— Да, верно. — Оливия поймала его взгляд, и что-то в этом взгляде заставило ее добавить: — А вообще-то у меня нет работы. Я так сказала Дебби, потому что она очень боялась, что ее уволят. Как она справляется?
— Неплохо. — Он улыбнулся, глядя с такой добротой, что ей вдруг ужасно захотелось рассказать ему про постоянные бабушкины укоры, отчего ей было еще труднее переносить неудачные поиски работы. Вместо этого Оливия коротко сказала:
— Приятно было повстречаться, но не стану отвлекать вас от охоты за квартирой.
Мистера ван дер Эйслера, когда он знал свою цель, никто не мог сбить с толку, он твердо стоял на своем.
— Что касается… — начал он, но его неожиданно прервал Родни, который остановил свою машину позади «бентли», выскочил и схватил Оливию за руку.
— Оливия, мне надо было тебя повидать…
— Зачем? — холодно спросила Оливия и высвободила руку.
— Ну, старые друзья и все такое, ты же понимаешь. Не хотелось бы, чтобы ты плохо обо мне думала, ты так быстро ушла… — Родни взглянул на мистера ван дер Эйслера, который горой возвышался над ним, поглядывая с вялым интересом. — Э-э… так это и есть тот счастливчик? — Родни, сияя, бросился пожать руку мистеру ван дер Эйслеру. — Оливия говорила, что собирается замуж, и описала вас до точки. Значит, все к лучшему? — Родни потрепал Оливию по плечу. — Ты не представляешь, какое облегчение видеть, что ты так счастлива. Ну, я не могу задерживаться. Привет маме. Пока, старушка!
Родни одарил улыбкой обоих, забрался в машину и уехал, не оглядываясь.
Оливия смотрела под ноги и желала одного — не краснеть так сильно. А мистер ван дер Эйслер любовался ее волосами.
— Я объясню… — произнесла Оливия, не поднимая взгляда. — Я не вас описывала, я просто сказала, что крупный мужчина, что имеет профессию и много денег. — Она сердито добавила: — Боже мой, так бы любая девушка сказала, разве не правда?
Мистер ван дер Эйслер, привыкший разгадывать смысл бессвязных речей, которые слышал от своих пациентов, не растерялся.
— Любая девушка заслуживает, чтобы ее ценили. Вы в самом деле собирались замуж за этого… этого парня?
— Видите ли, я знала его много лет — когда еще папа был жив. Потом нам пришлось переехать сюда, и он как-то стал частью моей жизни, я не хотела все это обрывать. Вы меня понимаете?
Она наконец взглянула на него. Мистер ван дер Эйслер стоял перед ней, будто любимый дядюшка или старший брат, и Оливия с полным правом могла поплакаться ему в жилетку и получить добрый совет. Она проговорила почти не дыша:
— Извините, не знаю, почему я рассказываю вам все это. Пожалуйста, простите меня. Родни… с ним так ужасно получилось…
Мистер ван дер Эйслер забрал у нее корзинку.
— Садитесь в машину, — ласково сказал он. — Выпьем по чашке кофе, а уж потом вы пойдете в магазин.
— Нет-нет, спасибо, я не могу вас больше задерживать. Мне надо купить рыбу…
Оливия продолжала говорить, чувствуя, что ее мягко вталкивают в машину.
— Скажите, где можно выпить кофе?
— Совсем рядом, в пяти минутах ходьбы, есть кофейня. Но ведь я, — смущаясь, сказала Оливия, — отнимаю у вас время.
— Вовсе нет. В сущности, за кофе я смогу расспросить вас, где мне лучше всего искать квартиру.
Кафе было в переулке. Мистер ван дер Эйслер припарковал машину, открыл дверцу Оливии и провел ее в полупустой зал на полдюжины столиков, покрытых розовым жаростойким пластиком. Стулья казались очень хрупкими. Мистер ван дер Эйслер, мужчина весом килограммов девяносто, осторожно присел. Он не доверял стульям и с подозрением пригубил кофе, когда тот появился. Но Оливия, счастливая тем, что в скуке ее дней наконец что-то происходит, пила кофе с явным наслаждением и сразу же выложила мистеру ван дер Эйслеру все про житье у бабушки.
— А я думал, вы рады получить небольшой отпуск, — предположил он, протягивая ей тарелочку со сдобным печеньем, которое подавалось к кофе.
— Ну нет, совсем нет. Мне надо как можно скорее найти работу. Но я не умею делать ничего полезного. — Впрочем, Оливия бодро закончила: — Конечно, я скоро что-нибудь найду, я уверена.
— Несомненно, — согласился он и перевел разговор на другую тему. Он знал, как успокоить робких пациентов, и через некоторое время Оливия почувствовала себя совсем легко — пока он не упомянул, что скоро уезжает в Голландию.
— Уезжаете?.. Но вы вернетесь?
— Да, я почетный консультант в больнице Джерома, так что часто бываю здесь. В Голландии у меня несколько коек в разных больницах, и я делю время между двумя странами. — Он с облегчением допил кофе. — Вы собираетесь жить с бабушкой в обозримом будущем?
— Пока не найду такую работу, чтобы жить с мамой. Только я не знаю, что это может быть за работа. Много объявлений, где требуются экономки и воспитательницы, но я плохо представляю, что значит быть воспитательницей, и думаю, из меня получится не очень хорошая экономка… Хотя домашнюю работу я делать умею…
Глядя в ее прелестное лицо, он покачал головой.
