о, мое решение не связано».
Отправив письмо, Алекс разделся и бросился в постель.
США. Нью-Йорк. 1941 год. Сентябрь
Заместитель наркома совершает океанское путешествие в отдельной каюте. Стол завален газетами. Зелен прихватил прессу из Лондона. За дни путешествия при помощи словаря пытался ее прочитать. Понял: по мнению большинства западных журналистов, жить столице Советского Союза остались считанные дни. Никто из них не верил, что Россия отобьется от Гитлера.
Моисей Семенович две недели в океане, и что твориться на родине, ему неизвестно. Сегодня путешествие заканчивается. Завтра снова напряженная работа.
Если в Англии советские торговые полпреды путали грузы при отправке, то в Америке творились и вовсе чудеса. Интересы СССР в Соединенных Штатах представлял трест «Ам-торг». Его работники заказывали тысячи тон колючей проволоки. Через неделю выяснялось, что проволока не так нужна, как противогазы. Получив противогазы, требовали, поскольку и противогазы не самое насущное, тягачи. Американцы заявили протест. И Микоян командировал Своего заместителя с заданием навести порядок. Так, не заезжая в Москву, Зелен из Англии отправился в Америку.
Загадочное предприятие под названием «Ам-торг» открылось в Нью-Йорке в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году. Через него красные вожди продавали изъятые из музеев и награбленные в частных особняках художественные ценности. На Запад уплывали картины Рубенса и Рембрандта, Рафаэля и Ренуара, пасхальные яйца работы знаменитой мастерской Карла Фаберже, редкостные иконы и другие предметы искусства, составляющие гордость отечественной культуры. Взамен пастыри пролетариата получали оружие и технологии. Не умея делать собственные тракторы, автомобили и даже утюги, тащили через океан станки и небольшие партии товара, чтобы скопировать, изучить и запустить у себя в производство. Награбленное – не заработанное, его не жалко, и советские коммунары платили, не торгуясь. На операциях с «Амторгом» нагрели руки американский бизнесмен Хаммер, агент ОГПУ, шпион всех времен и народов Евгений Иванович Маклаков, впоследствии переродившийся в Джона Маклехи, и многие другие дельцы и авантюристы.
В качестве очередного торгпреда Сталин выслал в США товарища Смолянского, ближайшего помощника Троцкого. Труп Абрама Львовича Смолянского нашли на берегу озера в пригороде Нью-Йорка. За компанию с ним разделались и с председателем «Амторга» Иссаей Яковлевичем Хурганом. Сталин мелочиться не любил. Убирать, так разом. Смолянского – за близость к ненавистному Троцкому, Хургана – за то, что, долго занимая кресло председателя «Амторга», слишком много знал.
С этой организацией и предстояло работать генералу Зелену. От бывшего наркома Литвинова Моисей Семенович кое-что об этом слышал. Но далеко не все. Тайны грязных делишек торгового представительства СССР в Америке красные спецслужбы охраняли рьяно. Все, кто приближался к загадочной организации, тут же попадали под их «колпак»…
Где-то сверху раздается долгий могучий гудок. В каюту заглядывает генерал Голиков:
– Моисей, подплываем. Желаешь на статую Свободы полюбоваться?
Зелен смотрит на часы. По нью-йоркскому времени семь вечера.
– Спасибо, сейчас поднимусь. – Он собирает со столика деловые бумаги, словари, прячет их в свою планшетку, вешает ее на плечо и выходит.
На палубе человек семьдесят. Среди них летчики, которым поручено перегнать истребители на фронт через Аляску, военные специалисты инженерного отделай американцы, возвращающиеся из Лондона. Этих большинство. Янки в ожидании встречи с родными возбужденно жестикулируют, орут и указывают перстом на размытые очертания небоскребов. Советские: напряженно молчат. Но все пассажиры вглядываются в туманную завесу, сквозь которую начинает пробиваться силуэт Нью-Йорка.
Подножие статуи Свободы в вечернем тумане. Создается впечатление, что монумент парит в воздухе. Моисей Семенович смотрит на символ чужой страны и думает о родине. Под Москвой тяжкие бои. Держится ли столица? Как там его Клавочка? Как сынок?
Они подплывают ближе, и гигантская дама в венце колючих лучей предстает перед путешественниками во всем своем величии.
– До чего здоровенная баба! – удивляется Голиков.
На причале толпа. Встречающие машут шляпами, свистят, кто-то дудит на саксофоне. Русских дожидается небольшая группа – работники «Амторга», советник посольства и несколько американских военных.
Матросы вместе с портовыми службами надежно пристегивают махину судна к пирсу, к борту подгоняют трап. Таможенники проверяют багаж и документы. Наконец формальности позади, можно спускаться. Председатель «Амторга» Лукашев представляет Зелену и Голикову своих работников и официальных лиц от американской стороны. Американцы жмут. Зелену руку, сочувственно улыбаются. Один из них – генерал авиации, другой в форме адмирала военно-морского флота, форма третьего Зелену непонятна. Офицеры не говорят по-русски. Все трое, похоже, искренне не любят немцев.
Зелен с Голиковым усаживаются в головной «Кадиллак». Генералы– в замыкающий «Додж». Кортеж въезжает в город. На радиаторе «Кадиллака» гордо веет красный флажок. Американцы сопровождают русских до Десятой авеню, после чего их «Додж» сворачивает к Центральному парку.
