«Сделай глубокий вдох».
Сейчас ранний вечер, и мы побывали почти на всех выставках, так что я предлагаю заказать китайской еды и уютно устроиться перед телевизором. Я все еще погружена в свои мысли, когда меня внезапно останавливают, крепко держа за руку и не давая двигаться дальше. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, прежде чем повернуться. Я знаю, что Чейз собирается сказать, что он хочет, чтобы я сделала. Я так надеялась, что он забудет об этом.
Поворачиваюсь, натянув на лицо фальшивую улыбку.
— Что такое? Не хочешь китайскую еду?
— Мы пропустили оно место, — голос Чейза мягкий, но в нем слышатся стальные нотки.
— Правда? — беспечно отвечаю я.
— Идем, — Чейз осторожно тянет меня за руку. — Давай взглянем на сказочный замок.
— Чейз, я не особо люблю сказки. — Заставляю себя усмехнуться. — Мне не нужно его видеть.
Чейз не отвечает, он просто поворачивается и идет в противоположном направлении, крепко держа меня за руку, поэтому мне приходится следовать за ним. Мы подходим к темной комнате и входим, там я вижу самый красивый в мире кукольный домик. Тусклое освещение усиливает эффект от прожекторов, направленных на замок, сосредотачивая на нем все внимание. Он окружен галереей с установленными в определенных местах телефонами, где можно снять трубку и послушать объяснения о каждой комнате. Это просто невероятно. Но не поэтому мне становится трудно дышать. Галерея заполнена матерями и дочерьми, каждая из которых очарована красотой перед ними, они разделяют эту магию вместе, созерцая мечту каждой маленькой девочки. Быть сказочной принцессой.
Замерев, стою у входа, пока меня не толкает сзади молодая женщина, она обходит меня, чтобы войти в зал с прекрасной темноволосой маленькой девочкой на руках. Я начинаю пятиться назад, но Чейз не дает мне убежать. Он заглядывает в зал, и я вижу боль, исказившую его черты, но, когда он снова смотрит на меня, на его лице отражаются лишь сочувствие и решимость.
— Ты можешь сделать это, Тори. Возьми ее с собой. Покажи ей замок.
Делаю пару глубоких вдохов и переступаю через порог на ворсистый темно-синий ковер, замок сверкает в свете верхнего освещения. Меня захлестывает чувство счастья, удовлетворения и радостного возбуждения. Я представляю себе Сару, вижу ее в маленьком розовом наряде, с тиарой на рыжеватых кудрях, с благоговением взирающую на замок. Поднимаю трубку первого телефона и слушаю, представляя, каково было бы делить с ней этот маленький телефон, слушать ее хихиканье. И снова я чувствую, как меня охватывает радость.
Мы двигаемся по залу, останавливаясь у каждого телефона, и каждый шаг к концу выставки становится легче. В моих ногах появляется легкость, а тяжесть исчезает. Когда мы добираемся до выхода, я вздыхаю и ощущаю, как последние остатки моего волнения и страха улетучиваются. Оглядываюсь назад, и чувствую себя так, будто последний час я провела со своей малышкой, довольная тем, что смогла поделиться с ней чем-то таким особенным.
Боковым зрением вижу, как Чейз тяжело опирается на стену позади него, глядя на женщин и девочек с болью в глазах. Должно быть, он заметил мой взгляд, потому что его глаза встречаются с моими, и он позволяет мне увидеть незащищенную боль. Я подхожу к нему и заключаю его в свои объятия. Пришло время поддержать его.
— Чейз, откройся мне, пожалуйста? — прошу я.
Он крепко зажмуривается, и я боюсь, что он снова спрячется за своими секретами.
— У нее никогда такого не будет. Такого опыта мамы и дочки. Я отнял это у неё.
У меня нет времени порадоваться тому факту, что он наконец-то позволил мне заглянуть в его душу, но я хватаюсь за его последнее утверждение.
— Черт, Чейз. Я не знаю точно, что случилось, но уверена, что это была не твоя вина. В тебе так много хорошего, так много любви. Я уверена всей душой, что бы там ни было, ты сделал все возможное, чтобы избежать того, что случилось, и это не могло быть твоей виной. Ты всегда твердишь мне, чтобы я избавилась от чувства вины. Милый, ты должен воспользоваться своим собственным советом.
Я крепко обнимаю его, Чейз упирается лбом мне в плечо, и я провожу ладонью по его волосам. Я чувствую, как по его телу пробегает легкая дрожь, и поворачиваю голову так, что мои губы касаются его уха.
Чейз обнимает меня за талию, удерживая на месте, когда поднимает голову и шепчет мне на ухо:
— Черт возьми, я тебя люблю. Ты для меня всё, Тори. — Затем утыкается лицом мне в шею.
Весь тот страх, который я испытывала в течение последних десяти лет, обрушивается на меня, и голос, советовавший глубоко дышать, задыхается вместе со мной.
Глава 17
Чейз
Прошло два дня с тех пор, как я признался Тори, что люблю ее. И в течение этих двух дней она была невероятно «занята» и с головой ушла в «важное» дело. Несмотря на мою настойчивость провести с ней ночь в воскресенье и понедельник, Тори удавалось каждый раз отшивать меня.
Два дня я не видел её и почти не разговаривал с ней, что, мать твою, сводило меня с ума.
