Раньше здесь был ещё и шалаш. Когда мать исчезла, отец стал спускать свою злобу на меня. Порой мне приходилось в буквальном смысле убегать из родного дома. Много раз служанки намекали, что не прочь меня приютить, но это было слишком унизительно. Негоже госпоже прятаться за подолы своих людей.
И я приходила сюда, устраивалась на простую низкую скамейку и мечтала о нехитром женском счастье. Тогда я была ещё столь наивна, что верила, будто властьимеющие мужчины способны любить.
Я представляла, как в наш замок ворвётся сильный и гордый воин и заявит, что я его суженая и любовь всей жизни. Это обязательно должен был быть незнакомец и неважно, что я впервые его вижу. Сказал, что единственная, значит, так и есть.
Усадив в своё седло, он умчит меня... вот тут мои фантазии всегда обрывались, потому что я не представляла, куда, вообще, в этом мире можно отправиться. Я видела лишь земли Моргей, а что там за их пределами мне не ведомо.
Сев ровнее, я глянула на хмурое небо. Тёмные тучи нависали над головой, грозясь затяжными дождями.
Осень вступила в свои права. А у меня было ещё так много работы: нарезать черенки для весенних посевов, прикрыть грядки на зиму тяжёлыми еловыми лапами. И главное, успеть перенести цветочные кусты, луковицы с огорода на новое место.
Морозы стремительно наступали, и это расстраивало. Не любила я стужу. Когда ветер за окном завывает и леденит стены так, что под одеялом зубы стучат от холода.
Интересно, позволит ли Дьярви топить очаг на полную мощь или придётся экономить.
По земле снова застучали мелкие капельки дождя.
Нужно возвращаться в замок. Собрав в тряпичные узелки коренья, я поспешила к высоким стенам. Берег пруда опустел: теперь тут и рыбаков было не видать, водоросли осели на дно и водная гладь выглядела безмятежно спокойной. Скоро её затянет льдом. Мужики и молодые парни снова потянутся сюда в надежде поймать рыбку да покрупнее через выдолбленные лунки. В детстве Густов брал меня на лёд с собой, учил вязать тонкие крючки к плетёным верёвкам и нанизывать на них шарики-наживки, которые противно пахли мясом. Но, увы, на моём счету не одной сгубленной рыбки.
Вспоминая Густова, я вдруг поняла, что скучаю по нему. И хоть в последнее время мы были уже не столь близки, а сердце за него болело. Где он? Как собирается пережить эту зиму? Сыт ли? Не мёрзнет? Он оказался мне куда роднее, чем я думала.
Тяжело вздохнув, я неспешно пошла к северной калитке в сторону сторожки привратника.
Проходя мимо зверинца, остановилась. Работы шли полным ходом. В замок привезли ещё драков и теперь им строили новые домики. Они были куда больше и просторнее наших старых. Не удержавшись, я отворила калитку и вошла внутрь.
Обходя всё по кругу, ловила на себе мужские взгляды. Видимо, ловчим драконов непривычно видеть женщину в таком месте. Но среди них были и старые работники, которые приветливо склоняли передо мной головы. Я чувствовала себя здесь уверенно, у меня ведь было личное дозволение Дьярви посещать зверинец.
В конце-то концов, я покормила своего любимца с рук.
Около центрального домика я обнаружила вышагивающего по земле Ухно. Мой голубой красавец ящер набрал вес и выглядел донельзя довольным. Кажется, с питанием тут стало значительно лучше. Услышав крик в небе, подняла голову.
Крапчатый! Здоровый и сильный. И не скажешь, что совсем недавно он не мог подняться на ноги. Его полёт поднял мне настроение.
Пройдясь ещё немного вперёд, увидела в одном из недавно отстроенных драконьих домиков Дьярви. Он возился с крупным драком, нежно поглаживая того по внушительной шее.
Глава 46 Дьярви
В домике драка оказалось не так просторно, как я думал. Я с детства содержал ящеров, но таких клетушек не видел. Здесь с трудом помещалось гнездо для зверя и кормушка. Я даже не был уверен, что ширины этого помещения хватит, чтобы мой питомец расправил могучие крылья. Сверху проникал тусклый солнечный свет, а из небольшого оконца задувал холодный ветер.
Я был недоволен новыми домиками, хотя те, что занимали остальные ящеры, и вовсе годились разве что для детёнышей.
Мой драк сидел в гнезде и недовольно пыхтел. Чёрная чешуя мерцала переливами в солнечных лучах, проникающих через широкие щели. Глянув на меня, Мойко расправил крылья и царапнул их кончиками стены с двух сторон.
Он словно демонстрировал, в каких стеснённых условиях оказался.
Разинув пасть, драк подался вперёд, но не дотянулся до кормушки.
Вот ведь, и точно жалуется на свой манер.
Гортанно рыкнув на своего питомца, подошёл к нему и положил ладонь на его нос успокаивая.
- Потерпи уж, брат, уладим все формальности, почистим замок от грязи и первым делом я выстрою тебе самый большой домик. Сможешь в нём даже прогуливаться.
Он кивнул и, вытянув шею, положил морду на моё плечё. Вслушиваясь в его гортанное урчание, я на пару секунд забыл обо всех своих проблемах.
