олжно получиться, а затем выбрасывается туда, куда нужно магу. А палочка задает вектор и распределяет этот импульс в строго заданной последовательности, поэтому пассы так отличаются друг от друга, а также служит своеобразным проводником, ведь большинство заклятий вырывается именно из палочки в виде электромагнитных импульсов. Полагаю, что все это можно делать без палочки, но с ней легче. И контролирует весь этот процесс эта самая фиговина на железе. Она же дает команду излишкам вернуться на место и гасит остаточное электромагнитное излучение, чтобы резонансом мозги самому магу не выжгло. Сев был практически прав, думая, что это какой-то химико-физический процесс. Я, конечно, сам многого не понимаю, но весьма приблизительно это работает как-то так.
— Самое паскудное во всей этой ситуации то, что от нас практически ничего не зависело и не зависит. Но ты знаешь, так даже лучше, я все равно хотел Каса просить меня с Северусом отправить, — Дин последнюю фразу прошептал, чтобы не услышал Сев. Нельзя давать ребенку ложную надежду, когда сам не уверен в результате. — Я пойму, если ты останешься.
— Да? И что я буду делать здесь один? Учиться пойду? С этой хренотенью в мозге? Буду новый конец света ждать в одиночку? Нет уж. Судя по книгам, там не самый плохой мир, может, хоть там нам удастся устроиться, может, хоть он нас примет. Да и сама возможность почувствовать себя магом? Как тебе, а, Дин? — они впервые вернулись к этому разговору, который начал Дин в первый день появления у них Сева, а именно — переход, скорее всего, односторонний, в другую реальность.
— Мы слишком много с Чарли общались, но, знаешь, я только «за», — братья переглянулись и засмеялись.
— Над чем гогочете? — Северус вынырнул из вычислений и посмотрел на Винчестеров слегка расфокусированным взглядом.
— А как же Сев здесь колдует? Если здесь все это не предусмотрено?
— А почему он не должен колдовать? У него все давно сформировано и работает как часы. Причем, сдается мне, что по наличию всех этих сосудов, нервов, ответвлений все-таки можно судить о силе мага. У Сева задействовано все, абсолютно все. То есть при большом желании его мозг может сгенерировать и выпустить энергию как при взрыве атомной бомбы. Вот если бы он попал сюда малышом до своего первого выброса, вот тогда да, никакая палочка ему бы не помогла. У нас же она не работает, — Северус действительно, когда увидел модель мозга Дина, всучил ему свою палочку и непреклонным тоном заставил что-нибудь сделать. Ничего не вышло. Палочка даже ни одной искорки не выдала.
— Вы над чем так весело смеетесь? — Северус встал с дивана, где он, собственно, и лежал, делая уроки. Нет, сначала он всегда садился за стол. Сидел с очень прямой спиной, старательно выводил буквы. Но однажды Дин ему показал, как, на его взгляд, удобнее.
Сэм потом ругался, как грузчик в порту, но сделать ничего не мог, потому что было действительно «удобнее». В конце концов, младший Винчестер махнул рукой на это безобразие. Решил, что как «удобнее», пусть так и делает.
Внезапно Дин представил себе их окрепшего ребенка, который, развалившись на диване в чопорной гостиной своего факультета, делает домашнее задание, и недоуменно смотрит на тело, которое хочет ему в этом помешать. Картинка оказалась настолько яркой, что Дин не удержался и хихикнул.
— Сев, а что вообще такое эти выбросы? — задал интересующий его вопрос Сэм. Так как с возможным будущим братья вроде определились, нужно узнать про это как можно больше.
— Вы над этим смеялись? — Северус посмотрел в абсолютно честные глаза братьев, которые с интересом смотрели на него.
— Ну, выбросы, это спровоцированный какими-то внешними причинами всплеск магии. Например, у меня первый выброс был в два года, как говорила мама. Я тогда сумел восстановить игрушку — она фарфоровая была — которую случайно уронил и разбил. Там без заклинаний все происходит, просто выполняется действие, которое тебе на данный момент больше всего нужно. Это что угодно может быть. Лили, например, говорила, что у нее первый выброс был в три года, когда она заставила листья в парке танцевать. Ей этого на тот момент больше всего хотелось.
— Сев, а ты не скучаешь по Лили? — осторожно спросил Сэм.
— Не знаю, сначала да, скучал. Но сейчас — не знаю. Я буду рад ее видеть, конечно, но, думаю, буду больше скучать по Крису, когда мы отсюда уедем.
В это время зазвонил телефон Северуса.
— О, это Крис, — и мальчик умчался в комнатушку, которую братья гордо назвали детской, чтобы поболтать с приятелем.
— Да, весело, — протянул Дин. — Если я все правильно понял, то прежде, чем все это, — он кивнул на экран компьютера, — заработает, у нас должны пройти первые выбросы, которые мощные, не зависят от тебя и тупо выполняют твое желание. Очешуеть. И в какой землянке мы будем свои выбросы переживать? Потому что желания у нас могут быть ну очень оригинальными. И танец листвы здесь точно не на первом месте.
— Да, чье-нибудь смертоубийство или голые женщины на улице точно не будут положительно влиять на акклиматизацию. Но рано об этом думать. Нужно еще меня просветить, чтобы наверняка знать.
— А может, ну его? Проверишься здесь, да и все дела?
