- Да я с ума сходил! Мы год занимались сексом по дням, помеченным крестиком в календаре! Ты же помешалась! И я с тобой, думаешь, легко сознавать, что не можешь дать своей женщине то, чего она так жаждет? Да я бы всю жизнь с тобой прожил без детей, мне ты нужна, а не дети, ты понимаешь это?
- И поэтому ты заделал ей ребенка? Может затем, чтобы доказать, что можешь? Ты представляешь, хоть на минутку, что я почувствовала, увидев ее, беременную твоим ребенком? Рядом с тобой! Когда осознала! И это когда я готовилась к ЭКО!
Я вновь оттолкнула его и вскочила на ноги. Бежать отсюда, бежать. Пока он не сумел меня убедить. Пока я не убила его.
- Я несколько лет пытался сделать тебе этого ребенка! Я и сам его захотел! А с ней, один пьяный перепих, и все готово. Получайте. Да, я возненавижу себя сейчас за свои слова, но он мне не нужен, мне ты нужна. Я уговаривал ее сделать аборт, безуспешно. Я смотреть на нее не могу. Я просто в аду жарюсь, Ань. И ты со мной.
Я хотела бежать, но он схватил меня за руку. Другой, размахнувшись, ударила его по щеке. Он замер, и я тоже. В первые секунды меня затопил страх – я никогда еще не била людей. По -настоящему. Но потом меня окатила эйфория, я сделала это, ударила его!
Он оттолкнул меня, в его глазах было удивление. А я, не отдавая себе отчета в действиях, схватила кружку со стола, и бросила в него. Попала в грудь, по рубашке растеклось некрасивое пятно. Он дернулся ко мне, но я оббежала стол - он у меня большой и круглый.
- Уходи! Пошел вон, – крикнула я, и схватила тарелку. - Тебе же хуже будет.
- Неа. Я погляжу еще, на что ты способна, тихоня моя.
- Я не твоя, – кинула в него тарелкой, но он ловко уклонился, и она бездарно разбилась о стену. Мы маневрировали вокруг стола, я напряженно за ним наблюдала – он делал ложные выпады и вполне мог меня поймать. – Видеть тебя не хочу. Никогда!
- Врушка, – сказал он и дернулся влево. Я от него, одновременно метая тарелку. Опять не попала.
Стопка тарелок стремительно таяла. Еще две разбились, миновав Лешку. Зато следующей я его достала. Раскололась прямо о его лоб, оставив некрасивую красную полосу. Я замерла, в страхе и восторге перед своей смелостью. И тут он меня настиг. Схватил за руку и поволок в мою девственную пока еще спальню. Я визжала и брыкалась, ему пришлось нелегко. Два раза, извернувшись, оцарапала. Но он уже бросил меня на кровать, накрыл своим телом, и начал избавлять от одежды. Работы я ему не облегчала, сопротивляясь по мере сил. Возбуждение и адреналин бурлили в моих венах, каюсь, я упустила момент, когда вместо того, чтобы вцепиться в его волосы, обняла за шею. Злость никуда не ушла, она так и кипела во мне, на Лешку, на себя, на жизнь. Но тем крепче, тем яростнее я к нему прижималась, я даже кричала, чего в обычной жизни себе не позволяла. Лешка рычал, шептал какие то глупости, в смысл которых я не вникала, и двигался, двигался во мне… Удовольствие, затопив, отступило, а мы остались. Мокрые, тяжело дышащие. Я прятала глаза. Лешка хотел что-то сказать, но я остановила его движением руки.
- Я сделаю вид, что этого не было. Пойду в ванную, а когда вернусь, рассчитываю быть в одиночестве.
Долго стояла, включив душ на полную мощность, и не решаясь выйти. Была уверена, что Лешка не уйдет, но он ушел. Я обиделась, что, конечно, весьма глупо.
Утром опять же заварила чаю, и выглянула в окно - надпись была на месте. Я улыбнулась, и тут же обругала себя. Но хорошее настроение никуда не делось, напевая, я пекла торт, украшала его и ловила себя на том, что улыбаюсь. Торт удался, и заказчики были просто в восторге.
Вечером двое мужчин в яркой форменной одежде принесли мне большой горшок. С лимоном. Деревце поднялось почти до метра в высоту, его усеивали мелкие плоды. Если бы это был букет цветов, я бы его выбросила без раздумий. Избавиться от лимона рука не поднялась, и он занял место в углу гостиной. Так вписался, как будто там и рос, всю жизнь, прямо с косточки.
С тревогой ждала еще действий, но напрасно. Так пролетела неделя, признаться, я была даже рассержена. Неужели все кончится одноразовым сексом? Противоречила сама себе, срывалась, кричала на Вадима. Он и Лёля, это его девушка, помогали мне на крыше. Сначала ее устелили влагоизолирующим материалом, его спаяли на швах. Поверх него высыпали очень много земли, которую мы, стеная, разровняли по всей площади. Настелили газон, посадили цветы, поставили качели. Какие - то цветы были в клумбах, какие – то в навесных горшках. Это было просто прекрасно, несмотря на то, что цвели только те цветы, которые мы купили большими уже саженцами. Я посеяла и пряные травы для кухни, с удовольствием их поливала и каждое утро проверяла на наличие ростков. Жизнь мне почти нравилась. Я вдруг допустила мысль, что могу просто забыть Лешку, и жить, радуясь, но от этой мысли стало нестерпимо грустно.