Но внезапно Мойко напрягся и щёлкнул пастью. Обернувшись, я увидел неуверенно мнущуюся в дверях Розанну. Она стояла за моей спиной и молчала.
Тяжело вздохнув, Мойко выпрямился и, сложив крылья, снова притих в своём гнезде.
- Ему здесь не нравится? - шепнула моя красавица. - Мой драк вдвое меньше.
Я, признаться, первый раз вижу такого гиганта. Наши питомцы поскромнее размерами будут.
- Мойко чистокровный гненельский драк, - не без удовольствия похвастался я. - Они действительно не маленькие. Сегодня приехал обоз с животными.
- Новый домик оказался ему мал, - подметила Роза.
- Похоже на то, придётся для драков этой породы строить другие помещения. Где ты была? - Она замялась. Мой взгляд опустился на узелок в её руках. - Ходила за врата?
Розанна нехотя кивнула. Я медленно досчитал в уме до пяти, чтобы не сорваться на ней.
- Я ведь запретил, - в моём голосе проскальзывала злость. - Розанна, объяснись.
- Но ведь столько народу вокруг, - пролепетала она. - И я была на виду.
- Розанна, - я тяжело вздохнул, вроде и прав, но и её запирать в собственном доме не хотелось. - Я разрешаю тебе покидать замок только днём, на короткий срок и уведомив стражу на вратах, а лучше в сопровождении одного из воинов. Ты принимаешь эти условия?
- Да, - она слабо улыбнулась, а я ощутил неправильность своих действий.
- И всё-таки старайся не выходить.
- Я поняла.
Злость улеглась, но на душе неспокойно было.
Чёрный чешуйчатый красавец снова открыл глаза и встал на ноги. На его шее привычно зазвенели колокольчики на тонком ремешке. Кажется, малышке Розе понравился их звук. Девушка улыбнулась и прошлась вперёд, встав рядом со мной.
- Что за чудесный перезвон? - протянув руку, она осторожно коснулась ремешка.
- Разве вы не вешаете своим животным такое украшение на шею, - я был удивлён её вопросом.
- Нет. К чему это? - Мойко довольно сощурился и потянулся к моей жене за лаской. Кажется, она ему понравилась, хотя я в этом и не сомневался.
- Считается, что звук колокольчиков успокаивает драков, когда они остаются одни, -пояснил я. - К тому же выловленные на воле детёныши первое время часто нападают на ловчих со спины. Колокольчики предупреждают о том, что хищник вне поля твоего зрения. Правда, особоодарённые малыши срывают их первое время. И тогда ловчим приходится несладко.
- У нас нападений ещё не было, - она осеклась и пригладила ящера по носу. - Хотя однажды дикий драк напал на моего кота Мрака. Вообще, положа руку на сердце, он был единственным котом, который пострадал от когтей ящеров.
- Это тот кот, что был с тобой в лесу, - вспомнил я странного чёрного зверя.
- Да, он мой любимец.
Розанна с таким восхищением разглядывала Мойко, что я начал ревновать.
- Такого огромного драка я ещё не видела, - тихо произнесла она. - Он одолеет дикого козла?
- Легко, - засмеялся я. - Ваши ящеры рождены в неволе, поэтому и слабые такие. Это уже не охотники, а питомцы. Наши драки знают вкус свободы, они быстро понимают, что, только умерив свою гордыню и научившись взаимодействовать со своим пленителем, можно вновь познать вкус полётов и охоты, - я поймал себя на мысли, что мне интересно с этой малышкой. Любопытны её суждения. Я раньше, вообще, никогда не разговаривал с женщиной на равных. А теперь желаю этой беседы.
- Это жестоко пленить тех, кто рождён покорять небеса, - парировала она.
- Возможно, но реальность именно такова. Если драк желает расправить крылья в
небе, ему придётся полюбить того, кто их подрезал. Иных вариантов у него нет. С годами привязанность становится неразрывной для зверя.
- Но не для человека, - подметила она. - Он должен любить и быть преданным, а вы в ответ кидаете ему в кормушку кусок мяса, которое он же и поймал, и позволяете надеяться на очередной полёт.
- Да, и тебе это не нравится, мой нежный цветочек?
- Нет, - она покачала головой. - Я считаю, что нельзя отнимать волю. Мы забираем животное, только если оно ранено. Но если его можно вылечить, то мы снова дарим драку свободу. Наши ящеры рождены в этих домиках. Они не ведают, что есть иная жизнь. Но всё же бывают случаи, когда детёныш не желает идти с ловчим на контакт, тогда мы относим его на скалу и оставляем, зная, что он рождён быть вольным.
- Какая глупость, к строптивому охотнику просто нужно подобрать подход. Одни драки хорошо реагируют на нежность, другие на строгость. Некоторых приходится жестоко ломать.
Воцарилась тишина, даже Мойко перестал урчать. Казалось, Розочка опешила от столь прямого и жёсткого ответа. Она смотрела в мои глаза и искала в них что-то. Не верила, что я искренен. Ну и правильно, за всю свою жизнь я ни разу не ударил животное, а сейчас откровенно лукавил. Я мог быть жестоким к пленным, к своим воинам, но к зверю никогда.
Ухмыльнувшись, я положил ладонь на грудь своего драка, пригладив чешую. Она проследила за моими действиями и вдруг засмеялась.
- Это неправда, Дьярви, ты его никогда не обидишь, так ведь?