. «Я услышал, как что-то упало. Потом раздался звук разбитой вазы».
Дэн оказался в доме. «Мне показалось, что Бренда очень напряглась. Она сказала одну пророческую фразу: „Я так и знала, ты сделаешь то, от чего тебя никто не сможет остановить“. Потом она начала извиняться за свои ошибки: за то, что повлияла на жену Рона и тому подобное. Я подумал про себя: „Ах ты, сука!“ Я схватил ее за руки, повалил на пол животом вниз и сел на нее, держа ее за запястья».
Рон, Карнес и Кнапп сидели в «Импале». Карнес повернулся к Кнаппу и произнес: «Что-то там внутри много шума».
«Ты прав, — сказал Кнапп и потом добавил Рону: — Может, тебе стоит пойти и помочь». Рон вылез из машины и пошел к дому.
Он с трудом открыл дверь, потому что на полу в коридоре лежала Бренда. Рон, по словам Карнеса, с силой толкнул дверь. «Как только в дом вошел Рон, я услышал слова Бренды: „Я так и знала, что все этим закончится“. Потом я услышал, что Рон называет ее сукой и лгуньей, и потом послышались звуки борьбы. Я слышал, как что-то падает и ломается. Потом я услышал крик Бренды: „Не трогайте моего ребенка! Пожалуйста, не трогайте ребенка!“ Рон продолжал называть ее сукой и лгуньей. Она сказала, что больше не будет лгать. Но он продолжал ее бить. Было слышно, как он ее бьет. Потом я услышал детский крик: „Мама, мама!“ После этого все стихло».
Дэн рассказывает так:
«Рон закрыл за собой дверь и спросил меня: „Что ты делаешь?“ Я ответил: „Выполняю откровение“. Я старался говорить тихо, чтобы Бренда меня не слышала. Рон спросил меня: „И как именно ты собираешься это сделать?“ Я попросил его дать мне минутку на то, чтобы помолиться. Я спросил: „Господи, что я должен сделать?“, и почувствовал, что Господь хочет, чтобы я перерезал им глотки. Я должен был все сделать ножом. Рон спросил меня: „Каким ножом ты хочешь это сделать?“ Я ответил: „Ножом мясника, который ты купил“. Тогда Рон достал нож из голенища и положил его так, чтобы я мог легко до него дотянуться. Потом он стал бить кулаком Бренду в лицо, чтобы она потеряла сознание.
Он несколько раз ударил ее по лицу. Кровь брызгала и попала на стену. Но Рон отбил себе руку. Крови было много, все стало липким, и Бренда вырвалась у меня из рук и вскочила. Рон попытался загородить ей выход. Ее лицо было сильно разбито. „Защити меня, пожалуйста, обними меня“, — сказала она мне. Но я понял, что она все это говорит только для того, чтобы переманить меня на свою сторону. Рон ответил: „Я бы очень хотел, чтобы меня кто-нибудь обнял, сука поганая. Из-за тебя у меня больше нет жены“.
Она замолчала, а потом сказала: „Я сделаю все, что вы хотите“. Рон ответил: „Хорошо, сядь в углу“. Она облокотилась о стену и сползла на пол. Рон повернулся ко мне и сказал: „Пошли отсюда“. Было видно, что он очень испуган. „Ты делай как знаешь, — ответил ему я. — Я сделаю то, ради чего сюда пришел, и тогда я смогу уйти“. В этом момент Бренда поняла, какую судьбы мы ей готовим, и попыталась убежать. Рон даже не пытался ее остановить. Мне пришлось прыгнуть на нее сзади и схватить. Она добежала до кухни и вцепилась в занавески. В этом момент я схватил ее за волосы и резко потянул назад. Несколько прищепок, на которых держались шторы, отщелкнулись и отлетели. Потом она потеряла сознание и упала на линолеум на полу кухни…
В отличие от моего брата я не был зол на Бренду. Я просто выполнял волю Господа. Я смотрел на ее тело, распростертое на полу, и молил Господа, чтобы Он показал мне, что я должен сделать. Я сказал Рону: „Придуши ее чем-нибудь, чтобы она не очухалась“. Мне показалось, что моим следующим шагом должно стать убийство ребенка. Рон отрезал провод от пылесоса и подошел ко мне. Потом произошло что-то невиданное: Рон обматывал провод вокруг ее шеи, как вдруг невидимая сила оттолкнула его от Бренды. Рон посмотрел на меня и спросил: „Ты это видел?“