Аня молчала. Не было сил прогнать его, как того требовала ее совесть.
- Прогони меня, - простонал он, подхватывая ее на руки и опуская на широкую постель.
- Не могу, - едва слышно ответила она.
Руки ее поднялись, и она сама развязала его галстук, расстегнула пуговицы его сюртука. Алексей скинул его прямо на пол. Подойдя к двери, повернул в ней ключ. Аня смотрела, как он раздевается, сердце как сумасшедшее скакало в груди где-то около горла. Он присел на кровать рядом с ней. Протянув руку, девушка провела кончиками пальцев по шраму на правом предплечье. Как же она тосковала по нему! Это он должен был стать ее первым мужчиной. Губы слились в поцелуе. Не было ни страха, ни отвращения. Только всепоглощающее желание, кипящее в крови. Аня откинулась на подушки, увлекая его за собой. Его руки дрожали, когда он спускал сорочку с точеных плеч. Сердце выбивало барабанную дробь, когда она со стоном прильнула к нему, сдаваясь, отдавая всю себя.
После она лежала в его объятьях. Голова покоилась на широкой груди, руки блуждали по его телу, запоминая каждый изгиб. Воронцов вздохнул.
- Мне нужно уйти.
- Останься, - попросила она его.
- Однажды я уже попался в Вашей спальне, - усмехнулся Алексей. - Теперь Вы замужняя женщина, и, думается мне, вторая дуэль с Вашим супругом кончится для меня фатально.
- Зачем ты так? – слезы навернулись на глаза.
- Как?! – повернулся он к ней.
Поднявшись с постели, он не спеша оделся.
- Не уходи, - прошептала Анна.
- Анна Никитична, Вы в самом деле думаете, что меня привело к Вам что-то иное, нежели похоть? – тоном, полным едкого сарказма, осведомился он. - Вы красивая женщина, и пробуждаете во мне вполне определенные желания.
- Ты пришел только затем, чтобы унизить меня?! – не веря самой себе, спросила она.
- Зачем же унизить? Просто предаться с Вами страсти, разврату, назовите, как хотите, - ответил Алексей, пожимая широкими плечами. - Спокойной ночи, - произнес он, приоткрывая дверь в коридор и оборачиваясь на пороге.
Конец всему! Последнее, что она хранила в душе, как нечто святое и чистое, способное удержать ее от безумия, обернулось обманом. Свернувшись на постели, поджав ноги к груди, Аня уставилась в темноту. Ощущение было такое, будто об нее только что вытерли ноги. Просто использовали для удовлетворения низменного желания плоти, как и в тот раз, когда ее будущий супруг изнасиловал ее, с той лишь разницей, что сегодня она сама с радостью отдавала себя человеку, который ценит ее столь же мало, как и обычную уличную девку.
Теперь больше ничего не остается, как только не показать, как больно он сделал ей сейчас. Завтра она будет веселиться вместе со всеми, как ни в чем не бывало, и никогда больше даже не взглянет в его сторону.
Глава 14
Воронцов вернувшись в отведенную ему спальню, небрежным жестом отбросил сюртук, который держал в руках. Рванул на груди рубашку, которая душила его. Тяжело опираясь двумя руками на столик, Алексей уставился в зеркало. Перед глазами все еще стояло лицо Ани, бледное, с влажными дорожками слез. Господи, да что ж это за наважденье такое! Стоило ему увидеть ее в саду, как снова все перевернулось в душе. Снова проснулись все умершие было чувства, гнев, обида, боль. Низменное желание причинить ей боль, заставить страдать, овладело его помыслами. Но сейчас, вспоминая ее тихий срывающийся голос и эти слезы… Он жалел, что пришел в ее спальню. Он только хотел поговорить, но, увидев ее, не смог совладать с собой.
