Встать так? Ладно. Наклониться? Запросто. Поднять руки и изобразить эмоцию? Пожалуйста. Улыбнуться? Хорошо.
Он честно исполнял наш уговор. Я его обеспечиваю крышей и едой, он отрабатывает и помогает мне заработать на жизнь. Фотографии с ним, которые я уже успела выложить на фотостоки, активно покупали. Мой аккаунт вдруг приобрел невиданную популярность.
И я спешно пополняла его. Фотографии в офисных костюмах, в джинсах и свитерах, в рубашке с закатанными рукавами. У картины, у елки, у витрины, с цветами в руках и с коробкой в яркой праздничной упаковке. Мы обошли все доступные открытые места. Снять студию не удалось, новогодний аншлаг, ничего не поделаешь. Но музеи, библиотеки, рестораны, торговые центры и интерьерные магазины… Мы побывали везде, где можно сделать симпатичные фотографии.
На некоторых снимках рога Кера мы не прятали, решив в случае чего говорить, что они бутафорские или же что это импланты. На других их скрывали головные уборы. Цилиндр, федо́ра, котелок, ковбойская… Благодаря Керу и его иномирной харизме, а также моим связям и деньгам, удалось договориться о прокате мужской одежды. Не безвозмездно, разумеется.
Но если бы владелица того бутика люксовой мужской одежды не запала на роскошного высокого брюнета, ничего не вышло бы. А так она буквально лужицей растекалась, когда мы туда заходили. И лично с нами общалась, разогнав девушек-консультантов.
Но Кер! Это ж какая бездна обаяния скрывается в нем! На мне он свои чары не оттачивал, что, кстати, немного обидно. Неужели я ему совсем не симпатична как женщина? Вроде на внешность не жалуюсь, и фигура хорошая, и волосы, да и на лицо очень даже привлекательная. Без ложной скромности или хвастовства. Но нет. Со мной инопришеленец вел себя сдержанно, вежливо, бережно, я бы сказала. Лишь иногда я успевала перехватить его взгляд, в котором была искра интереса и некая грусть. И была эта грусть очень… древняя.
Не знаю, как объяснить. На вид Керу примерно лет сорок. Может, немного меньше, не поймешь толком. Но его глаза… Порой мне казалось, что из них в меня внезапно всматривается вечность. Словно на самом-то деле этому мужчине, который сидит со мной рядом на кухне или позирует со шляпой в руках, сотни, а то и тысячи лет. Аж мороз по коже. Примерно как если бы ты открыл коробку, ожидая увидеть в ней игрушечную звезду, а оттуда на тебя взглянули открытый космос и вся Галактика.
К Новому году я совершенно вымоталась и потерялась во времени. Счастье, что Полина и Кер подружились и прекрасно поладили. Что-тo читали вместе, смотрели в интернете или по телевизору. Она таки научила его читать по своему букварю. Умничка моя маленькая! Горжусь и обожаю!
Инопришеленец же схватывал все на лету. Он явно грамотный, но знает свой родной язык. Вероятно, знание устной речи ему дала какая-то магическая штука при телепорте, или что уж там было. Чтение же не вошло в апгрейд. Местный алфавит и умение читать на русском языке он буквально за три вечера освоил с помощью Полины. А потом он же помогал ей учить слова ее новогоднего стихотворения к утреннику в детском саду. Они мне сами предложили заниматься своими делами, а с этим справятся и без меня.
И когда на празднике Поля без запинки читала стих, Кер гордился ею. Я видела это по его лицу.
Елочку мы нарядили за три дня до Нового года. Она у нас маленькая, искусственная, но очень симпатичная. И игрушки настоящие: стеклянные, красивые, разные фигурки, шишки, шары. Еще из моего детства, мама мне передала часть своих запасов, когда родилась Поля.
Кер помогал нам, слушал про традиции, про зимнего волшебника Деда Мороза, про то, что тот приходит по ночам в новогоднюю ночь к детям и оставляет подарки. И по его лицу было понятно, что для него это в порядке вещей. Дух зимы? А что такого? Старик в богатых парчовых одеждах с посохом? Ну так и должно быть. Появляется по ночам и уходит незаметно? Так дух же, как ему ещё появляться? Все нормально. Обычные будни и реалии.
Угу, магического мира.
Но Полина была счастлива. Она еще верила в Дедушку Мороза. И увидев такую же незамутненную и искреннюю веру в это же со стороны пришельца из другого мира, нашла в его лице соратника.
Причем настолько к Керу прониклась, что разрешила ему украсить верхушку елочки. Это была ее священная привилегия с самого раннего детства. Я наряжала ветки, а она всегда водружала на самый верх хрупкую стеклянную серебряную звезду. С моей помощью, конечно, но тем не менее.
И вот сейчас она позволила это сделать своему собственному рогатому инопришеленцу. Я даже прикрыла рот ладонью, чтобы не ляпнуть что-то и не спугнуть их. А Кер слушал щебетание моей дочери, серьезно кивал, потом бережно принял из ее маленьких ручек елочное украшение и осторожно надел его на верхушку.
— Молодец! — показала ему большой палец Поля. — Вот теперь ты совсем наш.