И вот, я сижу на парковке у цветочного магазина, и меня заметно потряхивает от переживания, что я возможно оттолкнул ее от себя навсегда. От этой мысли скручивает живот, и я задаюсь вопросом, не стошнит ли меня прямо тут, в машине.
Раздраженно выругавшись, я резко выскакиваю из машины и направляюсь в магазин. Я пропустил последние два вторника, проведя их с Тори. Когда продавец за прилавком видит меня, то делает шаг назад.
— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
Я вытаскиваю бумажник и киваю.
— Нарциссы.
Его глаза расширяются, и на мгновение на его лице мелькает страх.
— Сэр, они закончились. У нас была проблема с поставкой, но к следующей неделе все должно наладится.
Я изумленно смотрю на него, на мгновение его слова шокируют меня.
Нарциссов нет.
Цветов нет.
Я подвел ее.
Словно в тумане, выхожу из магазина и сажусь в машину. Не потрудившись завести ее, хватаюсь за руль и начинаю биться об него головой. Сначала несильно — больше раздраженно. Но потом понимаю, что со всей силы колошмачу лбом о руль. С каждым ударом в глазах темнеет, и я чувствую головокружение.
Эти цветы — это всё, что я могу ей дать.
И их, блядь, нет в продаже.
Я наказываю себя, удар за ударом.
Воспоминания о больнице, после аварии, обрушиваются на меня.
— Код «Серый»! — пронзительно кричит медсестра, нажимая на кнопку на моей кровати. (Код «Серый» — среди медицинского персонала означает — агрессивный человек (агрессивное или оскорбительное поведение со стороны пациентов, членов их семей, посетителей, персонала или врачей) Прим.пер.)
Я вдвое больше её, и вижу страх в её глазах.
Она боится меня.
Так же, как и Эшли.
Черт, им стоит бояться меня.
Я ведь гребанное чудовище.
С ревом продолжаю швырять вещи на пол и врезаться во всё и вся на своем пути. Когда мои босые ноги натыкаются на разбитую вазу, в которой стояли цветы от моей сестры, я падаю на колени и поднимаю с пола осколок.
— Чейз, — произносит медсестра спокойным голосом. — Опусти осколок. Позволь мне дать тебе успокоительное.
Я бросаю на нее злобный взгляд.
— Успокоить меня? Я успокоюсь, когда тоже умру!
Изо всех сил сжимаю осколок в кулаке, отчаянно надеясь ощутить жгучую боль, но кусок стекла недостаточно острый, чтобы нанести какой-либо вред. Через несколько секунд в дверь врываются охранник, мой лечащий врач и три медсестры. Я кричу и вырываюсь, но им удается меня удержать. Вскоре испуганная медсестра вводит мне в вену иглу, и спокойствие охватывает меня.
— Все будет хорошо, Чейз, — успокаивающе шепчет она и убирает волосы с моего лба, затем проверяет повязку, наложенную вдоль линии роста волос, — но, если потревожишь эту рану снова, мне придется отшлепать тебя.
Ее шутливые попытки поднять мне настроение согревают душу. Мысленные образы того, как эта маленькая медсестра шлепает меня словно какого-то ребенка, вызывают у меня настоящую улыбку, прежде чем мои кошмары поглощают меня.
Я моргаю и открываю глаза, когда слышу голоса по другую сторону окна. Перед глазами все плывет, и я прищуриваюсь, чтобы увидеть снаружи обеспокоенного продавца. Его глаза широко раскрыты, и он кричит в окно.
— Сэр, могу я вызвать вам 911?
Перевожу взгляд вниз на себя и вижу кровь на своих джинсах и на рубашке спереди. Быстро взглянув в зеркало, я понимаю, что во время нервного срыва разбил обе линзы в своих очках и расквасил себе нос.
Черт.
— Нет, я, э-э... позвольте мне позвонить своей девушке.
Мои мысли размыты, и я в замешательстве. Вытаскиваю телефон из кармана и набираю номер Тори.
— Телефон мисс Ларкин, — отвечает Стейси. Её голос полон решимости, и не знай я наверняка, то подумал бы, что она была готова к моему звонку. Чтобы не позволить мне связаться с Тори. Предательница.
— Дай мне с ней поговорить, — требую я.
— Чейз, мне жаль, но она с кл...
— Мне нужна её помощь. Я ранен, и у меня не всё в порядке с головой, Стейси, — перебиваю её.
Она замолкает, но я слышу её приглушенные слова, они с Тори спорят. Наконец Тори отвечает:
— Чейз, я действительно занята и...
— Почему ты отталкиваешь меня?
В голове стучит, и я срываю с себя разбитые очки, швыряя их на пол. Из носа продолжает идти кровь, и я откидываю голову на подголовник.
— Чейз? В чем дело? Ты говоришь как-то по-другому?
Я и есть другой.
Я, мать твою, сломлен.
— Гм, не знаю. Я ничего не вижу, и мои очки разбиты. Пожалуйста, забери меня и отвези домой. После этого я оставлю тебя в покое. Мне просто нужно увидеть тебя в последний раз.
Тори начинает выкрикивать приказы Стейси, и я слышу звяканье ключей.
— Чейз, где ты находишься? Мне не нравятся все эти разговоры, что мы больше не увидимся. Я еду за тобой.