Воронцов понимал, что не уснет сейчас. Выйдя из дома, Алексей прошел к той самой беседке, где днем увидел Анну. Присев на скамью, опираясь спиной на холодный мрамор колонны, закрыл глаза. В памяти всплыли первый вальс с Анной, ее смех, ослепительная улыбка. Как найти в себе силы отпустить ее, забыть, вычеркнуть из своей жизни? Он просидел там до самого рассвета, терзаясь чувством вины и невозможностью быть с ней.
Проснувшись рано, едва рассвет забрезжил в сумраке утра, Анна приподнялась на подушке. Где-то в саду щебетала какая-то птаха, радуясь новому дню. Ясное небо обещало жаркий солнечный день. Воспоминая о прошедшей ночи отозвались глухою болью. Бог мой, какой наивной и глупой она казалась нынче самой себе!
Ее взгляд переместился на пол. Белый шелковый галстук Воронцова ярким пятном выделялся на голубом персидском ковре. Подобрав с пола шелковый лоскут, она засунула его в дорожный ридикюль, который брала с собой.
Настала пора собираться и ехать в церковь. Анна с помощью горничной облачилась в легкое платье из голубого муслина. Кинула мимолетный взгляд в зеркало и осталась вполне довольной увиденным. Придав лицу безмятежное выражение, она вышла и спустилась в малый салон, где ее уже ожидала маменька.
В церкви Аня встала рядом с матерью. Все время, пока шла служба, она старалась не смотреть в сторону Алексея, который, стоя позади Андрея, держал венец над головой ее брата. Она хотела бы вот так же, как Андрей и Наталья, стоять в церкви рядом с тем, кого любит. Вспомнив собственное венчание, Аня поднесла к глазам платок. Когда церемония подошла к концу, девушка обернулась к матери.
- Маменька, я на обед не останусь. Прямо сейчас и поеду.
- Да как же, Аня? Ты ведь только два дня как приехала! – всплеснула руками Мария Антоновна. - Это ты из-за Воронцова уезжаешь, - расстроилась она.
- Нет, маменька. Так надобно, - ответила девушка и, поцеловав мать в щеку, устремилась к дорожному экипажу, ожидавшему ее прямо около церкви.
Поднявшись на подножку, она обернулась, махнула рукой и вошла внутрь, захлопнув за собой дверцу.
За праздничным столом Алексей все время высматривал Анну. Наконец, не удержавшись, он повернулся к Наталье.
- Натали, ты Анну не видела? Как пришли из церкви, так ее нигде и не видно.
- Уехала она, - поджала губы Наталья.
- Как уехала?
- Вот так и уехала. Прямо от церкви.
Алексей опустил голову. Не успел! Хотел прощения просить, в ноги броситься - и не успел.
Чем ближе Анна подъезжала к имению своего супруга, тем тревожней становилось на душе. Страх не давал ей покоя. Ей казалось, что только по ее виду Александр Иванович сразу поймет, что она изменила ему. Но его сиятельство граф Зотов ничего не заметил и ничего ей не сказал. Аня успокоилась. Жизнь в усадьбе вернулась к своему укладу, который нарушали только строительные работы по восстановлению особняка. Она решила, что отныне посвятит всю себя своему супругу и думать забудет о том, кто растоптал то, что было для нее самым дорогим.
На время ремонта основного дома хозяева переехали во флигель. Спаленка у нее теперь была крохотная, но зато апартаменты графа теперь находились в противоположном конце постройки. Минул месяц с ее возвращения, по времени должно было уже наступить обычное женское недомогание. Анна ждала со дня на день, но ничего не происходило. Когда же, проснувшись утром, она ощутила головокружение и дурноту, причина стала ей понятна. У нее будет ребенок. Ребенок Алексея, поскольку с мужем она постель не делила ни разу с самого своего приезда. Ее охватило отчаяние. Господь решил покарать ее за грех прелюбодеяния, послав ей ребенка от человека, которому она не нужна. Что будет, когда муж ее узнает обо всем? От одной мысли, чтобы самой признаться ему во всем, она пришла в ужас. И хотя последнее время Александр Иванович был с ней мягок и обходителен, она знала его и совсем другим. И эта другая его сущность пугала ее до невозможности. Аня знала, что ее супруг мог быть и жесток, и безжалостен. Что будет с ней, если он прознает обо всем?
