— Ты!
Алиса не ожидала, что всего несколько месяцев, и эта девчонка стала такой бесстыжей. Да она должна быть благодарной за то, что росла в таком богатстве и роскоши, не зная забот. Анфиса встала рядом с матерью, заботливо беря ее за руку. Это был ее стандартный прием. На фоне Даниэллы, она была идеальной дочерью.
— Мам, не злись на сестру. Пожалуйста, мы же семья, давайте говорить спокойно.
Дани закатила глаза, скрестив руки на груди. Воспоминания о прошлом Даниэллы стали ярче, как только она переступила порог этого дома и встретилась с этими людьми. До этого они были всего лишь образами из ее памяти, но сейчас, смотря на приемных родителей она чувствовала такую обиду и злость. Девушка не ожидала, что ее так захватят, казалось, давно остывшие эмоции.
— Роман Олегович так серьезно говорил по телефону. «Моя дети и супруга соскучились по Даниэлле…» Что в итоге? Разве моя жена вернулась домой, чтобы терпеть подобное отношение? — холодно произнес Ян.
По тому, как он выделил слово «жена», Роман Бестужев понял, что тот ценит его приемную дочь. Остается ли этот брак все еще фиктивным?
— Это всего лишь недопонимание, — попытался сгладить ситуацию отец семейства. — Мы хотели встретиться с Даниэллой только потому, что давно ее не видели и очень скучали.
— Скучали! Пусть объяснит, что за разговоры об альбоме. Разве она не знает своего места? И еще смеет работать с продюсером Листовским! — выплюнула Алиса, оборачивая прахом все усилия своего мужа.
Дани улыбнулась. Вот, значит, что беспокоило ее приемную мать. Как бельмо на глазу был успех неродной дочери?
— А что не так? Какое это имеет отношение к кому-то кроме меня? — подняла бровь Даниэлла.
— Да как ты смеешь? Если бы мы не забрали тебя из того ужасного места, думаешь у тебя была бы такая жизнь? Смогла бы ты добиться хоть чего-то в своей жалкой жизни? Даже школьный аттестат, наверное, не получила бы. Ты должна быть нам благодарна, должна иметь хоть немного совести!
Сейчас красивое, почти не тронутое возрастом лицо знаменитой на всю страну актрисы Алисы Бестужевой казалось Дани лицом сумасшедшей.
— Не думай, что ты святая. Родители должны заботиться о своих детях, так в законе написано. Можешь проверить, если не веришь. Попрекаешь меня тем, что выполняла свой долг? Кроме этого, я не разу не услышала от тебя доброго слова. Вы все делали вид, что меня в этом доме нет, — сухо ответила Даниэлла. С каждым произнесенным словом она чувствовала, что груз на душе становиться легче.
Ян сжал руки на подлокотниках своего кресла. Он понятия не имел, что она так жила. Его фиктивная жена, которая с улыбкой сидела напротив него за обеденным столом, упрямо копошилась в земле в своем импровизированном огороде, хохотала над глупыми шутками из телевизора…
Алиса шумно выдохнула. Ее родные дети молчали, понимая, что лучше им не вмешиваться.
— Даниэлла, ты ошибаешься. Мы — твои папа и мама, помнишь? Это и твой дом тоже, мы же семья, — произнес осторожно Роман Бестужев, заискивающе бросая взгляд на Яна. Тот не стал даже смотреть в сторону «тестя».
— Это место давно перестало быть моим домом. Я вернулась сегодня, чтобы расставить все точки над «и». Больше не звоните и не пытайтесь со мной связаться. И не думайте вставлять мне палки в колеса. Давайте просто делать вид, что мы чужие друг другу люди. Иначе, журналистам будет интересно послушать, как уважаемая в городе семья продала свою приемную дочь, чтобы их компания не обанкротилась.
После ее слов в комнате наступила оглушительная тишина. Алиса присела, из-за резко поднявшегося кровяного давления ей стало дурно. Роман растеряно смотрел на свою супругу. Анфиса и Виктор хотели оказаться где-нибудь в другом месте, но не здесь.
— Тогда уходи. И можешь больше не возвращаться, — произнес Роман, не встречаясь с ней взглядом. Он не считал себя виноватым, но не мог действовать опрометчиво, портя отношения с Яном Торсоном.
— Как будто я горела желанием сюда прийти. Хочу забрать свои вещи.
Даниэлла помнила, что прошлая хозяйка этого тела оставляла кое-какие дорогие ей вещи, думая, что после развода непременно вернется к семье.
Девушка сделала несколько шагов в сторону лестницы.
— Кто дал тебе разрешение слоняться по моему дому? — подала голос Алиса.
— Я заберу свои вещи и уйду.
— Коробка на чердаке, — вздохнула Анфиса. Она поняла, о каких вещах речь.
— Моя комната?
— Ты съехала, и там теперь гардеробная Анфисы, — осторожно сообщил Виктор. Отец недовольно бросил взгляд на сына. Казалось, что только он замечает, что взгляд Яна становиться все холоднее и холоднее.
Дани кивнула, она не была удивлена.
Через пару минут девушка вернулась с картонной коробкой в руках.
— Пойдем, — позвала девушка Яна.
Скоро Ян и Дани уже сидели в машине и направлялись домой.
— Ты видел их лица? Словно лимон проглотили, — рассмеялась довольная Даниэлла. Ян думал, что ей будет грустно, что она может даже поплакаться у него на плече, но, как всегда, его ожидания и реальность насчет этой женщины не совпали.
— Ты точно в порядке? Может, не стоило так разрывать отношения? — участливо поинтересовался Ян, разглядывая улыбающееся лицо жены.