— Нет, Дин. Все равно еще рано думать об отправке куда бы то ни было. Может, все, о чем я тут говорил, — это бред. А тянуть за собой хвосты, в то время как у нас есть за кого переживать? Нет уж.
— Пап, можно я с Крисом и его мамой в кино схожу? — голос Северуса ворвался в комнату и уронил Дина со стула на пол прямо под стол.
Пока старший Винчестер хлопал глазами, пытаясь осознать услышанное, Сэм, видя, что Дин отвечать не в состоянии, ответил за него:
— Папа сейчас недоступен, Сев, какой фильм?
— Какие-то «Стражи Галактики», — Северус вышел из комнаты и заглянул под стол, где на полу сидел Дин. — С тобой все в порядке? — спросил он шепотом, прижимая трубку к плечу. Дин кивнул и показал большой палец. — Ну что, можно? — Дин снова кивнул.
Сэм вздохнул, взял Северуса за свободную от телефона руку и отвел от стола.
— Можно, — он вытащил бумажник, и достал деньги. — Вот двадцать долларов — на билет, попкорн и что там еще возьмете должно хватить.
— Ага, да, вы когда за мной заедете? Через полчаса? Хорошо, — Северус нажал отбой и забрал у Сэма деньги. — Дин, что с тобой?
— Ничего, все нормально, голова немного закружилась. Ничего страшного.
— А, ну ладно тогда, — и Северус умчался в комнату переодеваться.
— Тебе не кажется, что наш ребенок становится самым обычным? — Сэм задумчиво смотрел на дверь в комнату мальчика.
— Это хорошо или плохо? — Дин встал с пола и упал на стул.
— По-моему, это отлично.
— Я тоже так думаю.
В течение этого получаса Северус извертелся, ожидая друга.
— А как там будет?
— Увидишь, — посмеиваясь, сказал Дин. — Должно быть круто.
— А про что этот фильм? Ну скажите хоть, о чем он?
— О космосе, зеленой девице и говорливом еноте. И, Сев, это сказка. В этом фильме нет ни слова правды.
— Ну, когда ты сказал про говорливого енота в космосе, я так и подумал.
В это время в дверь постучали. Сэм пошел открывать.
— Аманда, добрый вечер.
— Джон, ты готов? — Аманда кивнула Сэму. Если она и огорчилась, что Дин не показался ей на глаза, то вида не подала.
Когда Сэм закрыл дверь, он обернулся к непривычно задумчивому брату.
— Сэм, может, ну его это обследование, а? И так понятно, что у тебя все так же, как у меня, или круче, более организованно.
Сэм задумался. Может быть, и правда? К тому же его не отпускала мысль о том, что с их исчезновением как дестабилизирующих факторов и здесь все наладится. Но нужно было окончательно все уточнить.
— Дин, нужно все как следует обдумать.
— Я уже все обдумал, Сэм, — Дин задумчиво поворачивал изображения на экране.
— А как же скрижали? Кевин, расшифровка, мы про него уже просто забыли.
— Сэм, Кевин с матерью и Гартом. Если Гарту хватит ума привлечь к его охране еще охотников, то будет совсем хорошо. К тому же Кевин нас, ну, не ненавидит, конечно, но совершенно точно не нуждается в нас. Испытания? Ну пройдем мы их, кто-нибудь из нас опять сдохнет, я просто в этом уверен, и что? Что дальше, Сэм? Нас опять оживят? Опять мы будем что-то делать, куда-то бежать, что-то спасать в глобальных масштабах? Как ты там говорил? Солнце потухнет? И так до бесконечности. Точно белка. Кроули знал, когда меня так назвал. Я устал, Сэм. Ты даже не представляешь, насколько сильно я устал.
— Я не представляю, Дин, — Сэм сел рядом с братом. — Я знаю.
Сколько они так сидели рядом и одновременно за тысячи миль друг от друга? Самое странное, что мыслей никаких не было. Дин принял решение. Он принял его за себя, только за себя, но Сэм прекрасно сознавал, что это и его решение тоже. Что может быть плохого от того, что они попадут в сказку? Пусть и не очень радужную, но и не настолько беспросветную, как их жизнь здесь. Наконец Дин заговорил:
— И вот, когда мы бездумно ждали чего-то, чтобы снова начать этот забег в колесе, когда сходили с ума в прямом смысле этого слова, появляется ребенок. Очень сложный ребенок. Самый сложный из всех, виданных мною. И этот ребенок за свою такую короткую жизнь натерпелся так, как мы с тобой даже не представляем. Его нужно вернуть, это не обсуждается. Но что его ждет там? Жизнь, от которой лучше повеситься, и смерть в тридцать восемь? А ведь этому ребенку совершенно не нужно, чтобы мы спасали мир. Ему плевать на ангелов и демонов. Живут, ну и хрен с ними. И ему одному, одному из всех, Сэм, нужно от нас только одно: чтобы мы вообще были. Чтобы мы его кормили, одевали, чему-то учили. И он совершенно ничего от нас не требует. Он не требовал от нас измениться или изменить свою жизнь, как сделала бы лучшая из женщин, если мы когда-нибудь остепенились бы. Он просто попытался подстроиться под нас, и ему это удалось без особого труда. Неужели сделать его жизнь более-менее нормальной — это хуже, чем раз за разом спасать мир? Ответь мне, Сэм.