Возможно, мне еще придется увидеть такой же неотрывный взгляд Карлы, устремленный на другого мужчину.
Эта мысль острым шипом вонзилась в сердце Чезаре.
Он подошел к Карле, сел возле нее и неожиданно поднес ее руку к губам, слегка коснувшись поцелуем.
– Прошу извинить за задержку.
Лицо Карлы озарилось улыбкой, и Чезаре почувствовал облегчение.
– Тяжелый выдался день, да? – спросила она сочувственно, бегло просматривая меню.
– Да, нелегкий, – ответил Чезаре.
Впервые за все то время, что они с Карлой были вместе, Чезаре сфальшивил, и ему сделалось неловко. Он постарался сменить тему разговора.
– А как твои дела? Встречалась с матерью?
Карла утвердительно кивнула. Обычно Чезаре не спрашивал о ее родных, и она сама не задавала ему вопросов о семейных делах. Словно мешал какой‑то невидимый заградительный рубеж, пересекать который она не смела.
К их столику подошел сомелье, и Чезаре переключил внимание на него, выбирая напитки. Глубоко внутри он вдруг ощутил странную пустоту, никак не связанную с голодом.
Я не хочу поступать так… не хочу. Но у меня нет выбора.
Но не сейчас, не за ужином. То, что Чезаре должен будет сказать Карле, требовало уединения.
А я так хочу провести с ней еще одну, последнюю ночь.
Поток его мыслей прервал вернувшийся сомелье, который принес им напитки. Чезаре поднял свой бокал с вином, вновь ощутив внутреннюю опустошенность.
– За тебя, Карла, – сказал он.
Глаза Чезаре потемнели, став почти черными. Выражение лица оставалось серьезным. Какое‑то время он удерживал взгляд Карлы, пока не увидел, что она вдруг побледнела, глаза широко распахнулись. Помедлив, она склонила голову.
– За тебя, Чезаре.
Голос Карлы звучал спокойно несмотря на внезапную бледность лица. Она отпила из бокала больше вина, чем намеревалась. Но сейчас ей нужно было собраться с силами. Напряженно ожидавшая Чезаре, ошеломленная осознанием того, какие в действительности чувства она питает к нему, Карла поняла, что теряет над собой контроль.
Ее охватила неимоверная слабость.
– За тебя, Карла!
Это было все, что сказал Чезаре, и тем не менее в ней с мощью орла, взмывающего в поднебесье с вершины горы, всколыхнулись эмоции. В его взгляде Карла уловила что‑то такое, чего раньше не замечала.
Что это может означать? Ох нет, неужели?.
Она видела, как Чезаре опустил свой бокал, как отразился свет свечей на его золотом перстне, украшенном изображением геральдического герба. Он постоянно носил его на мизинце, никогда не снимая. Занимались ли они любовью, принимали ли вместе душ, плавали ли в бассейне. Перстень всегда был на месте, словно навечно врос в кожу пальца. Он достался Чезаре в наследство после смерти отца, по традиции переходя из поколения в поколение. И однажды настанет время, когда этот самый перстень перейдет сыну Чезаре, очередному графу Мантенья.
Карла снова перевела взгляд на лицо Чезаре, стараясь ни о чем не думать. Она чувствовала, как колотится сердце в груди. Сердце, которое совсем недавно открыло ей свою невероятную тайну. И эту тайну она обязана сохранить.
– Так как идут дела в семье Вискари?
На этот обыденный, ничего не значащий вопрос Карла не могла не ответить. Она с трудом отогнала терзающие ее мысли, беря себя в руки. Хотя уже сам вопрос показался ей неожиданным, она постаралась говорить по возможности непринужденно.
– Вито возвращается в Рим. Он довольно долго отсутствовал, инспектируя европейские отели. – Карле казалось, что ее голос звучит как‑то отрывисто, немного резковато, но Чезаре этого, видимо, не замечал.
– Вы с ним ладите? – продолжал Чезаре вежливый разговор, поднеся ко рту намазанную маслом булочку.
Его не особенно интересовал ответ Карлы, но тема беседы была довольно безопасной, а Чезаре как раз это и было нужно. Она же опешила от подобного вопроса. И что же ей на это ответить? Однако, кажется, и сам Чезаре чувствовал себя сегодня не в своей тарелке.
– На удивление хорошо ладим, правда, – ответила Карла хоть и напряженным, но достаточно спокойным голосом. – Если учесть, что мать Вито и моя на ножах. Они никогда не были в хороших отношениях. – Она вздохнула.
– Так часто случается между невестками, – прозаично заметил Чезаре.
Им принесли первую часть заказа, и они принялись за еду.
– Вито Вискари пришлось нелегко после кончины дяди, а следом и отца. Такое выдержать и устоять непросто.
– Из‑за его эффектной внешности кинозвезды окружающие склонны считать Вито легкомысленным человеком. Но он вовсе не такой. Я его очень уважаю, – искренне призналась Карла.
Чезаре бросил на нее быстрый, но внимательный взгляд.
– И он тебя тоже, надеюсь. Все‑таки после переезда в Италию тебе пришлось изучать язык, адаптироваться к новому для вас с матерью образу жизни…
– Да, Вито был очень добр ко мне все это время. – Голос Карлы потеплел. – Помогал освоиться в непривычной обстановке, совершенствовал мой итальянский. Брал с собой к друзьям, предупреждая некоторых из них держаться от меня подальше, – со смехом закончила Карла. Ей показалось, что ее смех прозвучал вполне естественно, и она осталась довольна этим.
