«Венчается раб Божий Алексей рабе Божией Анне во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь.»
Мария Антоновна, стоя радом с матерью Алексея поднесла к глазам кружевной платок.
- Полно тебе, Мари, - улыбнулась Софья Алексеевна, - Радоваться надобно.
- Я рада, - тихо прошептала баронесса, - Ты даже не представляешь себе, как я рада.
Алексей несколько раз бросал украдкой взгляды в ее сторону. От его мальчишеской улыбки у Ани перехватывало дыхание.
Служба подошла к концу. Откинув с лица своей теперь уже жены прозрачную вуаль, Алексей коснулся легким поцелуем ее губ. Ему хотелось прямо здесь стиснуть ее в объятьях и больше не отпускать от себя ни на шаг. Последние три дня, что они не виделись, он с ума сходил от желания поцеловать ее, прикоснуться к ней. Впереди прием, свадебный обед, поздравления, как найти в себе силы дождаться вечера, когда они останутся наедине?
Глава 26
После венчания Алексей настоял на том, чтобы жить в доме, когда-то принадлежавшем его деду по матери. Он и слышать ничего не хотел о том, что имело бы хоть какое-то отношение к покойному супругу Анны. Спустя неделю после переезда Аня взялась за обустройство детской. Застав ее в комнате, где уже начали ремонт, Алексей решил, что настало время поговорить о ее ребенке.
- Аня, мне бы хотелось говорить с тобой прямо сейчас, - начал он.
- О чем? – улыбнувшись, спросила она, отвлекаясь от увлекательнейшего занятия - выбора обивки для мебели.
- Я бы хотел отправить Сашу в деревню. Там будет кому за ним присмотреть.
Анна нахмурилась.
- Но почему?
Воронцов тяжело вздохнул.
- Да потому, что всякий раз, стоит мне его увидеть, я вижу перед собой его отца! – вспылил Алексей.
Аня закрыла лицо руками. Надо было сказать ему, ох, надо было! Зачем же она столько медлила? И как быть теперь? И все-таки она решилась.
Осторожно подбирая слова, она произнесла:
- Дело в том, Алексей Васильевич, что граф Зотов не приходиться ему отцом.
- То есть как это? – удивленно спросил Воронцов.
- А Вы еще не поняли? – ответила вопросом на вопрос Анна.
Когда смысл сказанного ей начал доходить до его сознания, Алексей замер. Он испытал настоящее потрясение. А ведь все верно, маленькому Саше сейчас полтора года, и он вполне может быть его сыном. Воронцов молчал. Не было таких слов, чтобы передать его чувства в этот момент.
- Как ты могла? - наконец, тихо спросил он, - Как ты могла солгать об этом? Ты хоть понимаешь, что ты сделала? А может, ты и сейчас лжешь? Чтобы оставить его при себе.
Видя его в таком состоянии, Анна испугалась. Алексей был не просто зол, он был в ярости.
- Я не могла поступить иначе, - прошептала Аня, низко наклонив голову.
- Не могла?!
- Ты не понимаешь! Если бы я тогда сказал, что Саша твой сын, его бы объявили бастардом. А тут еще племянник графа появился. Саша бы лишился наследства, - торопливо и сбивчиво, путаясь в словах, пыталась объясниться Анна.
- Значит, дело в наследстве, - ухмыльнулся Воронцов, - Никогда не думал, что, корыстолюбия ради, ты так поступишь со мной!
Бросив в сторону жены взгляд, не суливший ей ничего хорошего, он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Аня выбежала в коридор следом за супругом.
- Леша! - стоя наверху лестницы, позвала она.
Воронцов обернулся, стоя на пороге дома, покачал головой и вышел за дверь.
Анна в изнеможении опустилась прямо на ступеньки лестницы, покрытые толстым ковром. Обхватив голову руками, она тяжело вздохнула, вытерла выступившие на глазах слезы. Сама виновата. Предупреждала ее Наталья, что не стоит откладывать разговор. Господи, зачем только она это наследство упомянула? Что он теперь думать о ней будет? Получалось, что она из корыстных побуждений, чтобы завладеть наследством покойного супруга, скрыла от Алексея его отцовство. Но как объяснить ему, что отнюдь не корысть двигала ей, а простой человеческий страх? Страшно было признаться в прелюбодеянии, страшно было за Сашу, что безжалостные светские сплетники навесят на него клеймо незаконнорожденного. Случись так, что отказалась бы она в этом сезоне в столицу поехать, не увиделась бы с Алексеем, что тогда? Женился бы он на Белозерской, а она? Она осталась бы с подмоченной репутацией, и Саше бы жизнь поломала.
Алексей шел пешком. Вечерело. На Петербургские улицы опустились сумерки. С Невы дул промозглый осенний ветер. Он не думал о том, куда и зачем он идет. В душе его теснились боль, гнев, злость, обида, сплетаясь в причудливый клубок, который душил его, не давая дышать полной грудью. Как же так вышло, что он за прекрасным фасадом не рассмотрел истинной сущности своей красавицы жены? Как же больно было осознать, что он ошибся в ней! Красота ее затмила ему разум, мешая взглянуть на их отношения более трезво. Какой лживой и коварной оказалась она на самом деле.
Алексей сам не заметил, как ноги принесли его к небольшому неприметному на первый взгляд особняку. Взяв молоточек, висевший на двери, он постучал. Ему открыла молоденькая горничная. Узнав посетителя, девушка сделал книксен и поспешила доложить своей хозяйке о приходе нежданного гостя.
