— Судьба благословила меня вдвойне, — продолжал он, — теперь у меня есть дочь.
— Прелестная малютка, — вставил свое слово Чарли Одинокий Наездник.
— Фалькон говорил, что Сюзанна была больна, — обратилась Кэнди к Маре. Она выглядит вполне здоровой.
— У нее была… была лейкемия. Сейчас она поправляется.
— Слава Господу, — сказала Кэнди.
И все заговорили о Коллин, о том, что первый раз в жизни рядом с ней нет очередного мужчины.
— Меня это только радует, — пробормотал Гарт.
Кэнди приложила палец к его губам и зашептала:
— Ну, Гарт, не будь таким нехорошим. Вечер подходил к концу, пары собрались перед камином, каждый взял себе по стакану бренди, виски или сладкого ликера. «Да, здесь алкоголиков нет», — иронически отметила Мара. Она чувствовала, что в этом доме живут полной, настоящей жизнью, людей связывают искренние и глубокие чувства, и даже вещи здесь живые и настоящие, не то что убогая обстановка в тех углах, которые они снимали с Грантом.
Мара вдруг поняла, что сейчас заплачет, и усиленно заморгала глазами. Она испугалась, не увидел ли кто-нибудь ее слез, но, как назло, отец Фалькона смотрел прямо на нее.
— Пора спать, — объявил он.
— Я еще не хочу, — запротестовала Мара, — я не устала… — и тут же поняла, что устала ужасно. Фалькон поднял ее и повел к двери. Ноги просто подкашивались.
— Пойдем, пойдем, спящая красавица, — сказал Фалькон, — у нас завтра трудный день.
— Правда? — Мара подумала, что сегодня у них тоже был трудный день.
— Пикник. Футбол. Крокет. Ты во что играешь?
Мара слабо наклонила голову.
— Вот у вас как, мистер Уайтлоу… Никто уже и не помнит о подобных играх…
Фалькон прижал ее к себе покрепче и приложил палец к ее рту:
— Придержи свой цинизм. Цинизма и так достаточно, когда Зак здесь.
Мара разделась в ванной и облачилась в пушистый махровый халат, перед тем как вернуться в комнату. Она с облегчением обнаружила, что Фалькон уже лег под одеяло, и с сожалением — что его бронзовые плечи обнажены. Мара нахмурилась и с подозрением спросила своего супруга:
— На тебе что-нибудь есть, кроме одеяла?
— Да. Пижамные штаны, — ответил он.
— А, хорошо.
— Я бы их с удовольствием снял, — добавил Фалькон.
— Спасибо, не надо. — Мара выключила свет перед тем, как сбросить халат и скользнуть под одеяло. Ее волновало опасное соседство мужа. Она слышала дыхание Фалькона, ей казалось даже, что она чувствует тепло его тела.
— Спокойной ночи, Мара.
— Спокойной ночи, Фалькон.
Мара поняла, что не заснет, и начала пристально исследовать потолок спальни. Не обнаружив на нем ничего интересного, она наконец обратилась к Фалькону:
— Ты спишь?
— Теперь уже нет.
— Мне понравилась твоя семья.
— И ты им понравилась.
Мара вздрогнула, но не от холода.
— Фалькон? — прошептала она.
— Почему ты шепчешь? — зашептал он в ответ.
— Не знаю. Не хочу никого будить.
— Кроме меня, тут будить некого, а я уже и так проснулся. Может быть, ты хочешь что-нибудь мне сказать? — нерешительно спросил он.
Мара почувствовала колебание в его голосе и смутилась.
— Нет… не знаю…
Фалькон зажег свет и сел на постели, простыня соскользнула вниз, на бедра, и Мара отвела глаза от его влекущего обнаженного тела.
— Что это значит? — удивился Фалькон. — Я проснулся, и я весь в твоем распоряжении, а ты…
— Я только хотела спросить, может быть, ты сделаешь мне массаж спины, ты же собирался…
— Конечно! — Фалькон вскочил на ноги и приказал:
— Перевернись на живот.
Мара выполнила приказание. Фалькон, настоящий профессионал, энергично принялся массировать ей плечи. Сильные руки безжалостно разминали ее усталые мускулы.
— Хорошо так?
— Ммм… — отозвалась Мара.
— Мне мешает твоя ночная рубашка, можно снять? — Фалькон осторожно потянул тонкие шелковые бретельки, освобождая плечи, руки, спину. — Вот так… пробормотал он с удовлетворением.
Мара вдруг поняла, что она сделала. Она только не поняла, почему она это сделала. Нужно было срочно решить, собирается ли она позволить Фалькону заняться с ней любовью, потому что не было ни малейших сомнений в том, что он этого хочет.
Его руки уже не массировали, а ласкали ее тело. Мара ощутила внезапную слабость, растущее изнеможение внутри и поняла, что сопротивляться бесполезно.
— Фалькон?
— Да, любимая?
Мара вздрогнула, когда он так назвал ее.
— Хочешь, я тоже помассирую тебя потом? Фалькон наклонил голову.
— Да, — ответил он, — очень…
Он сжал ее грудь, пальцами нащупав соски…
— Фалькон? — прошептала она.
— Почему ты опять шепчешь? — прошептал он.
— Потому что я не могу вздохнуть!.. И они замолчали оба, продолжая безмолвный диалог рук, губ и глаз.
Мара уснула под утро в крепких объятиях Фалькона. Она не стала спрашивать себя, хорошо или плохо она поступила. В конце концов, это ее муж и он ее хочет. И ей с ним хорошо. Слишком много прекрасных историй рассказали ей вчера вечером. Возможно, завтра сказка кончится и скучная действительность заявит свои права.
