— Роман?! — раздался удивленный женский возглас.
Он поднял глаза и ошалело уставился на живую и невредимую Марту, стоящую перед ним с прозрачным пакетом, наполненным черешней. Девушка была одета в короткое джинсовое платье и красные туфли на высоких каблуках. Ее шею украшали красные коралловые бусы, на губах была такая же красная помада.
Роман пошатнулся. Марта кинулась к нему, обхватила его маленькими худыми руками, стараясь удержать. Правда, пакет с ягодами выпал из ее рук, и спелые ягоды рассыпались вокруг них, словно капли крови.
— Марта… — прошептал Роман, прижимая ее к себе и чувствуя, что от ее волос исходит запах черешни, — ты жива… ты не умерла…
— От чего я должна была умереть? От неземной любви к тебе? — пробубнила ему в грудь девушка.
— Точно, жива! — уверился Роман.
— Тебя что, выписали? — спросила Марта.
— Сам выписался.
— Сбежал?! Отпусти меня, что это ты так обрадовался?! — оттолкнула его Марта.
— А ты к кому шла?
— Догадайся с трех раз… — отвела она глаза, всхлипывая. — Как ты себя чувствуешь? Я приходила рано утром, но меня не пустили, сказали, что ты без сознания.
— Ты переживала за меня? — удивился Роман.
— Разумеется! Человек чуть не сгорел в огне! — возразила Марта. — Я бы чувствовала за собой вину за то, что отказала тебе в ночлеге, а послала спать на диван в офис.
— А я думал, что женщина, сгоревшая в огне, это ты. По крайней мере, мне сказали, что она похожа на хозяйку.
— Нет… я же не собиралась в офис ночью.
— Кто знает? Ты же знала, кто там ночует.
— Самовлюбленный болван! Постой… значит, ты ради меня рисковал жизнью, пытаясь вытащить из огня? — спросила Марта, улыбаясь.
— То же самое я бы сделал ради любого человека, — нахмурился Роман.
— Ладно, расслабься… неприятности только начинаются. Знаешь, кто сгорел в огне? Надежда, секретарь нашей фирмы и бывшая возлюбленная Димы. Теперь они воссоединились, — мрачно сказала Марта, поддерживая Романа и поднимая руку, чтобы остановить машину.
— Так это была она! А что Надежда делала ночью в твоем кабинете?
— Откуда же я знаю, — пожала плечами Марта, — но самое главное не это… Меня уже сегодня вызывал к себе следователь.
— Опять?
— Снова! Я — главная подозреваемая! — блеснула глазами из-под челки девушка.
— По-моему, следователь просто к тебе неравнодушен.
— Нет, Роман. Дело обстоит хуже. Надежду сначала убили, а уже потом совершили поджог в офисе.
— Какой ужас!
— А знаешь, чем ее убили, вернее, закололи? Моими ножницами! Помнишь тот злополучный день второго июня, когда все началось? Я же думала, что мне дома предстоит открывать кружок кройки и шитья, поэтому приобрела семь ножниц разного размера в специализированном отделе торгового комплекса. Но потом, после звонка Маргариты, я забыла и про панамки, и про ножницы… Когда следователь сказал мне, что секретаршу закололи ножницами, я сразу же вспомнила, что выгрузила чисто машинально весь приобретенный товар в ящик стола в своем кабинете. Я рассказала об этом следователю, понимаешь, чтобы они проверили, оттуда ли взял преступник орудие убийства или нет? Там, правда, все сгорело… но ножницы-то металлические.
— Ну и?.. — Роман вопросительно посмотрел на Марту.
— Там не оказалось никаких ножниц.
— Может быть, ты что-то путаешь? Сама забыла, куда их положила?
— Нет, я точно помню, что кинула их в ящик стола, чтобы наконец-то облегчить свою сумку. Еще этот характерный металлический звон…
— Да почему ты решила, что именно твоими ножницами закололи Надежду? Может быть, преступник пришел со своими! — не сдавался Роман, тоже поднимая перебинтованную руку.
— Много ты знаешь людей, разгуливающих по городу с ножницами в кармане? Такой убийца-портной! — съязвила она. — Есть и другие доказательства, что это мои ножницы…
— Какие?
Перед ними остановился старенький «жигуленок». Марта помогла сесть Роману на заднее сиденье, обежала машину и села рядом с ним. Пожилому водителю она назвала свой домашний адрес, что не без удовлетворения отметил Роман.
— Уж не знаю, как они не пропали в таком огне, но эксперты на ножницах нашли мои отпечатки, а следы крови отправили на исследование. Я не сомневаюсь, что эта кровь будет принадлежать мне, — сказала она Роману.
— Еще бы! Я помню тебя в тот злополучный день! У тебя же все руки были в ссадинах, ты купила ножницы и потом, естественно, держала их в руках.
Шофер с опаской посмотрел на своих пассажиров — молодого мужчину с красивым измученным лицом, одетого в костюм доктора, и миниатюрную женщину в кроваво-красных туфлях на высоченных каблуках и в красных бусах на белой шее.
— Почему тебя тогда не загребли в милицию, если такие улики указывают на тебя? — искренне удивился Роман.
Марта нахмурилась.
