Роман огляделся.
— Где тот доктор, который хотел отвезти кого-то в психушку? По-моему, для него появилась работенка.
Артем Анатольевич надел очки, предварительно вытерев их мокрым носовым платком, и достал из портфеля свой блокнот с записями и пометками.
— Более сумасшедшего дела в моей практике не было никогда. Вы знаете эту женщину? — спросил он, обращаясь к Роману.
— Это допрос?
— Да. Вам нужен адвокат?
— Обойдусь, я — честный человек, в отличие от некоторых мошенниц!
— Вы знаете эту женщину? — повторил свой вопрос Артем Анатольевич монотонным голосом.
— Я видел ее один раз, а узнать поближе, слава богу, не представилось возможности. Я даже не знаю, как ее зовут!
— Марта Михайловна Пескова, — пробубнила Марта.
— Не скажу, что очень приятно это узнать.
— Хам!
— Где вы видели эту женщину?
— Я подвозил ее недавно к торговому комплексу в районе метро «Семеновская».
— Вы должны вспомнить дату и время, когда эта женщина находилась у вас в машине, с максимальной точностью. Ее муж застрелен, и мне необходимо знать, где в это время находилась его жена, причем единственная наследница его состояния, а человек он был не бедный.
Роман присвистнул и удивленно посмотрел на девушку.
— Примите мои соболезнования.
Марта нервно пожала плечами и попыталась раскурить сырую сигарету, но безуспешно.
— Если такое дело… — протянул Роман, — дайте мне подумать…
Он закрыл глаза и погрузился в размышления. Свет уличных фонарей высветил его профиль и длинные ресницы. Наконец он открыл глаза и четко произнес:
— Я подвозил Марту Михайловну Пескову около шести часов, точнее сказать не могу, потом она покинула мою машину, и больше я ее не видел.
Артем Анатольевич посмотрел в свои записи.
— Все сходится… Не была ли Марта чем-то напугана, взволнована, не смотрела ли часто на часы, не было ли ощущения, что она ждет чего-то?
Роман покосился на притихшую попутчицу.
— Да нет… выглядела-то она паршиво, конечно.
— Ну спасибо! — с чувством произнесла Марта. — Впрочем, от вас я ничего другого и не ожидала!
— Но она была скорее измучена и измотана физически и явно ничего не ждала. Так и ехала, тупо глядя вперед в одну точку. Даже не захотела со мной разговаривать.
— Я и сейчас этого не хочу, просто вынуждена!
— Пескова, успокойтесь, — взял ее за руку следователь. — Гражданка оставила у вас в машине что-нибудь?
— О, да! Целый клад! Два тюка с бракованными детскими панамками, фуражку с криво пришитой кокардой и босоножки с оторванным каблуком!
— Куда вы все это дели? — продолжал допрос следователь.
— Сдал в ломбард и сделал на этом целое состояние! — выкрикнул Роман.
— Отвечайте по существу, — строго произнес следователь.
— Да какая разница?! Выкинул!
— Не лгите, мы знаем, что вы вернули товар на фабрику и заплатили штраф. По адресу, указанному в платежном документе, мы вас и нашли, — сделал пару пометок в блокноте Артем Анатольевич.
— Вот черт! А я не догадался! — тряхнул мокрыми кудрями Роман.
— Я верну вам все деньги до копейки, — встряла в разговор Марта, прожигая его синими глазами.
— Очень надо! Оставьте детям на мороженое. Вы сказали, что замужем и имеете троих детей. Как я понимаю, мужа у вас больше нет, а дети…
— Детей тоже нет! — резко ответила девушка.
— Хватит огрызаться, между вами просто молнии проскакивают, — не выдержал Артем Анатольевич, сидящий между Мартой и Романом в тесной машине, — а то я не поверю, что вы друг друга не знаете. Откуда тогда такая ненависть?
— Какая ненависть? Ничего подобного! — тряхнула мокрой челкой Марта.
— Что вы сделали с босоножками этой женщины? — спросил следователь. — Только с этого момента будьте очень внимательны, так как все сказанное вами…
— Может обернуться против меня, — обреченно закончил мысль следователя Роман. — С ними получилась очень странная история. Ко мне в офис пришла женщина… — И он пересказал во всех подробностях свою беседу с Ксенией Катковой. — В конце она меня просто замучила просьбой отдать эти, как она выразилась, «эксклюзивные босоножки» ей, так как их владелицу я больше не увижу, а по размеру они ей подходили.
— И что вы сделали? — допытывался Артем Анатольевич.
— Отдал их ей! Я бы уже что угодно отдал, лишь бы она ушла, очень надоедливая и неприятная особа была, хочу заметить.
— Очень мило! — встряла Марта. — А по какому это праву вы разбазариваете чужие вещи? Мои босоножки он отдал, видите ли!
— Откуда я знал, что увижу вас еще?! — выпалил Роман и закусил губу, вспомнив свои мысли о том, что он очень хотел бы еще увидеть эту злючку. — И вообще, не надо было их забывать у меня в машине! Не нужно быть такой растяпой!
— Уж если бы я знала, что вы воспользуетесь моей обувью, чтобы убить несчастную женщину, я была бы более осмотрительна! — уверила его Марта.
— Никого я не убивал! — встрепенулся Роман, и плед, покрывавший его, свалился с его плеч. — Эта женщина, живая и невредимая, вышла из моего офиса и благополучно покинула его. Десяток моих сотрудников и секретарь могут подтвердить, что я не гнался за ней с кровавой пеной у рта и с каблуком в руке!
