— Хорошо. Если вам кажется, что так будет лучше, мы можем пойти потрепаться в салоне.
— Трепаться-то зачем?
Он приподнял уголки губ.
— Но мы ведь только этим и занимаемся.
Найна невольно рассмеялась.
— Пожалуй.
Он кивнул.
— Ну, так, может, займемся этим не на глазах у всех?
— Нет, — ответила Найна. — Нет.
Фэн вздохнул.
— Хорошо, будь по-вашему. Пошли в салон, выпьем что-нибудь.
Найну не слишком увлекала идея выпить, тем не менее несколько минут спустя она уже сидела рядом с Фэнтоном в одном из коричневых кресел и потягивала розовое вино.
— Зачем вам понадобилось говорить со мной? — спросила она и почувствовала, что это прозвучало как попытка затеять склоку.
— Разговор поможет скоротать время в такой скучной поездке.
— А зачем было ехать, если вам так скучно? — вспылила Найна. Ей не нравилось, когда нелестно отзывались о ее любимой железной дороге.
— У меня не было выбора. Разве что глубоко обидеть сестру и швырнуть ей обратно ее подарок. Она хотела все устроить как лучше.
— То есть эта поездка — подарок вашей сестры?
Придет же кому-то в голову делать подобный подарок такому человеку, как Фэнтон!
— Угу. Она знала, что я собирался сразу после Рождества лететь в Нью-Йорк по делам. И пошла и купила мне билет на поезд, а потом договорилась с нашим троюродным братом Аддисоном о том, чтобы я провел Рождество у него на Лонг-Айленде. — Он стал разглядывать свои руки. — У меня такое впечатление, что Аддисон от этого не в восторге. Но Кристин не легко отказать, если она что-либо затеяла. Уж я-то знаю.
Найна пристально посмотрела на него. В его голосе покорность смешивалась со снисходительной привязанностью. И все-таки Найну удивило, что нашелся кто-то, способный заставить Фэна поступить против собственного желания.
— Но почему вы не могли провести Рождество с ней? — спросила она. — С сестрой-то!
— Я бы мешал ей. Она на Гавайях, в свадебном путешествии… Значит, мне пришлось бы остаться одному в доме, в котором мы вместе жили последние восемь лет. Откровенно говоря, я с удовольствием предвкушал это. С Кристиной нелегко вместе жить. — Он демонстративно вздохнул. — Но она вбила себе в голову, будто я слишком много работаю и мне необходимо отдохнуть. Если потребуется, то под принуждением. Вот я и оказался в этом поезде, будь он неладен.
Найна нахмурилась.
— А вы не могли объяснить ей, что билет вам не нужен, что отдохнете и дома?..
Он уперся ногой в выступ, тянувшийся под окнами, и повернулся, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Я не стал ничего ей объяснять, — кисло признался он. — Крис слишком хорошо меня знает. Ей еще удалось привлечь на свою сторону нашего доктора, давнишнего друга.
— Все равно можно было…
— Нет, нельзя, — отрезал он, явно раздражаясь оттого, что слышит возражения, которые давно рассмотрел и отбросил. — Кристин была искренне обеспокоена. Я слишком многим ей обязан, чтобы заставлять ее проводить медовый месяц в тревоге за братишку, которого она сама воспитала. Я ей немалого стоил. Так что я получил этот чертов билет, и вот я здесь, изнываю от скуки и мечтаю о крыльях. — Неожиданно он ухмыльнулся, сбросив хандру как змеиную кожу. — И вот почему я надеялся, что вы меня развлечете.
— А я до сих пор этого не делаю, — заметила Найна. Ей не хотелось поддаваться некоторому чувству симпатии к этому пышущему энергией мужчине, который так великодушно пренебрег собственными интересами ради спокойствия сестры. Пусть он заносчив и способен вывести из себя, но у него есть и положительные черты.
— Вас это может удивить, — сказал он, взяв ее за руку и переплетая свои пальцы с ее. — Я говорил вам, я люблю, чтобы в жизни присутствовала капелька лимонной кислоты. Вы — как раз то, чего мне недоставало.
Не зная, что на это ответить, Найна промолчала, внимательно вглядываясь в заснеженные равнины Монтаны, простиравшиеся за окном. Обычно ее успокаивал вид бескрайних белеющих просторов. Но ощущение руки Фэна, обхватившей ее руку, совершенно не успокаивало. Скорее наоборот: Найна была взвинченной и сидела как на иголках, будто ждала чего-то. Чего-то заряженного электрическим током, быть может, опасного.
— А вы? — спросил Фэн своим шершаво-бархатным голосом, вызывавшим у нее дрожь. — Почему вы едете в этом шатком анахронизме?
— Потому что мне так нравится. Терпеть не могу летать.
— Страшно? — Это был просто вопрос. Она не усмотрела в нем издевки.
— Да, — призналась она и поскорее отпила глоток вина. — Я однажды попала в сильную бурю. Мы чуть не разбились. Кроме того, у меня каждый раз бывали неприятности с ушами. Так что я летаю только в исключительных случаях. А Рождество к таковым не принадлежит.
— Верно, — согласился он. — От Рождества хоть и хлопотно, но вряд ли его можно считать исключительным случаем.
Найна вскинула на него удивленный взгляд.
— Почему вы так говорите? Вы не любите Рождество?