— В порядке. Ты и сам видел, они меня за человека не принимают, тем более, за дочь.
— Не то, чтобы я не могу прожить в этом мире без семьи, — просто произнесла девушка. Она звучала расслабленно, но Яну казалось, что ее голос полон скрываемой боли.
Она не знала своих настоящих родителей, которые отказались от нее и отдали в роддом. Но ей повезло, и приемные родители забрали ее. Однако, после рождения родных детей она никому не стала нужна. Ее единственная семья, которую она знала, не была с ней близка. Они использовали ее лишь как инструмент ради собственной выгоды.
После стольких взлетов и падений, почему на ее лице сохраняется такая ослепительная улыбка?
16. «Обнять взглядом море»
— Эй, ты спишь?
Дани с Яном ехали в машине домой после визита в родительский дом девушки. Они покинули особняк после завтрака, и уже пропустили обед. В животе у Даниэллы заурчало.
Ян усмехнулся, услышав этот звук. Пробка все никак не рассасывалась, кажется, что вернуться назад они еще не скоро. Мужчина сидел с прикрытыми глазами. Он не хотел признавать, что первый за долгое время выход из дома его утомил.
— Нет, — устало покачал головой Ян и открыл глаза. Даниэлла с любопытством смотрела в окно. Они были на одной популярной среди жителей столицы улице, где располагалось множество магазинов и уютных кафе.
— Знаешь, мы постоянно сидим дома, может нам стоит немного прогуляться, раз уж мы здесь? — как бы невзначай спросила Дани, но Ян видел, как ей хотелось по ее глазам. Мужчина улыбнулся. Сонливость пропала.
— Кхм, — неловко прочистил горло Ян. — Ну, мы уже здесь, и погода хорошая…
— Да! — обрадовалась девушка и попросила водителя высадить их у тротуара.
Вместе с Дани шофер Владислав, зрелый мужчина с сединой на висках, помогли Яну с креслом.
Дани надела кепку и солнечные очки, которые теперь всегда носила с собой. Случай с Марком стал для нее уроком.
— Ты так привлекаешь еще больше внимания, — пробурчал мужчина, толкающей позади его кресло девушке. Она действительно выглядела странно: роскошное красное платье, туфли на каблуках, и черная кепка на голове.
— Кто из нас еще привлекает внимание, — усмехнулась Дани, провожая взглядом проходящую мимо троицу девушек подростков, во все глаза уставившихся на ее мужа с открытыми от удивления ртами.
Яну стало неловко. Ему казалось, что все вокруг смотрят на него с жалостью. Он отвык быть среди людей, выходить в общественные места и встречаться глазами с посторонними. Его инвалидное кресло привлекает много взглядов.
— Они просто жалеют меня. Надо же, человек с инвалидностью, бедняжка! — ехидно произнес Ян, скрывая горечь в голосе. Ему так легче. Лучше воспринимать все в штыки, не давая этим чувствам проникнуть глубже.
Дани печально опустила взгляд. Она могла увидеть только макушку мужчины перед ней. Какие мысли крутятся в этой симпатичной голове?
— Вынуждаешь меня сказать вслух?
— Что сказать? — недоуменно обернулся на закатившую глаза Даниэллу.
— Ты красивый! Очень хорош собой, вот почему люди смотрят! Не все вращается вокруг твоего недуга.
— Да? — спросил Ян, не до конца убежденный.
Дани почувствовала, что краснеет. Он специально заставляет ее делать ему комплименты?
— Да! Красивые волосы, красивые глаза, черты лица тоже на сто баллов, побрился, так вообще глаз теперь не оторвать, — выпалила Дани.
Мужчина выпрямился в кресле. Ну да, до аварии он тоже считал себя нестоящим красавчиком. Но куда приятнее было осознавать, что она тоже так считает. Ян был доволен как слон.
— Ну, ты тоже ничего, — смущенно произнес мужчина. Но для все еще неловкой от ситуации Даниэллы это прозвучало слегка высокомерно.
— Ага, — безэмоционально согласилась она и перевела тему. — Куда пойдем? Я слышала, что вот это кафе, — девушка показала пальцем в сторону вывески, — довольно популярное. Может, заглянем?
Ян согласился. Двое зашли внутрь, попадая в охлажденное кондиционером помещение. Здесь было немноголюдно, пахло свежим кофе, обстановка была светлой и уютной. Даниэлла помогла Яну расположиться у столика и села на диванчик напротив. Она выглядела странной в очках и кепке внутри кафе. Но даже подобна маскировка не могла скрыть ее энтузиазм.
Ян видел, как рада была девушка прийти в это место, и с каким нетерпением она смотрела меню. Она и правда очень любит поесть.
Поданные официантом сэндвичи, которые с аппетитом поглощала его жена у мужчины восторга не вызвали. Слишком привык он к еде, которую готовит дома эта женщина. Но десерт — черничные пирожные — ему понравился. Они решили взять несколько разновидностей с собой, чтобы угостить Клавдию Петровну.
Солнце уже не так припекало, домой парочка не торопилась. Дани знала, что неподалеку должен быть парк и покатила Яна в ту сторону. К счастью, здесь были асфальтированные дорожки, поэтому трудностей с креслом Яна не возникло. Да и Дани, несмотря на неудобный наряд и туфли на каблуке справлялась отлично, и ни словом, ни жестом не показала, что это доставляет ей неудобства или дискомфорт. Хотя Яну все равно было немного неловко. Если бы он аварии не было, если бы сейчас он мог ходить сам… Но тогда, вероятно, их судьбы никогда бы не пересеклись. Да и сейчас Ян не тот, что прежний.