— Ты так говоришь, словно не рад, что я осталась на свободе! Но ничего, мне недолго осталось гулять, как выразился следователь. Меня не арестовали только потому, что установлено время убийства Надежды, а у меня есть два незаинтересованных в моей судьбе свидетеля, которые подтвердили мое алиби. Они, мои старушки-близняшки, подписались под своими показаниями, что в момент убийства Надежды я безмятежным сном спала у них в избе, наевшись какого-то снадобья от простуды. Вот! Что за жизнь у меня пошла, остаюсь на свободе от алиби до алиби?
Водитель нервно нажал на педаль газа, чуть не въехав в находящуюся перед ним машину, и вытер носовым платком пот со лба. Постояв в дорожных пробках минут двадцать, Марта с Романом наконец приехали к ее дому. Мужчина быстро схватил сто пятьдесят рублей, протянутые Мартой, и вдавил педаль газа.
— Он принял меня за маньячку, — грустно посмотрела она вслед машине.
— А меня за доктора Франкенштейна.
— Кстати, что у тебя за страсть к странной одежде? В следующий раз я увижу тебя в костюме Деда Мороза или пожарника?
— Это если повезет. А вообще, так и знал, что ты это скажешь. Кто бы меня выпустил из больницы в халате и трусах?
Они поднялись в квартиру Марты.
— Располагайся, ты здесь уже не в первый раз, не стесняйся.
— Это лишнее напоминание, ты же знаешь, что я не стеснительный, — ответил гость, разваливаясь на кожаном диване.
— А теперь ответь мне, ты нормальный человек?
— Меня начинает пугать частота, с которой мне задают этот вопрос в последнее время.
— Как ты мог, выйдя из беспамятства, сбежать из больницы со сломанными ребрами и ожогом рук? — спросила Марта.
— Так у меня всего лишь сломаны ребра! — обрадовался Роман. — А я-то думаю, почему у меня так сильно болит левый бок? Ребра у меня были сломаны, и не раз! А в больнице мне делать нечего, сам встану на ноги! Только есть зверски хочется.
— Сейчас я отварю пельмени, — сказала Марта и пошла на кухню.
Роман поплелся за ней.
— Рома, как ты думаешь, кому нужно было убить Надю?
— Тому же человеку, который расправился с Дмитрием. Похоже, что у вас в похоронном бюро начался мор людей.
— Ты знаешь, Надежда несколько подобрела ко мне, когда я решила отдать им половину акций Дмитрия. Она хотела со мной поговорить, а я сказала ей, что плохо себя чувствую и побеседую с ней позже… Может, она и в кабинет вошла, рассчитывая встретить меня там и сообщить что-то важное, — предположила Марта, ставя кастрюлю с водой, пропущенной через фильтр, на газ, — а вместо меня нашла там свою смерть. Сейчас поужинаем, ляжем спать, а завтра утром я поеду посмотреть, что осталось от моего офиса, — сказала Марта.
— Я с тобой.
— С ума сошел? Тебе надо в больницу, будешь хоть амбулаторно лечиться, ходить на перевязки, делать уколы.
— Ты забыла, что я твой телохранитель? — напомнил Роман.
— Так это же шутка была!
— Я тебя одну не отпущу. Правда, сейчас из меня плохой телохранитель, физически я тебе мало чем смогу помочь, но зато смогу поговорить по душам с бандитом. Так сказать, разрулить ситуацию без применения грубой физической силы, такой телохранитель-оратор.
Ночью Марта два раза вставала: ходила один раз в туалет, а второй раз на кухню выпить воды. Честно говоря, ей не спалось. Она чувствовала, что Роман, лежащий на диване, тоже не спал, а только делал видимость того и старался не шуметь. На его лбу выступили капли пота.
— Болит? — участливо поинтересовалась Марта.
— Немного…
— Ну, хочешь, я завтра сама навещу твою девушку и объясню ей ситуацию? Передам ей от тебя послание, в конце концов?
— Не стоит. Я не хочу вмешивать тебя в свои личные проблемы, у тебя их и у самой выше крыши. Кроме того, Полина очень ревнивая, и если она узнает, что я ночую у тебя… — Роман неопределенно махнул рукой.
— Да ладно, какой сейчас из тебя герой-любовник? Я так и объясню ей, что ты весь в бинтах и болячках и тебе не до этого.
— Обижаешь, хозяйка, — приподнялся на локтях Роман, — я, если хочешь…
— Лежать! — оборвала его порыв Марта.
Роман послушно опустился на подушки.
— Да, пожалуй, идея сходить к твоей Полине была не очень удачная…
Марта пошла к себе в спальню, а Роман снова погрузился в невеселые раздумья, стараясь сдерживать стоны от боли в руках и боку.
Глава 18
Заснувшего под утро Романа разбудил игривый луч солнца, скользнувший сначала по белоснежному белью, светлым волосам спящего Романа и наконец-то по его закрытым векам. Сыщик открыл глаза и сразу же прищурился из-за яркого солнечного света, осторожно потянулся и сел на диване, свесив длинные босые ноги на паркетный прохладный пол. Большие настенные часы показывали девять тридцать. Роман встал, подошел к двери в спальню и постучал.
— Марта, я могу войти? Марта, ты еще спишь? Марта…
Ответа не последовало. Роман приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Широкая кровать была аккуратно застелена, и вокруг не наблюдалось ни души. Роман прошлепал босыми ногами на кухню и наткнулся глазами на большой лист бумаги, пришпиленный булавкой к рукавице, висящей на крючке.