Он погладил ее по голове, обернулся ко мне, и почти с минуту мы смотрели друг другу в глаза. Не знаю, что за мысли были у него. А я подумала, что как же жаль… Жаль, что я не встретила его раньше. Что он не отсюда. Что мы никогда не сможем быть вместе. Жаль, что он попал в беду и так пострадал. И что, вполне вероятно, у него есть семья там, где-то далеко, за гранью нашего мира. Жаль, что мы не можем…
Я первая отвела взгляд. Улыбнулась неловко и вышла из комнаты. Не стоит. Я и так увлеклась уже. А начнется что-то большее, чем взгляды и неловкие прикосновения, словно невзначай, и я себя потом не соберу. Один раз я уже лишилась чего-то серьезного, как считала. Но бывший муж поступал так, что восстанавливать после разрыва и развода пришлось не сердце и любовь, а просто жизнь в целом. Выстраивать ее заново.
А Кер другой. Просто другой. И старше, и умнее, и мудрее, как мне кажется. И чувства он во мне будит совсем другие. С ним просто хочется быть рядом. Это… ужасно. Всего неделя, мужчина, о котором я не знаю ничего, а тут такая буря в груди просыпается.
Словно в зыбучие пески затягивает. Всё понимаешь, осознаешь, пытаешься остановить это медленное погружение, а не выходит. Тонешь.
А потом внезапно рано утром тридцатого декабря приехали родители.
— Мама? — озадаченно уставилась я на нее. Я только-только встала и еще не успела даже причесаться и умыться. — А ты откуда? И без звонка. И так ра-ано-у, — не удалось сдержать зевок.
— Мы с папой специально к вам пораньше заскочили, — входя, ответила она. — Он сейчас поднимется. Мы уже едем на дачу, решили забрать Полю. Чего ей с тобой сидеть до завтра и тащиться потом на электричке? В саду же уже всё? Утренник был, значит, можно теперь только в январе выходить. Так что давай, быстро собери ей сумку, и мы поедем.
— А сегодня какое число?
— Ира, ну ты вот как обычно! Тридцатое сегодня! А завтра вы с Полиной должны к нам приехать на празднование и остаться на все каникулы. Ты забыла, что ли?
— Нет, я помню, но…
— Понятно. — Мама коротко отмахнулась, разулась и громко позвала: — Внученька! Просыпайся! Мы с дедушкой за тобой, а то твоя мама вечно вся в своих проектах. Так и без Нового года останетесь.
— Мам… — попыталась я перегородить ей дорогу в комнату.
Не успела.
— Ой! — опешила та, открыв дверь и застыв на пороге.
— Бабуля! — обрадованно взвизгнула Поля и, путаясь ногами в одеяле, выбралась из постели и побежала обниматься.
— Э-э-э… Здравствуйте, — поймав внучку и крепко обняв, неловко поздоровалась мама с Кером.
Тот лежал еще на своем надувном матрасе. Когда мы так внезапно нарушили покой, мужчина сел, оставаясь укрытым до пояса, но демонстрируя голый торс.
А тут и папа подоспел.
— Ира, Поля! Это я! — раздался от входной двери его голос, и прозвенели стеклом банки с гостинцами. Наверное, варенье и соленья. Мама нас всегда подкармливает своими закатками.
— Дедушка! — заверещала дочка и поскакала в коридор.
Я пропустила ее и попыталась как-то сгладить неловкость:
— Антонина Васильевна, моя мама. Кер, мой гость.
— Эм-м… Ну… Здравствуйте, Кер. Простите, мы нe знали, что девочки не одни и… И вот.
— Доброе утро, — склонил голову в приветствии мужчина. — Приношу извинения за свой неподобающий вид.
Мама задом вышла из комнаты, пару раз моргнула и перевела на меня взгляд. Я развела руками и пожала плечами. Придется что-то объяснять.
— Иришка, — перетянул на себя внимание папа. — Ты давай, быстренько покидай Полине вещи, и мы поедем. Я там так неудачно припарковался. Да и погода портится. К вечеру опять обещают пургу, надо успеть доехать до дачи и прогреть дом, расчистить двор.
— Миша, Ира не одна, — сделав страшные глаза, мама принялась многозначительно ими указывать в сторону комнаты.
— Ухажер, что ли? — понизил голос папа.
— Не, не ухажер! — влезла непосредственная Полина. — У нас сейчас живет инопришеленец. Его в голову стукнули. Из собственного мира к нам закинули. Он память потерял. А там у него всякая нежить, зомби, упыри. Ждут его.
— Иностранец, — шепнула мама и прижала ладонь ко рту.
— Из криминальных, что ли?! Мафия?! — громким же шепотом ужаснулся папа.
— Ба, деда, ну вы чего? Я ж говорю: инопришеленец Кер. Пойдемте, я вас познакомлю.
— Пойдемте все на кухню, — встала я на пути и демонстративно прикрыла дверь в комнату. — Мам, сделай пока Поле бутерброд и какао, пожалуйста. А мы с Кером сейчас оденемся и…
Поняв, как двусмысленно прозвучали последние слова, я сбежала. Заскочила в комнату, прижалась спиной к двери и круглыми глазами уставилась на рогатика. Он стоял рядом со своей постелью в одних трусах и беззвучно смеялся. Посмотрела я на него, пожала плечами и тоже прыснула от смеха.
Это ж надо было так глупо спалиться! Чувствую себя школьницей, которую родители застукали с мальчиком. Вроде и плохого ничего не делали, а жуть как неловко.
Мы принялись приводить себя в порядок, не глядя друг на друга. Я-то Кера видела всяким, в том числе и полностью голым. Но то были рабочие моменты или оказание медицинской помощи. Сейчас же мы были вынуждены одеваться в одном пространстве. Поэтому отвернулись друг от друга, чтобы не смущать, и быстро собрались.