Ответ на этот мучительный вопрос она получила очень скоро. Выйдя к завтраку и пожелав своему мужу доброго утра, Анна, как обычно, присела на свое место и налила в чашку чай. Зотов вперил в нее тяжелый взгляд. Она подняла на него глаза и вздрогнула.
- Вы хорошо себя чувствуете, сударыня? – вкрадчиво спросил он.
- Прекрасно, Александр Иванович, - ответила Аня.
- Вы уверены? Ваша горничная сказала, что по утрам у Вас последнее время часто случаются недомогания.
Анна побледнела. Чашка задрожала в ее руке, и она поспешила поставить ее. Фарфор звякнул о фарфор. Горячий чай выплеснулся на белоснежную скатерть. Зотов выглядел спокойным, и только дернувшийся уголок рта выдал владевшую им ярость.
- Вы понесли, - утвердительно сказал он. - И я полагаю, что отец этого ублюдка - Воронцов.
Анна молчала, низко опустив голову.
- Посмотри мне в глаза! - почти прорычал граф.
Девушка в страхе вскинула голову. Вид ее супруга, пребывавшего в настоящем бешенстве, заставил ее сжаться от ужаса.
- Шлюха! – выплюнул он. - Я хотел начать жизнь с начала, попытаться наладить отношения с Вами, завязать со всеми дурными наклонностями, а что получил взамен?! Рогоносцем решила меня сделать!
Страх перешел в гнев и злость. Вскочив со стула, Анна размахнулась и влепила Зотову пощечину. На щеке графа отчетливо проступил отпечаток ее ладони.
- Вы изнасиловали меня! Лишили возможности на счастье с любимым человеком, и все из-за каких-то проклятых денег. А теперь упрекаете меня в неверности? Я Вас ненавижу, сударь! Вы - причина всех моих несчастий.
Схватив жену за плечи, Зотов встряхнул ее, как тряпичную куклу.
- Слушай меня! Я запру тебя в твоих покоях до тех пор, пока ты не родишь, а потом отдам этого ублюдка в деревню. Он будет расти как крепостной.
Граф усмехнулся, глядя в ее потрясенное лицо.
- А потом, когда это отродье вырастет, я сделаю его лакеем, или забрею лоб в солдаты. Ну, а если это будет девица, и она будет похожа на Вас, я тоже найду ей применение, - ухмыльнулся он.
- Вы не сделаете этого, - прошептала она, поднося ладонь к губам.
- Вы меня слишком плохо знаете, сударыня, - ответил он, смерив ее презрительным взглядом.
Глава 15
Зотов исполнил свою угрозу в точности. Анна оказалась взаперти. Маленькая комнатушка во флигеле стала ее тюрьмой. Горничная приносила ей все необходимое, пищу, воду, чтобы помыться. Она ни с кем больше не виделась. Муж ее к ней не заходил. Одиночество и страх за свою жизнь и жизнь не родившегося младенца сводили ее с ума. Страшно подумать, что чувствуют заключенные, пришла ей в голову неожиданная мысль. Она всего месяц лишена возможности свободно передвигаться по усадьбе, а уже готова сделать, что угодно лишь бы выбраться отсюда. Несколько раз она пыталась открыть окно, но гвозди вколоченные снаружи в оконные рамы делали это невозможным. Наступивший август выдался душным и влажным. Аня с ума сходила от духоты в своей комнате. С утра парило. Все словно замерло в ожидании грозы. Девушка с детства боялась этого грозного явления. К обеду потемнело. Свинцовые тучи заволокли небосклон. Поднявшийся ветер гнул ветки деревьев, порывами бросался в окно, отчего стекло, слегка дребезжало. Сначала отдаленные, раскаты грома становились все ближе и ближе. Сверкавшая то и дело молния озаряла вспышк