Помолвка! Лариника вдруг вспомнила, что о ней на сегодняшнем вечере не было сказано ни слова, хотя изначально приём посвящался именно этому событию.
Вилард поднял руку на уровень груди и отдёрнул манжет, обнажая запястье, на котором больше не было татуировки. Лариника повторила его жест и обнаружила, что её браслет тоже исчез. Всё случилось именно так, как он и обещал. Наступило полнолуние, и связь между ними оборвалась.
Но какое это имеет значение теперь, если они так и так решили быть вместе?
Вилард между тем улыбнулся, изобразил поклон и вышел за дверь, оставляя её в недоумении относительно его поступка.
Лариника промучилась весь вечер, гадая, что же хотел сказать Вилард своим уходом. Он обиделся? У него появились срочные дела? Он решил наведаться в храм к богине за новым благословением?
Ей сгодилась бы любая причина, кроме той, что была очевидна — Вилард её бросил. С этим Лариника не желала мириться ни за что на свете, потому что понимала, что двигало этим глупым гордецом, решившим в очередной раз проявить никому не нужное благородство. Во всяком случае, она очень надеялась, что не ошибается в мотивах его поступка.
В этот вечер всё пошло не так, как было задумано. И началось всё с провокационного поступка гессы Аларии, вздумавшей не только представить общественности свою наследницу, но и заявить о её праве на верховную власть в Аливасаре.
Нет, Вилард конечно и раньше догадывался о том, что Лариника не обделена силой, но не думал, что её показатели окажутся столь впечатляющими. Девушка, не особенно напрягаясь, наполнила кристалл до отказа, доказав тем самым своё превосходство над нынешней главой рода.
И всё равно он не понимал, зачем нужно было устраивать это представление именно сейчас, когда в городе только о том и говорят, что гесса Кордиана нестабильна. Неужели гесса Алария не догадывалась, чем всё может закончиться, когда вознамерилась потешить свои непомерные амбиции?
А потом случилось то, что и должно было случиться. Разгневанная Кордиана, не пожелавшая мириться с потерей власти, направила на соперницу огненную стихию, но не справилась с ней и в результате сама вспыхнула ярким пламенем. Огонь перекинулся на тех, кто имел несчастье стоять с ней рядом. Началась паника, появились первые жертвы.
Вилард впервые забыл о том, что он целитель. Получившие ожоги хасуры нуждались в исцелении, а он мог думать только о том, что стало с Лариникой. У него перед глазами стояла стена огня, преодолеть которую он был не в силах.
Повезло, что рядом с ним оказались родные Лариники, они то и вспомнили про обходные пути.
Вилард и сам мог бы до этого додуматься, если бы только был в состоянии что-то соображать. Но эмоции, как назло, заглушили голос разума. Картины, одна страшнее другой вставали у него перед глазами, и он боялся, что всё это окажется правдой.
К счастью, Лариника осталась жива и даже не пострадала, а ведь могло всё сложиться иначе. Вилард постарался отбросить в сторону эти мысли, приказав себе не думать о дурном. Оставалось надеяться, что гесса Алария сделает верные выводы из случившегося и больше не станет так рисковать. Судя по её затравленному виду, она успела здорово перепугаться. Да и сын с супругом вряд ли оставят её поступок без внимания. Иногда такая встряска необходима, чтобы разумные существа, кем бы они не являлись, начали ценить жизнь.
Когда всё закончилось, выяснилось, что гости и не думают расходиться. По ощущениям Виларда, огненная вакханалия длилась вечно, хотя на самом деле, от начала разгула огненной стихии и до его завершения прошло всего-то несколько минут.
Эмоции продолжали горячить кровь. Все хотели поделиться друг с другом впечатлениями, ведь для многих из присутствующих на приёме хасур сегодняшнее происшествие стало самым ярким событием в их жизни, пусть и смертельно опасным, но уж точно незабываемым.
О помолвке, разумеется, не было сказано ни слова. А Вилард не счёл возможным о ней напоминать. Глядя на уставшую Ларинику, пытавшуюся облегчить страдания раненых, он тоже взялся за дело. Так они работали около часа, едва ли замечая, как бежит время. А когда Вилард обработал ожоги последнего пациента и обвёл взглядом зал, то увидел лишь край её платья, исчезающего за дверью.
Сразу после этого всем объявили, что приём продолжится через час.
Осмотрев свой наряд, Вилард пришёл к выводу, что проще будет переодеться во что-то другое, чем пытаться очистить его от грязи. Вот так он и оказался дома. Как вскоре выяснилось, очень не вовремя. Настроение и так было хуже некуда, а тут ещё матушка добавила негатива, устроив ему незабываемую встречу.
Родители с самого начала не одобрили выбор сына.
По их мнению, дочь скандально известной гессы Малини, выросшая среди дикарей и не получившая ни должного воспитания, ни приличного образования, не может претендовать на роль супруги их горячо любимого сына. И даже родство с гессой Кордианой не добавляло ей плюсов. Всем известно, что глава рода не очень-то дорожит родством. Так что не стоило надеяться на то, что родственные связи помогут этой дикарке занять сколь-нибудь значимое место в их обществе.