— Нет, это не для вас.
Она смутилась от его слов, но постаралась не показать этого.
— Мне действительно надо идти. Очень приятно было снова вас встретить. Надеюсь, вы подберете хорошую квартиру для своего друга.
Он расплатился, они вышли, постояли на тротуаре, и она протянула руку.
— До свидания, мистер ван дер Эйслер. Если увидите Дебби, передавайте привет. Только не говорите, пожалуйста, что я все еще без работы.
Она быстро ушла, в душе желая провести с ним весь день — он был похож на старого друга, а ей не хватало друзей.
К тому времени, как Оливия пришла в магазин, филе камбалы, которое заказывала бабушка, уже кончилось, и ей пришлось заплатить за целую рыбину, чтобы из нее приготовили филе. Из-за этого она потратила в рыбной лавке гораздо больше денег, чем предполагала, но, занятая мыслями о мистере ван дер Эйслере, не придала этому значения.
Конечно, когда она вернулась домой, ее спросили, где она пропадала все утро, выйдя за ничтожной покупкой.
— Слонялась без дела, распивала кофе — уж точно, — прошипела миссис Фицгиббон.
— Я встретила кое-кого из больницы, мы действительно вместе пили кофе, — сказала Оливия. Про Родни она не упомянула.
Мистер ван дер Эйслер приехал домой, съел свой ленч — у Бекки было все готово — и отправился в больницу на обход. Он переходил от одного пациента к другому, и никто из сопровождавших его студентов не подозревал, что его блестящий ум бился над проблемой Оливии — в то время, как врач всем по очереди вежливо задавал вопросы.
Оливия обронила, что бабушка когда-то жила в Уилтшире, а в одной из деревушек этого графства была школа, где училась его маленькая крестница, и ее бабушка, жившая поблизости, часто навещала малышку во время учебы. На каникулы ее отправляли обратно в Голландию к матери, которая послала ее в английскую школу, потому что так хотел покойный муж. Может быть, бабушка Нелл и миссис Фицгиббон были знакомы или хотя бы имели общих друзей? Стоило это выяснить.
— А теперь, джентльмены, — сказал он в своей безмятежной манере, — кто из вас точно назовет причины, по которым мне пришлось оперировать мисс Форбз? И… — добавил он, улыбнувшись женщине на больничной койке, — и тем самым вернуть ей нормальное, хорошее здоровье? — Он говорил так располагающе, что пациентка улыбнулась в ответ.
Через несколько дней мистер ван дер Эйслер смог освободиться и поехал в Уилтшир. Бабушка его маленькой крестницы жила в пяти-шести милях от Брэдфорда-он-Эйвон. В это утро в воздухе особенно чувствовалось приближение весны: небо было голубое, хотя довольно бледное, солнце сияло, пусть не очень грело, и земля местами уже была тронута зеленью. Неторопливо сворачивая на узкий проселок, мистер ван дер Эйслер говорил себе, что впустую тратит время: Оливия сейчас уже, наверное, устроилась на работу, а шанс, что ее бабушка знакома с леди Бреннон, был так ничтожен, что вся затея казалась мистеру ван дер Эйслеру безнадежной.
Он заранее позвонил, и они встретились, как старые друзья, — они ими и были, потому что обоим поручалось заботиться о Нелл в учебное время. Леди Бреннон в свои шестьдесят лет выглядела молодо; она жила на краю деревни в очаровательном старинном особняке, занималась садом, живописью, собаками и состояла в разных деревенских комитетах.
— Рада видеть вас, Хасо. — Она на миг загрустила. — Кажется, давно все это было: свадьба Роба, вы на ней шафером… Знаете, мне его так не хватает. Слава Богу, у нас есть Нелл.
Они вместе вошли в дом, и гость спросил:
— Выходные она проводит у вас?
— Да, приедет в субботу. Вы не сможете остаться до этого времени?
— Боюсь, что нет. Я постараюсь приехать перед пасхальными каникулами. В сущности, я могу устроить свои дела так, чтобы отвезти ее в Голландию.
— Это было бы чудесно. — Леди Бреннон налила ему кофе. — Девочка вас обожает. На этой неделе звонила Рита, сказала, что вы к ней заезжали. Как она там? Счастлива?
— Думаю, да. Она любит свою работу, у нее много друзей. Она скучает без Нелл, но хочет выполнить волю Роба.
— Да, конечно. Может быть, позже она передумает и сама переедет сюда.
— Возможно. — Он поставил чашку. — Леди Бреннон, вы знавали миссис Фицгиббон? О, с тех пор прошло, должно быть, немало лет. Как я понимаю, она жила где-то возле Брэдфорда-он-Эйвон. — Он основывался на том, что говорила Оливия. — Дочь миссис Фицгиббон вышла замуж за человека по имени Хардинг… была пышная свадьба…
— Фицгиббон? Громкое имя. Вы с ней знакомы? Она из числа ваших друзей? Старовата…
— Нет-нет. Я никогда ее не видел.
— Тогда могу вам сказать, что это исключительно вздорная женщина, я хорошо ее помню, она тиранила свою дочь, довольно милую крошку. Выдала замуж против ее желания. Я с ними несколько раз встречалась. У дочери была девочка, муж умер — я когда-то читала в «Телеграфе»… Боже мой, уже тридцать лет прошло с тех пор, как мы встречались. — Она вопросительно взглянула на Хасо. — Позвольте узнать, а почему вы интересуетесь ею?