Зелен разглядывает Америку через окно лимузина. После мрака осажденной Москвы и серой строгости привыкшего к бомбежкам Лондона Нью-Йорк радует глаз мирной суетой, слепит огнями реклам, поражает пестротой одежд прохожих, удивляют количеством авто. На перекрестках полицейские деловито и властно регулируют потоки машин.
Едут недолго. Светло-серое здание торгового представительства СССР находиться в самом центре. Лимузин сворачивает на Пятую авеню и останавливается у многоэтажного дома. Подъезд украшают колонны. Швейцар распахивает массивные двери. В холле гладкие серые стены, ни картин, ни ковров. Прибывшие и встречающие толпятся у лифта. Его кабина внушительных размеров, но всех вместить не может. Поднимаются в три приема.
На пятом этаже – явно территория советского представительства: стены украшены пейзажами с березками в золоченых рамах, напоминающими о далекой родине. На полу ковры. За столиком секретаря миловидная супруга одного из замов председателя «Амторга». Жены посланников Советского Союза тайно жаждут валюты, и должность секретаря здесь, в Нью-Йорке, – лакомое местечко, из-за такой вакансии нередко плетутся интриги. Женщина встает, улыбается приезжим. В глазах Зелена вопрос: «Как на родине?» Но говорить правду она не станет. Торговое представительство по-прежнему состоит из сотрудников иностранного отдела НКВД. Всей Америке известно, что немцы уже заняли Тверь и вот-вот ворвутся в Тулу, а Совинформбюро выдает расплывчатые сводки. Из них следует, что мы сдаем города якобы только с целью выравнивания линии фронта, а неудачи терпим лишь на отдельных участках. В «Амторге» истинное положение дел, конечно, знают, но говорить на эту тему младшему составу работников торгпредства не положено. Сказав лишнее, можно попасть в разряд паникеров и прямым ходом отправиться из Нью-Йорка на Колыму.
Председатель «Амторга» приглашает прибывших в зал приемов. На стене против входа – портрет Сталина, слева – Молотова и Микояна, справа в тяжелой черной раме красуется Лаврентий Павлович Берия. Все рассаживаются за овальным столом. На правах хозяина слово берет председатель «Амторга»:
– С приездом, товарищи. Смерть фашистским агрессорам! Да здравствует наша родная Коммунистическая партия и ее гениальный вождь товарищ Сталин!
«Сволочь, сказал бы, как Москва», – думает Зелен. Однако председатель о Москве – ни слова. Но и лозунгов больше не произносит, говорит по делу:
– Закон о подключении СССР к ленд-лизу прошел конгресс, в связи с этим отправлять конвои только через Лондон нужда отпала. Ассортимент товаров расширен. Союзники предложили советским специалистам участвовать в отборе интересующих фронт образцов. Теперь все зависит только от вашей энергии, товарищ Голиков и товарищ Зелен, а также от ваших помощников.
Моисей Семенович все это уже знает. Его интересует, как дела дома. Зелен переглядывается с Голиковым. Оба генерала понимают друг друга без слов. Во время долгого плаванья они успели подружиться.
Зелену приходиться выступить с ответной речью. Затем заседавшие перемещаются в столовую. В коридоре Моисея Семеновича останавливает зампред «Амторга» Пастухов:
– Вам телеграмма от Анастаса Ивановича. Прочтете в спецотделе после обеда.
У Зелена в горле комок: что в ней, этой секретной телеграмме! Есть он не может. Обед проходит быстро и деловито, но ему кажется, что жевать будут бесконечно. Наконец Пастухов ведет его по коридору в дальний кабинет:
– Знакомьтесь, наш торговый агент Маликов.
Молодой человек с бесцветными глазами трупа небрежно кивает генералу, отмыкает сейф, протягивает бланк.
– Выносить телеграмму запрещено, – предупреждает он.
«Помимо продовольствия, обратите внимание на экипировку летчиков. Это личная просьба товарища Васильева. Работайте спокойно. Ваши жена и сын живы. Я о них позабочусь».
Обращения нет, подписи тоже. Бланк в руках Зелена дрожит. Он с трудом сдерживает радость. Не сразу понимает, что «товарищ Васильев» – псевдоним Сталина.
– Пожалуйста, сдайте телеграмму, – требует Маликов.
Моисей Семенович выходит в коридор. Его ждет Лукашев:
– Сейчас вас проводят в отель. Он рядом. Там сможете принять душ и отдохнуть. А в полночь проведем рабочее совещание.
– Я не устал. Вы получили сводку с фронта?
Лукашев оглядывается по сторонам, переходит на шепот:
– Сдали Тверь.
– Москва держится?
– Держится.
– Я бы еще поел. – Зелен виновато улыбается.
– Нет проблем.
В столовой пусто, лишь за одним из столиков ужинает миловидная секретарша. Зелен подсаживается к ней:
– Не помешаю?
– Что вы?! Я очень взволнована, вы же из Союза! Как там товарищ Сталин?!
– Спасибо. Вообще-то я сейчас из Лондона, но, когда вылетал из Москвы, вождь работал в Кремле. Надеюсь, товарищ Сталин в добром здравии.