Вздохнув, он быстро намылился и начал умываться, признавшись: — Кое-кто в Порт-Генри знает. Но не все. С теми, кто знает, все будет в порядке, но как шеф полиции я служу для всех. Я не смогу держать это в секрете.
Они оба замолчали. Он намыливался, а Катрисия взяла шампунь, чтобы вымыть голову. Тедди понятия не имел, о чем она думает, но ему казалось, что он понятия не имеет и о том, что ему теперь делать. Он был полицейским большую часть своей жизни, а начальником полиции Порт-Генри почти половину своей жизни. Это была хорошая стабильная работа, и он откладывал деньги на пенсию, но не столько много, чтобы их хватило на несколько столетий или даже тысячелетий. Кроме того, ему нравилось работать. Ему нравилось, когда у него была причина вставать по утрам, и… его мысли резко оборвались, когда он понял, что отныне ему придется избегать вставать по утрам. Бессмертные, как правило, избегали солнца… «ну, разве что зимой, когда не нужно было прятаться», — подумал он, наливая шампунь себе в руку, чтобы вымыть волосы, и наблюдая, как Катрисия ополаскивает свои.
— Но ты же любишь эту работу, — внезапно сказала Катрисия, когда закончила ополаскиваться и вышла из душа.
— Я знаю. Но я найду что-нибудь еще, что мне понравится, — тихо сказал Тедди, поменявшись с ней местами, чтобы смыть мыло со своих волос и тела. Потом закрыл глаза и позволил воде смыть мыло. Как бы ему хотелось, чтобы она с такой же легкостью смыла внезапно нахлынувшую на него депрессию. Он был чертовски благодарен за то, что стал спутником жизни, что у него появился шанс на радость и счастье, которые они с Катрисией могли бы иметь вместе, но внезапно оказаться безработным было немного грустно.
Тедди услышал, как открылась и закрылась дверь душа, и понял, что Катрисия покинула стеклянную кабину. Почему-то без нее здесь было так же холодно и тоскливо, как и в его мыслях. Вздохнув, он повернулся и закрыл краны.
— Возможно, тебе не придется искать что-то еще, — тихо сказала Катрисия, протягивая ему полотенце.
Тедди взял полотенце, но потом просто держал его и смотрел, как она вытирается. — Как это?
— Ты все еще можешь быть шефом полиции Порт-Генри, — сказала она, быстро проведя махровой тканью по телу, а затем прикусила губу, прежде чем сказать, — но чтобы сохранить это, Тедди Брансуику, возможно, придется пережить сердечный приступ и умереть во время рождественских каникул на севере.
Тедди так испугался, что выронил полотенце. Широко раскрыв глаза, он спросил: — Что?
— Тедди Брансуик умрет, а ты вернешься под другим именем, — сказала Катрисия, остановившись, чтобы серьезно посмотреть на него.
Он молча смотрел на нее, обдумывая предложение, но потом покачал головой. — Я не могу просто прийти и взять на себя эту работу под новым именем, Катрисия. У меня нет никаких документов, кроме моих собственных, в которых говорится, что мне шестьдесят четыре года, и я не знаю, что с этим можно сделать.
— Люциан позаботится об этом, — тихо перебила она, начиная вытирать его. — У нас есть люди, которые занимаются такими вещами, Тедди. Тебе могут выдать новые документы и соответствующую информацию. Затем немного контроля над разумом здесь и немного утонченности там и вуаля, ты можешь быть Тедди Аржено, новым, молодым начальником полиции Порт-Генри.
— Тедди Аржено, да? — спросил он с удивлением, выдергивая полотенце из ее руки и бросая его на пол, когда притянул ее к себе.
— Или Тедди Смит, или Джонсон, или даже Джон Хэнкок, — сказала она, прижимаясь к нему и обнимая за плечи. — Как хочешь. Мне просто нравится Тедди, потому что я так думаю о тебе сейчас, и я выбрала Аржено, потому что это мое имя. Мы могли бы переключаться между Аржено и Брансуиком на протяжении десятилетий или вообще выбрать другое имя. Меня не волнует. Но ты сможешь сохранить работу, которую любишь.
— Но разве люди не узнают меня? — тихо спросил он.
— Те, кто знает о бессмертных, узнают, и им можно сказать правду. Но те, кто не знает, не узнают тебя. Люди видят то, что ожидают увидеть, Тедди, — серьезно сказала она. — И они не ожидают увидеть Тедди Брансуика, который на сорок лет моложе.
— Хм, — он улыбнулся, его тело расслабилось, а затем наклонился, чтобы уткнуться носом в ее шею. — Я мог бы иметь тебя и работу, которую люблю, в городе, который люблю. Мило.
Катрисия улыбнулась и высвободилась из его объятий, затем взяла его за руку и повела обратно в спальню, прямо к кровати. Она отпустила его и начала заползать на него, но остановилась и оглянулась через плечо, вскрикнув от удивления, когда кто-то резко ущипнул ее сзади. Ее глаза недоверчиво расширились, когда она увидела, что Тедди выпрямился, кусая ее за ягодицу.
— Я хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел тебя в этих проклятых трико, — признался он с усмешкой, одной рукой придерживая ее за талию, а другой успокаивающе потирая пятно.
— Штаны для йоги, — поправила Катрисия, выгнув бровь, но его укус напомнил ей, что ему все еще понадобится много крови, и она одновременно повернулась и выскользнула из его рук, чтобы сесть сзади и скользнуть к краю кровати. — Наверное, сейчас тебе нужно больше крови. Мы должны поесть.