Вечером я стояла у плиты, помешивая заварной крем. К нему я относилась очень серьезно, не позволяя себе отвлечься даже на миг. Было уже темно, на улице просто невероятно тепло, если бы я не опасалась гулять по ночам одна, то непременно бы на прогулку отправилась. Мои окна были нараспашку.
Я услышала какой-то подозрительный шум и обернулась. За окном, со стороны улицы, поднималась чья-то темная макушка, а рука обшаривала подоконник, грозя свалить мои фиалки. Видимо, ищет точку опоры, догадалась я, шагнула вперед и опустила на макушку свой половник, основательно, что было сил. И, уже опуская его, я поняла, что это Лешка. Но остановить себя за доли секунды не сумела, Лешка бросил на меня изумленный взгляд и рухнул вниз.
- Леша, погоди, я сейчас!
Я летела через ступеньки, не чуя ног, обогнула дом и увидела его лежащим на газоне. Он широко раскинул руки, и не подавал признаков жизни, рядом валялся букет цветов.
Бросилась к нему и стала судорожно его ощупывать в поисках повреждений. Он открыл глаза.
- Лешенька, потерпи, милый, сейчас я вызову скорую, все будет хорошо, потерпи только немножко. - Я достала телефон из кармана халата, но Лешка вдруг отобрал его и отбросил в сторону. Я оторопела.
А он обхватил меня и прижал к себе что было сил. А затем поцеловал.
- Боишься за меня, да? И дерешься. А бьешь, значит любишь. – Он с удовольствием рассмеялся и перевернулся, подмяв меня под себя. Вновь стал целовать, я начала отбиваться. – Да выпусти ты уже эту поварешку, и правда ведь покалечишь.
Я с удивлением осознала, что до сих пор держу половник в руках. И вообще, босиком.
- Ты идиот! – крикнула рассержено. – Ты разбиться мог! Слазь с меня немедленно. Иначе половником заеду!
Он откатился, а я встала и отряхнулась. Пошла к подъезду.
- А раны мои боевые залечивать не будешь?
- Иди к черту.
Он вновь меня окликнул, но я лишь прибавила шагу. Уже у подъезда он меня нагнал и сунул в карман телефон. Когда я закрывала дверь, он стоял за ней такой печальный, взъерошенный, смешной. Такой родной. Сердце мое сжалось, но я устояла. Поднялась к себе, с достоинством выдержав недоуменный взгляд встретившейся соседки. Сделаю вид, что гулять по ночам босиком и с половником в руках для меня норма. Крем конечно же, сгорел.
В следующие три дня мне дважды приносили цветы, один раз пирожные. Красивые, но я бы испекла вкуснее. В почтовом ящике я нашла коллаж из наших старых фото, изготовленный вручную. Долго сидела всматриваясь – какие же мы тут счастливые.
Мне завидовали все подруги, да что там, я и сама себе завидовала. Мне казалось, что наш брак один на миллион, так счастлив не может быть никто. Я даже ссорилась с Лешкой с удовольствием, зная, что это все понарошку. Ночью мы вновь будем любить друг друга, а усну я, прижимаясь к нему.
Познакомились мы, когда мне было двадцать два, ему на три года больше. У нас был такой головокружительный роман, даже сейчас, сквозь слезы мне щекотно и радостно от воспоминаний. И самая красивая свадьба годом позже. На фото свадьбы за последние десять месяцев я не взглянула ни разу. Но выбросить их так и не смогла.
Рядом с ним мне было так хорошо, так свободно. С ним и смеялось, и ревелось в удовольствие. А уж как он мог меня рассмешить. Мне никогда в голову не приходило его ревновать, он всегда был рядом, каждую свободную минуту стремился провести со мной.
Первый год нашей совместной жизни мысли о детях меня не посещали. Ну а потом… потом я поняла, что хочу от него ребенка. Лешка меня поддержал, и мы с энтузиазмом принялись за дело. Но ребенок не получился ни через год, ни через два. Я не на шутку переживала, никогда бы раньше не подумала, что с этим могут быть проблемы. У кого угодно, но не у нас. Мы же так любим друг друга, мы идеальная пара. И следующие два года были гонкой. Я пила чудодейственные препараты, бегала по врачам и таскала к ним Лешку. Он пытался отшутиться, но я ничего не слышала, ребенок стал моим наваждением, я грезила желанной беременностью. Врачи разводили руками - мы оба здоровы. Но почему же тогда, черт побери, ничего не выходит!
- Нужно просто подождать.
- Я не могу больше ждать, не могу!
Тогда мы решили провести процедуру ЭКО. Точнее, я решила. Подготовка шла полным ходом, мне уже начали гормональную терапию. Я не выносила ожидания, плакала, изводила Лешку и себя сомнениями. А вдруг не получится, что тогда? Я была согласна и на приемного, но бог мой, как же хочется выносить и родить своему мужчине именно его ребенка! Жить сладким ожиданием, замирать от ощущения того, что внутри тебя растет чудо.
Именно тогда, когда я могла заплакать из умиления и жалости к себе при виде чужого ребенка, а заглядывать в коляски стало навязчивой привычкой, я и увидела их. Она, Инна, его коллега, шла, тяжело опираясь на моего мужа. Ее платье туго натягивал небольшой животик. По тому, как он бережно ее придерживал, как воровато оглядывался, я сразу поняла - ребенок его. Стояла, и не могла осмыслить, принять это. У него будет ребенок. Вот он, лежит, уютно свернувшись в животе чужой женщины.