Чезаре натянуто улыбнулся. В голосе Карлы ему послышались слишком теплые, почти нежные нотки, и это Чезаре не понравилось. Однако он предпочел не размышлять, почему они его не обрадовали.
– Он и меня предостерег бы, порекомендовав обходить тебя стороной? – неожиданно для себя задал вопрос Чезаре. Он умышленно произнес его в шутливой форме, чтобы Карла не догадалась, как уколола его та теплота, с которой она высказывалась о своем сводном двоюродном брате.
Он внимательно наблюдал за лицом Карлы. Выражение ее глаз изменилось.
– В этом не было бы необходимости, Чезаре, – негромко ответила она. – Я с самого начала представляла реальное положение дел. Понимала, на что иду. По крайней мере, отдай мне в этом должное.
Чезаре отвел глаза, стиснув зубы. Затем его взгляд снова вернулся к ее лицу. Карла смотрела на него с уже знакомым ему непроницаемым выражением лица. Импульсивно он потянулся к незанятой руке Карлы и снова поднес ее к своим губам. Ведь это был последний вечер, который он проводил с Карлой. Поэтому Чезаре не стал сдерживать себя, выражая ей признательность за то, что было между ними.
Он снова ощутил, как его кольнуло сожаление. Нет, нечто большее, чем сожаление.
Еще нет. Не сейчас.
Но что толку тянуть? Он обязан расстаться с Карлой, и сделать этот трудный шаг ему необходимо именно сейчас. Это их последняя встреча.
– Я за многое отдаю тебе должное, Карла, и безмерно благодарен тебе. – Слова Чезаре звучали прочувственно.
Карла смотрела, как он выпускает ее руку, и та безвольно ложится на стол. Ей стало трудно дышать, словно что‑то в мгновение иссушило легкие.
Почему он так сказал? Почему ведет себя странно сегодня вечером? Она никогда прежде не видела Чезаре таким.
Карла нервно сглотнула, почувствовав, как внезапно вспыхнули ее щеки. Она склонила голову и снова занялась едой. Однако мысли продолжали крутиться в голове, не давая Карле покоя. Чезаре сегодня был другим. Интуиция подсказывала ей, что в отношениях между ними что‑то происходит.
Возможно ли такое? Если уж на то пошло, я ведь так долго не хотела признавать очевидное, снова и снова убеждала себя, что не должна позволить себе любить Чезаре. Может быть, и с ним происходило то же самое?
– Просто чудо какое‑то! Место для парковки!
Восклицание Карлы было совершенно искренним. Найти свободное место для парковки на узкой улочке, где она жила, было действительно чудом. И тем не менее сейчас оно нашлось.
Возможно, это знак? Почему нет?
Карла мысленно посмеялась над собой из‑за такой приметы, но душа ее была готова этому поверить.
Когда Чезаре поставил свою машину, мастерски вписавшись в ограниченное пространство обнаруженного ими парковочного места, Карла вновь ощутила, как ожили в ней чувства.
Весь вечер Чезаре был подчеркнуто внимателен к Карле, и это тоже безошибочно указывало на необычность его поведения. Дома она сразу направилась в кухню и занялась приготовлением кофе. Обычно, когда Чезаре приезжал и оставался у Карлы на ночь, они устраивались на белом диване. Он, освободившись от пиджака и галстука, вытягивал свои длинные ноги и, блаженно расслабившись, попивал кофе, а иногда и ликер, пока сексуальное возбуждение не увлекало их с дивана в постель.
Однако сегодня вечером Чезаре вслед за Карлой тоже направился в кухню.
– Тебе действительно хочется кофе?
Карла повернулась. Он стоял рядом, и в его глазах было хорошо знакомое ей выражение, которое разом заставило ее забыть о кофе и вообще обо всем. В ответ она медленно покачала головой. Бесконечно долгое мгновение они стояли неподвижно друг возле друга. Между ними явно что‑то происходило.
Ее опалило жаром, который проник до самых потаенных глубин ее существа. Чезаре подошел ближе. Ладонью он обхватил шею Карлы и притянул ее к себе. Но не в объятия, а просто удерживал перед собой, слегка касаясь талии ладонью другой руки. Темные глаза Чезаре пристально всматривались в ее лицо.
– Чезаре… – Его имя, произнесенное почти шепотом, отозвалось глубоко внутри Карлы гулким эхом. Чувство, которое она питала к нему, обнажилось и снова пронзило ее как откровение. Она не смогла сдержать дрожь, когда большой палец его руки коснулся ее подбородка, погладил впадинку за ухом с нежной лаской, которая немедленно вызвала чувственное, трепетное волнение в ее крови, похожее на взмахи легких как перышко крылышек.
– Ты так красива… так красива, – произнес Чезаре.
Медленно, очень‑очень медленно, словно наслаждаясь самой неспешностью процесса, он опустил голову и коснулся ртом губ Карлы. И тут же с хриплым стоном прижал ее к себе.
Язычком пламени из бушующего пожара ощущений Карла подалась к Чезаре, обуреваемая желанием и пылающая страстью. Он властно завладел ее ртом, а затем, подхватив на руки, вышел из кухни и, толкнув дверь в спальню, опустился на кровать вместе с ней.