Воронцов стоял в небольшой довольно тесной прихожей, осматриваясь по сторонам. С тех пор, как он был здесь в последний раз, ничего не изменилось. Услышав шорох шелка и легкие шаги, Алексей поднял голову.
- Алексей Васильевич, какой сюрприз, - протянула светловолосая красавица, взирая на него лукавым взглядом небесно-голубых глаз, - Вот уж не думала, что увижу Вас на пороге своего скромного жилища после Вашей свадьбы.
- Елена Дмитриевна, прошу прощения на столь поздний визит, - вздохнул Алексей, - Видимо, будет лучше, если я уйду.
- Отчего же, оставайтесь, - ответила она, сделав приглашающий жест рукой, - Я думаю, Вы пришли сюда не просто так. Что-то же Вас привело.
- Дуня, - крикнула она, - Подай бренди в гостиную.
Алексей прошел в уютную гостиную Арсеньевой. Снял сюртук, ослабил галстук и опустился в кресло, вытянув длинные ноги. Елена Дмитриевна, шурша бирюзовым шелком своего платья, последовала за ним. Устроившись в точно таком же кресле напротив него, она дождалась, когда горничная принесет графин с бренди и две рюмки. Жестом отпустив девушку, вдова генерал-майора Арсеньева разлила по рюмкам бренди.
- Рассказывайте, Алексей Васильевич, что привело Вас ко мне на ночь глядя? – спросила она.
- Даже не знаю, как это сказать, - нахмурился Алексей, - Вы всегда были мне больше другом, чем возлюбленной и понимали меня как никто другой.
- Я и сейчас Ваш друг, - прикрыла глаза Елена Дмитриевна.
- Моя жена… Я не могу понять, что испытываю к ней. Мне казалось, что я люблю ее больше жизни, а сейчас, когда открылись некоторые обстоятельства наших отношений, я даже не знаю, что думать…
- Что же такого произошло? - поинтересовалась его собеседница, вновь наполняя рюмки.
- Она солгала мне, - задумчиво ответил Алексей.
- Все мы лжем, - усмехнулась Арсеньева, - У каждого есть на то свои причины.
- Она солгала мне в самом главном. Как могу я теперь верить ей? Я не могу понять теперь, где правда, а где ложь.
Елена Дмитриевна покачала головой.
- Я не знаю, что Вам на это сказать. Только Вы сами можете принять решение.
- Знать бы только какое?
- Останешься? - спросила его Елена Дмитриевна.
- Если позволишь, - глядя ей в глаза, ответил Воронцов.
Глава 27
Алексея разбудила на рассвете горничная Елены Дмитриевны.
- Просыпайтесь, барин, - тормошила она его, - Барыня велела Вас разбудить.
Попытка приподняться с постели отозвалась болью в висках. Со стоном рухнув на белоснежные подушки, Воронцов прикрыл глаза. Бог мой, сколько же он выпил вчера? В голове стоял сплошной туман. Обстановка спальни была ему знакомой, но он не мог вспомнить как попал сюда. Все его воспоминания обрывались на разговоре в гостиной.
Алексей попытался вспомнить хоть что-нибудь, что бы объясняло его нахождение в спальне Елены, но все, что он помнил, - это сора с Анной, которая и привела его сюда. Скрипнула дверь. Повернув голову, Воронцов увидел хозяйку дома.
- Доброе утро, - вошла в комнату Арсеньева.
- Доброе, - хрипло ответил он.
Елена Дмитриевна окинула его внимательным взглядом. От нее не укрылась ни бледность, ни темные круги под глазами. Все правильно. Алексей страдал от жесточайшего похмелья.
- Завтрак накрыт в столовой. Собирайтесь, Алексей Васильевич, Вас дома наверняка ждут, - с этими словами Арсеньева повернулась и вышла.
Сделав над собой усилие Воронцов встал. Голова закружилась. С трудом одевшись, он спустился. При виде накрытого завтрака, Алексей ощутил дурноту. Извинившись перед хозяйкой дома, он поспешил покинуть ее в надежде, что свежий воздух поможет ему прийти в себя. Остановив первый попавшийся наемный экипаж, Воронцов добрался до своего особняка.
Ночью Анне не спалось. Лежа в роскошной кровати, она то и дело прислушивалась к звукам старого особняка. Где он? Куда направился после ссоры? Почему не вернулся? Она все ждала, что в коридоре раздастся знакомый звук его шагов, но в доме стояла звенящая тишина, изредка нарушаемая скрипом неплотно прикрытой оконной рамы.
Под утро она, измученная долгим ожиданием, уснула. Разбудил ее грохот, раздавшийся в коридоре напротив дверей ее спальни. Соскочив с кровати, она, как была в тонкой ночной сорочке, выбежала в коридор. Возле упавшего на пол портрета старого графа Орлова стоял Алексей, держась за стену и уставившись в нее мутным взглядом. Аня подошла к нему ближе. От него за версту разило алкоголем и приторным тяжелым ароматом дешевых духов.
- Бог мой, - прошептала Аня, прижав ладонь к губам, - Я ждала Вас всю ночь, а Вы…
- Анна… - Алесей качнулся в ее сторону.
- Не дотрагивайтесь до меня! - взвизгнула она, изворачиваясь в его объятьях, - Я Вас ненавижу!
Анна вырвалась от него, но, споткнувшись о треснувшую в результате падения раму портрета, упала на колени. Поднявшись, она кинулась в свою комнату, захлопнула дверь перед носом своего супруга и повернула в ней ключ. Ее била крупная дрожь. Она с ногами забралась на постель и уселась, поджав их под себя и обхватив себя руками за плечи.