Тедди поморщился при этой мысли и встал между ее ног, чтобы помешать ей встать. — Позже. У меня сейчас другие, более насущные желания, — заверил он ее и прижал к ней доказательство этих желаний.
Катрисия извивалась от его твердости, но избегала его рта, когда он пытался поцеловать ее. Сумев застать его врасплох, она оттолкнула его и соскользнула с кровати.
— Я забыла почистить зубы, — объявила она, подходя к холодильнику за пакетом крови. Бросив его ему, Катрисия повернулась и быстро побежала в ванную.
Ее зубная щетка стояла рядом с раковиной, куда она положила ее в день приезда, и она выдавила на нее немного зубной пасты и начала чистить зубы, когда Тедди внезапно появился позади нее в зеркале ванной комнаты с пакетом крови в руке.
— Я не знаю, как… э… Ну, мои клыки, кажется, не хотят… — у меня есть клыки? — он закончил, нахмурившись.
Прядь темных волос упала ему на лоб, и он выглядел таким растерянным и душераздирающе юным, что Катрисия улыбнулась, глядя на свою зубную щетку, но просто кивнула и быстро закончила чистку, ополоснув рот. Затем она повернулась к нему лицом.
— Есть два способа вызвать их, пока ты не научишься контролировать свои клыки, — объявила она.
— Как это? — осторожно спросил Тедди.
— Я могу укусить или порезать себя или тебя. Обычно их возбуждает запах крови, — объяснила она, но он поморщился.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты причиняла вред себе или мне. А как еще? — спросил он.
Катрисия заколебалась, но потом решила, что будет веселее показать ему, чем объяснять, и просто опустилась перед ним на колени.
— Что? — начал он с удивления, а потом с шипением втянул воздух, когда она взяла маленького Тедди в руки.
— Волнение вызовет твои клыки, — сказала она с усмешкой, а затем взяла в рот уже не такого маленького Тедди, чтобы показать ему.
Катрисия открыла глаза и увидела, что Тедди склонился над ней, просто глядя на ее лицо. Она неуверенно улыбнулась ему и прошептала: — Привет.
— Привет, — сказал он с улыбкой, но когда она потянулась к его голове, он поймал ее руку и спросил: — Сколько тебе лет?
Триша замерла и зажмурилась, но торжественно ответила: — Я родилась в 411 веке.
Затем она нервно ждала его реакции, беспокоясь о том, как он воспримет эту новость, но он на минуту задумался, затем улыбнулся и сказал: — Сладкие шестнадцать, в этом году, да?
— Шестнадцать веков, — весело согласилась она.
Тедди ухмыльнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее слегка, затем пробормотал: — Не беспокойся, ты не выглядишь такой древней, как будто прошло более пятнадцати веков.
Катрисия ахнула от этих слов, затем шлепнула его по руке и перевернула на спину. Нахмурившись, она подошла к нему и начала тыкать в живот и ребра, но он только усмехнулся и схватил ее за запястья. Держась за них, он потянул ее вниз, пока ее груди не уперлись в его грудь, и он смог дотянуться до ее губ. Затем он страстно поцеловал ее, его бедра двигались под ней так, что она почувствовала, как твердость прижимается к ней.
К тому времени, как он прервал поцелуй, они оба тяжело дышали, поэтому Катрисия была немного удивлена, когда он слегка прикусил ее ухо, прежде чем спросить: — Когда у тебя день рождения?
— Двадцать пятого декабря, — ответила она, затаив дыхание, а затем ахнула от удивления, когда он внезапно скатил ее с себя и поднялся над ней.
— Рождество? — с тревогой спросил Тедди.
Катрисия неуверенно кивнула. — Да.
— Черт.
К ее изумлению, он внезапно вскочил с кровати. Катрисия села и уставилась на него, когда он начал рыться в чемодане. Когда он достал джинсы и начал их натягивать, она нахмурилась и смущенно спросила: — Что ты делаешь?
— Одеваюсь, — сказал он, застегивая джинсы и хмурясь, когда обнаружил, что они немного свободны. Покачав головой, он вытащил свитер и спросил: — Эти парни, которые пришли помочь, случайно не почистили мой пикап?
— Тедди
— Это не имеет значения. Если нет, я сам уберу снег. Что ты делаешь? — спросил он, остановившись и хмуро глядя на нее, все еще сидящую на кровати. — Вставай. Одевайся. Нам нужно в город. Ты… — он замолчал и несколько раз моргнул, потом покачал головой. — С другой стороны, не стоит. Тебе все равно лучше подождать здесь. Я ненадолго.
— Тедди, — раздраженно сказала она, когда он поспешил к двери. Она начала сползать с кровати, но остановилась, когда он повернулся на полпути. Он не ответил на ее голос, просто бросился к чемодану за носками. Выпрямившись с ними в руках, он повернул обратно.
— Тедди! — крикнула Катрисия, слезая с кровати, когда он снова направился к двери. — Будь ты проклят!
Слова застряли у нее в горле, когда он внезапно изменил направление, направляясь к ней, а не к двери. Он остановился перед ней, схватил ее за плечи и приподнял на цыпочки для быстрого, но очень жесткого и основательного поцелуя. Потом криво улыбнулся и отпустил ее. — Огорчилась. Что я забыл? Я ненадолго.