Глава 9
По направлению к усадьбе Уайтлоу стремительным галопом проскакал всадник. Перед домом он спрыгнул с коня, прежде чем тот успел остановиться.
— Фалькон! — прокричал Эндрю. — Фалькон!
— Я здесь, Дрю, что случилось? — Фалькон бросился к мальчику.
Мара сидела за столом для пикника среди других женщин. Услышав крик Эндрю, она вскочила и побежала к нему.
— Что случилось? — вскрикнула она вслед за Фальконом.
— Сюзанна! — проговорил Дрю, глядя на них расширенными от ужаса глазами. Она упала с лошади…
— Нет! — закричала Мара. — Нет! Что с ней? Фалькон крепко сжал ее плечи, потому что Мара готова была наброситься на Дрю.
— Что с ней?
— Я не знаю, — признался Дрю. — Я оставил ее там, с остальными, и поехал за помощью. Сначала она была такая смелая, мы спросили, умеет ли она ездить верхом, она сказала: да…
— Она отличная наездница, — подтвердил Фалькон.
— Но она упала! Мы даже не быстро ехали!
— Я уверен, что так и было. — Фалькон попытался утешить безутешного Дрю. Он подтолкнул Мару к Кэнди, готовой принять ее в объятия, и добавил, обращаясь к матери:
— Последи за ней, мам.
— Я с тобой! — взволнованно возразила Мара.
— Нет, — твердо сказал Фалькон. — Оставайся здесь. Я сам ее привезу. Позовите нашего врача, чтобы он уже был здесь, когда мы вернемся.
Гарт кивнул.
Кэнди увела покорную Мару в дом. К счастью, мать Фалькона не стала успокаивать ее банальностями вроде: «Я уверена, все будет в порядке». Они молча сидели на кухне, каждая перед чашкой горячего кофе, к которому ни одна из них так и не притронулась.
Им показалось, что прошли годы, прежде чем возвратился Фалькон. Он нес Сюзанну на руках.
— Она ничего себе не сломала, — быстро сказал он, чтобы Мара не успела испугаться. — Ну, может быть, несколько царапин.
— А что же с ней? — спросила Мара. Глаза Фалькона были как зимний день, они словно потемнели, в голосе его слышалась тревога и печаль.
— У нее температура. И лимфоузлы опухли. Мара похолодела.
— Нет, — прошептала она, не веря и заклиная судьбу.
— Она потеряла сознание, вот почему она упала.
— Этого не может быть, нет… Господи, пожалуйста, пожалуйста, не надо!.. — простонала Мара.
— Что это? — недоумевающе произнесла Кэнди, повернувшись к Фалькону.
Фалькон крепко сжал губы, чтобы скрыть предательскую дрожь. Он не был уверен, что сможет говорить, чувствуя комок в горле.
— Это лейкемия.
Одно можно сказать о семье Уайтлоу: они не бросали друг друга в беде. Трое полетели в Даллас на самолете Зака. Коллин обещала отвести назад машину Фалькона. Гарт позвонил в детскую больницу. Кэнди собрала вещи Мары, Фалькона и Сюзанны, чтобы отправить их с Коллин в «Би-Бар».
Остальные, кузены и кузины, дяди и тети Фалькона, готовы были помочь деньгами.
Фалькон с трудом отговорил Зака, чтобы тот не оставался с ними в детской больнице, не отходя от брата ни на шаг, точно сторожевая собака.
— Оставь, пожалуйста, нас. Мы справимся одни, — сердито сказал Фалькон.
На самом деле ему хотелось сказать: «Уходи, я не хочу, чтобы ты видел, как мне плохо». Ему казалось, его разрывают на части. Мара тоже была не в лучшем состоянии. Фалькон хотел остаться с ней наедине где-нибудь в темном и тихом месте, обнять ее, положить «голову ей на плечо, успокоить ее и успокоиться самому, если только это было возможно.
Зак опустил руку Фалькону на плечо, и рука у него была твердая и надежная.
— Ты не один, знай.
— Уходи, пожалуйста, — с трудом проговорил Фалькон. В его глазах блестели слезы, в горле застрял комок. Если брат будет рядом, он просто не выдержит, сорвется… а ему нужно поддержать Мару, быть сильным, хотя бы казаться сильным, чтобы помочь ей.
Зак понял его и сказал в ответ:
— Позвони. Мы тоже должны знать, что с ней.
Фалькон кивнул. Говорить он больше не мог. Зак крепко обнял Мару, словно для того, чтобы передать ей часть своей силы и своей надежды.
— Она поправится, — шепнул он Маре на ухо.
Мара застонала, как раненое животное.
— Спасибо, Зак, — произнесла она с мучением. — Хорошо, что ты это сказал.
Хотя она боялась, что эти слова — не правда.
Когда Фалькон и Мара остались одни, у них не было сил пошевелиться. Они сидели в больничных креслах рядом, не касаясь друг друга.
Наконец Фалькон прервал страшное молчание:
— Даже если у Сюзанны лейкемия, это еще не значит, что она больше не поправится. Он пытался убедить самого себя.
— Но ей снова придется пройти через это ужасное лечение, у нее опять выпадут волосы, а она так радовалась, что они растут. — Мара говорила неестественно низким голосом, и Фалькон понял, что она с трудом сдерживает слезы.
Мара протянула ему руку, и Фалькон сжал ее в своей. Они прижались друг к другу, как люди, для которых одиночество сделалось невыносимым. Мара подняла глаза и встретила твердый взгляд Фалькона, это придало ей мужества.