— Это мы проверим, — миролюбиво ответил следователь, — а в какой фирме вы работаете?
Роман поведал о своем роде деятельности.
— О, да мы с вами в каком-то смысле коллеги… Я допускаю, что Ксения Каткова вышла от вас с босоножками Марты Песковой, но почему она пришла в офис хозяйки этой пары обуви, выпрошенной у вас с таким трудом?
— Я не знаю… Может, по иронии судьбы они были знакомы?
— Мы не были знакомы! — отрезала Марта, сверкнув глазами из-под черной челки.
— Она была зла на вдову какого-то бизнесмена, которого охранял ее муж, его убили вместе с хозяином. Ксения считала, что именно эта вдовушка заказала своего мужа, а ее супруг пострадал случайно. Она хотела потребовать у нее материальной компенсации. Постойте! Вы говорите, что у нее застрелили мужа? — догадался Роман, круглыми глазами глядя на Марту.
— Совершенно верно, все сходится, — ответил следователь, — Марта Пескова и есть вдова убитого хозяина кладбища Дмитрия Ивановича Пескова.
— Значит, теперь вы — хозяйка кладбища? — сощурил голубые глаза Роман.
— Да, а что? — с вызовом в голосе ответила Марта.
— Ничего. Вам идет. Это очень романтично, — сдерживая смех, сказал Роман.
— Не юродствуйте, Роман Григорьевич, — прервал его Артем Анатольевич, — вы-то сами что делали на балконе своей квартиры? Почему вы скрывались от властей? Почему ваши домашние сказали, что не слышали даже вашего имени, не говоря уже о том, чтобы знать вас лично?
Роман стушевался.
— Я прятался не от властей, а от тещи… будущей. Глупая история какая-то вышла…
Вкратце Роман рассказал следователю о том, что произошло у него в квартире, стараясь не глядеть на Марту, теперь уже еле сдерживающую смех.
— Так что вам лгала одна Полина, будто не знает меня, спасая себя, а ее мать и человек, что приехал с ней, действительно обо мне не слыхивали и никогда не видели.
— Дорогой мой человек, из-за вас вызвали столько людей, машин, подняли всех на уши, — встрял в разговор капитан, — это даром не пройдет.
— Я что, просил о помощи? Кричал, что хочу покончить жизнь самоубийством? — задал встречный вопрос Роман. — Кто вас вызвал? Тот, кому пришла такая бредовая идея на ум, пусть и отвечает.
— Но вы были раздеты…
— Ну и что?! Может, я закалялся. Что, теперь человек не имеет права выйти на собственный балкон, просто постоять там спокойно, принять воздушные ванны, как сразу будут вызывать службу спасения, пожарных и милицию?
Милиционер почесал затылок.
— Вот мальчишка-стервец! Он позвонил и сообщил, что вы кричали о помощи.
— Выдал желаемое за действительное, — заметил следователь.
Роман наклонился вперед.
— Артем Анатольевич, очень вас прошу, не выдавайте мою девушку перед ее матерью. Я знаю, что она меня любит, и уж если она рискнула выставить меня под дождь, значит, она действительно боится свою мать.
— Вы не хотите, чтобы Зинаида Александровна узнала, что это ваша квартира и что вы живете с ее дочерью? — уточнил следователь.
— Да.
Марта внимательно посмотрела на Романа. Русые волосы уже немного подсохли и завивались на голове в легком беспорядке… гладкая кожа, голубые глаза, ямочки на щеках, и при всем этом атлетическая фигура.
«Этакий Аполлон, будь он неладен! Тьфу! Как же он меня раздражает, даже сама не пойму почему…» — подумала Марта.
— Ну хорошо, — согласился Артем Анатольевич с доводами Романа, — я скажу Зинаиде Александровне, что вы вор-домушник и что мы вас задержали. Но потом вы об этом не пожалеете?
— Когда?
— Экий вы недальновидный, Роман Григорьевич! Сами же сказали, что Зинаида Александровна является вашей потенциальной тещей, а ее дочь — вашей, соответственно, девушкой. Когда вы выйдете из подполья и пойдете к теще просить руки ее дочери, думаете, Зинаида Александровна обрадуется, что ее зятем окажется воришка или маньяк? Или вы скажете, что перевоспитались и теперь будете жить честно? А теща всю оставшуюся жизнь будет прятать от вас серебряные ложки и умолять дочь связать жизнь не с уголовником, а с достойным человеком.
Роман ошарашенно смотрел на него.
— Я об этом не подумал…
— А зря!
— Может быть, она не успела меня рассмотреть? Потом я предстану в костюме, с букетом роз, в полной красе, так сказать…
— Зря надеешься, Тарзан, ты был очень хорошо освещен с обеих сторон и, кроме того, обладаешь такой запоминающейся внешностью, Аполлон, — ехидно подала голос Марта.
— И все же, Артем Анатольевич, скажите ей, что я вор, я рискну своим семейным счастьем ради спасения чести моей девушки.
— Прямо рыцарь! — фыркнула Марта.
— Детка, ты определись, я — Тарзан, Аполлон или рыцарь?
— Плут и мошенник!
— Брэк! — рявкнул следователь. — Да, вряд ли вы знакомы, столько негативных волн от вас через меня прошло, такую нелицеприятную очную ставку не сыграть. Так что я склоняюсь к мысли, что вы оба не лжете, но остается один вопрос… даже д