Таково было мнение родителей вплоть до начала приёма, на который они, к слову, отказались пойти, выражая таким образом своё несогласие с выбором сына.
Каково же было удивление Виларда, когда вернувшись домой, он обнаружил мать и отца сияющими от счастья и полностью готовыми к выходу в свет.
— Поторопись дорогой, — обратилась к нему гесса Витальдина, улыбкой которой можно было бы осветить целый дворец. — Горячая ванна и новый костюм уже ждут тебя, сын. Не стоит заставлять невесту волноваться.
Вилард замер на месте, не понимая, что происходит. Отец с невозмутимым видом поправлял запонки на манжетах и не спешил комментировать слова супруги.
Зато матушка молчать не стала. Её буквально распирало от восторга, когда она не удержалась и выразила сыну своё одобрение его сообразительностью. Но лучше бы промолчала, чем обвинять его в подобном бесчестии. Впрочем, она и не обвиняла, напротив, желала похвалить, не понимая, что своими словами больно ранит его самолюбие.
— Вижу, ты удивлён, мальчик мой, — гесса Витальдина кокетливо расправила веер, а затем погрозила сыну пальчиком. — Негодный мальчишка, ты мог бы сразу нам всё рассказать. Мы ведь даже не догадывались о том, что эта девочка может возглавить Аливасар.
— И что это меняет? — спросил Вилард сухо, уже зная ответ.
Разумеется, это меняло многое. И теперь все станут говорить о нём, как о весьма ловком мерзавце, сумевшем хорошо устроиться в жизни. Лариника ведь так молода и совсем неопытна. Любой хасур смог бы вскружить девчонке голову, просто Виларду повезло первым попасться ей на глаза.
— Ничего дорогой, — обворожительно улыбнулась мать и пожала плечами, будто извиняясь. — Просто ты был прав, а мы ошибались. Никто из нас не идеален, ты ведь понимаешь.
— Я понимаю, — процедил Вилард сквозь зубы и направился к лестнице. Ему и впрямь нужно было поскорее привести себя в порядок, а заодно подумать, как быть дальше.
Больше не существовало несчастной девушки, нуждающейся в защите. Отныне никто не посмеет диктовать Ларинике свою волю. И посему выходит, что брак ей не нужен.
Скинув камзол, Вилард принялся расстёгивать рубашку и только сейчас заметил, что одной запонки не хватает. Но не хватало не только её. Не было и татуировки, означающей связь между ним и Лариникой. Словно сами боги давали ему подсказку, как следует поступить.
Всё верно, он не имеет права удерживать её силой. Нет ничего хуже, чем принуждать кого-то быть рядом. Изначально Вилард собирался защищать Ларинику от нежеланного брака, и с тех пор ничего не изменилось. Только теперь ему придётся защищать её от самого себя.
Глава 21
Как ни хотела Лариника поскорее выяснить отношения с Вилардом, пришлось отложить разговор с ним на неопределённое время. В расписании новой главы рода, как это часто случается с руководителями такого уровня, не нашлось места для личной жизни.
На неё вдруг свалилось столько обязанностей, что девушка решительно отказывалась понимать Кордиану, стремившуюся удержать власть любой ценой.
Кому в здравом уме захочется с утра до ночи разбираться во всех проблемах и неурядицах горожан, просматривать кипы документов, вникать в самые разные вопросы от разрешения на строительство очередной оранжереи в восточной части Аливасара, до принятия закона об обязательном обучении детей от десяти до шестнадцати лет в школах Эрменгола? И при этом всегда хорошо выглядеть и в любой, даже самой сложной ситуации проявлять выдержку, чтобы, не приведи боги, не повторить судьбу прежней правительницы.
А ещё Ларинике пришлось отказаться от встречи со своей приёмной семьёй, так как нужно было не только осваиваться в новой должности, но и помимо этого обживаться на новом месте. Замок Аливасар во все времена являлся резиденцией главы рода и Ларинике, скрепя сердце, пришлось в него переселиться.
Пожалуй, это единственное, что действительно огорчало гессу Аларию во всей этой истории. В остальном, она осталась довольна тем, как развивались события. Главу рода Арменга ничуть не расстроила гибель Кордианы и её приспешников, да и к уходу Виларда, женщина отнеслась спокойно. Она ни минуты не сомневалась в том, что теперь у Лариники не будет отбоя от претендентов на её руку и сердце. А этот хасур ещё пожалеет, что упустил своё счастье.
Прошедшая неделя оказалась настолько насыщена событиями, что Ларинике удавалось выделять на сон не более пяти часов в сутки. А ещё ей предстояло устроить приём для представителей других городов. Эту работу девушка с лёгким сердцем свалила на свою дорогую бабушку. Алария, к слову, взялась за дело с большой охотой. И Лариника даже стала подумывать о том, чтобы назначить эту не в меру деятельную даму на пост советника по культуре.
Примерно через неделю у Лариники случился первый серьёзный конфликт с управляющим землями гессом Арнилом. Пожилой хасур импонировал ей своей честностью и скрупулёзным отношением к делу. Его бумаги находились в идеальном порядке.