— Отчего же. Рождество положительно сказывается на торговле. А еще это такое время года, когда малоимущие люди острее, чем обычно, замечают, чего они лишены. Вряд ли вам что-либо об этом известно.
— Вообще-то известно… — ответила Найна. Она не могла понять, почему стоит провести несколько минут в обществе Фэна, как уже хочется стукнуть его каким-нибудь тяжелым предметом по голове, чтобы согнать с лица эту снисходительную улыбку. Найна с трудом освободила пальцы и спрятала руку в карман джинсов.
Фэн скользнул по ней взглядом, исполненным неприкрытого недоверия.
— Неужели? — проговорил он. — Пора мира на земле и благоволения? Я не знал, что вы так полны рождественского духа.
— Так было раньше, — ответила Найна. Она не хотела, чтобы он догадался, насколько она раздражена. — Когда я была моложе. А теперь… Должна признать, что Рождество в самом деле превратилось в… Как вы выразились, от него хлопотно.
— Да? А почему? — Он улыбнулся и откинулся на спинку кресла.
Что ж, он сам добивался этого.
— Папа вечно пользуется каким-нибудь неубедительным предлогом, чтобы привести мужчину, который будет смотреть на меня как баран, вот почему, — кисло ответила она. — Мужчину, за которого он хотел бы выдать меня замуж.
— А что, это так ужасно?
Ему казалось, что это смешно. Она заметила, как приподнялись уголки его губ.
— Да, — ответила она, — это ужасно. Потому что каждый раз это какой-нибудь подающий надежды член правления одного из его предприятий. Понимаете, он их для меня… покупает. — Ей хотелось говорить обо всем этом в легком тоне, но она не смогла скрыть недовольства и раздражения — ей никак не удавалось подавить их в себе.
Фэн не стал притворяться, будто не расслышал ее недовольства.
— И вам это не льстит? Пожалуй, нет. А почему ваш отец вынужден… покупать для вас мужчин?
— Ничего он не вынужден. Не нужны они мне! Но ему не терпится пристроить меня, выдать замуж — желательно за какого-нибудь бизнесмена. В бизнесе он знает толк.
— Наверное. — Фэн говорил сухо, без сочувствия. — А откуда такая острая необходимость выдать вас замуж? Он что, боится, что вы сбежите с каким-нибудь молочником?
— Не совсем. Он думает, что меня испортят моя работа и неподходящие связи. Или что-нибудь со мной случится. Он надеется, что если я выйду замуж, то брошу работу и окажусь в безопасности… под пятой у своего мужа.
— Это маловероятно, — пробормотал Фэн, разглядывая ее воинственно выпяченный подбородок. Вдруг его глаза заблестели. — Хотя, пожалуй, попытка не пытка. Просто смеху ради.
— Что за попытка? — недоверчиво спросила Найна.
— Удержать вас под пятой.
— Бросьте вы это, — огрызнулась она.
Фэн усмехнулся. Он радовался, что ему удалось вывести ее из себя.
— Так кто же вы? — спросил он. — Полицейская? Частный сыщик? Журналистка?
Она мотала головой, упорно не глядя на него.
— Ах, — он шлепнул себя рукой по лбу, — понял. Вы зарабатываете проверкой парашютов.
Найна не смогла сдержать улыбку.
— Нет, — ответила она, — это далеко не так интересно. Я социальный работник.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Найна готовилась к тому, что у Фэна вот-вот взлетят брови, но они вытянулись в прямую линию, и он сухо произнес:
— Этого следовало ожидать.
— Почему? — Она съежилась от внезапно проступивших в его голосе ледяных ноток.
— Мисс Клиторп. — В его устах эта фамилия прозвучала как непристойность. — Я говорил, вы мне кого-то напоминаете. Наверное, это что-то вроде ауры, сопутствующей манере приставать.
— Мисс Клиторп? — повторила Найна. Ее уколол намек на то, что она суется не в свое дело или что ей могла сопутствовать какая-то чужая, а не ее собственная аура. — Я не знаю никакой мисс Клиторп.
Фэн отрывисто расхохотался и, повернувшись к окну, стал смотреть на бескрайний простор снежного пейзажа.
— Нет, — подтвердил он, — но если бы знали, вы бы с ней прекрасно поладили. Я был хорошо знаком с этой дамой. Она виной тому, что мое детство прошло в постоянном страхе, что меня отберут у Кристин и поместят в дом для неимущих уголовников. Не то чтобы я чаще других в нашем районе попадал в неприятные истории, неприятности — норма жизни.
— Ах! — воскликнула Найна, начиная понимать. — Это инспектор, занимавшаяся вашим делом.
— Кажется, она так себя и называла. Мы ее по-всякому звали.
Найна старалась подавить раздражение. Она знала, что ее профессия нередко вызывала критические отзывы и обиды, но от этого не было легче терпеть шпильки Фэна.
— Вам хочется поговорить об этом? — спросила она, цепляясь за приобретенные с годами профессиональные навыки.
— Господи Боже! У вас даже тот же жаргон, — простонал Фэн. Он стал отбивать дробь кончиками пальцев по подлокотнику своего кресла и злобным взглядом посмотрел на самолет, пролетавший под облаком.
Найна промолчала. Опыт подсказывал ей, что если человек хочет поделиться тем, что его грызет, то он сам все рассказывает. Если донимать Фэна расспросами, он только упрется и замкнется в себе со своими переживаниями.