За едой мы болтали, а после того, как съели торт по краям – в середине все еще был лед, – Сэм принялся мыть посуду, а Гарри, сообщив, что теперь собирает «Лего Звездные войны», бросился за ними наверх.
Мы с Кэти перешли в гостиную. Она зевнула. Пряди волос выбились из хвоста, и она заправила их за уши.
– Гарри хочет познакомиться с отцом.
– О! – Я не совсем представляла, что ей ответить. Раньше она не заговаривала со мной об отце Гарри, а Сэм почти о нем не упоминал. А если упоминал, называл придурком.
– Это, конечно, должно было случиться, но, попросив раз, он больше от меня не отстает.
– Как вы думаете поступить?
– Я посчитала, что, каким бы он ни был прохвостом, будет честным послать ему эсэмэску – написать, что его сын задает вопросы. Решила: прощупаю почву, а там посмотрю. Но он не ответил и вскоре прекратил платить алименты. Прежде он всегда давал мне знать, прежде чем сунуть несколько бумажек в почтовый ящик – с банком дел не имел. – Кэти изобразила пальцами в воздухе кавычки. – Делал все, чтобы Гарри его не вычислил. Ему и в голову не приходило, что сын захочет с ним познакомиться. Наверное, сделал ноги.
– Вы пробовали ему звонить?
– Да. Четыре недели номер не отвечал, а теперь вообще отключен. Приходится брать дополнительную уборку, чтобы заработать. Выжата, как лимон.
– Что вы сказали Гарри?
– А что я могу сказать? Только не правду. Что его отец был безмозглым гулякой? Ребенка не хотел? Вел себя сам как маленький? Как-то видела его, когда он ехал мимо в машине с открытым верхом. С девицей, которая ему в дочери годится. Когда они остановились на светофоре, всю ее излизал. Очень хотелось ее предупредить, чтобы она поостереглась. В его пользу можно сказать, что он содержал Гарри, хоть знаться с ним не хотел. А вот теперь…
– Разве нет таких организаций, которые взимают с отцов пособия на детей? Вы пробовали с ними связаться?
– Бессмысленно. Он всегда говорил, что у него собственное дело. Что он предприниматель. Раз нет работодателя, с которого можно удержать деньги, то ничего поделать нельзя.
Прежде чем мы успели продолжить, в комнату влетел Гарри с кучей моделек в руках. Я села, скрестив ноги, на пол и, восхищаясь всеми подряд, стала помогать ему пристраивать на место детали, выскочившие, пока он бежал по лестнице. Гарри успел трижды обыграть меня в «Доктора Кто», когда я сказала, что мне пора.
– Дженна, можно я опять приду к тебе на работу посмотреть на зверьков? Ну пожалуйста! – Мальчик обхватил меня за ноги руками.
– Можно? – спросила я Кэти.
– Конечно.
– В воскресенье утром подойдет?
– Замечательно. До встречи.
– Я отвезу тебя домой, – предложил Сэм.
– Не беспокойся. Доберусь сама. – Я не хотела рисковать, оказавшись в машине наедине с Сэмом. Целоваться с ним. Это было бы нечестно по отношению к нам обоим.
На пороге мы неловко постояли. Затем потрепали друг друга по плечам, стараясь не коснуться телами.
На улице я снова почувствовала себя одинокой. Небо нахмурилось, по нему быстро неслись облака. Заметно похолодало, и я порадовалась, что забыла отдать Сэму его флисовую куртку.
Я была на полпути домой, когда небеса разверзлись, и на меня посыпались крупные холодные капли дождя. В квартире под дверью я подобрала с коврика конверт, принесла его в спальню, стянула через голову флисовую куртку Сэма, сняла джинсы и бросила их в стоящую в углу переполненную корзину с вещами для стирки. Села на край кровати и вскрыла пришедшее по почте письмо.
Дорогая Дженна!
Большое спасибо за то, что приходили познакомиться с нами. Мы и до этого знали, что частица Калли продолжает жить, но, встретившись с вами, убедились в этом воочию. Наша дочь спасла человеческую жизнь, и мы этим чрезвычайно горды. Оба ощущаем с вами тесную связь. В следующую субботу будет день рождения Калли. Или правильнее сказать: «был бы»? Не знаю. Не уверен, что когда-нибудь привыкну к тому, что случилось. Не хотелось застать вас врасплох, задавая этот вопрос по телефону, но мы собираемся возложить цветы на ее могилу и приглашаем вас затем присоединиться к нам отметить жизнь нашей девочки. Нам приятно сознавать, что ее часть с нами.
Ваши Том и Аманда.
Перечитав письмо во второй раз, я почувствовала, что дрожу. Открыла шкаф, чтобы взять сухую одежду, и, не удержавшись, достала деревянную коробку и прижала ее к груди. Как Том и Аманда мирятся с тем, что им пришлось испытать? Коробка закрыта, но мне нет необходимости поднимать крышку, чтобы увидеть, что находится внутри. Я вижу это каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Что сказал бы Сэм, если бы знал, что хранится в ней? Не представляю. Встав на колени, я осторожно отставила коробку в сторону и накрыла шарфом.
Вот и наступил очередной вечер. Я выложила таблетки в линию на кухонном столе, как когда-то выкладывала лекарства для животных, и, проглотив первую из огромного количества тех, что должна принимать, чтобы продолжать жить, запила теплой водой. С фотографий на стенах на меня с упреком смотрела Калли. Я не знала, что думать. До сегодняшнего приема у Ванессы я не сомневалась, что сердце – ее сердце – должно чувствовать хотя бы что-то из того, что раньше чувствовала она.
В гостиной мне никак не удавалось устроиться, чтобы было уютно. Я зажгла кокосовую свечу, которая всегда создавала впечатление, будто я лежу на золотистом песке и просеиваю между пальцами горячие песчинки. Я дала волю мыслям. Бен Ховард пел «Только любовь». Рука рисовала почти без моего участия. Я опустила взгляд на лист и, пораженная, увидела, что получилась девушка. Колено приподнято в воздухе, рука согнута в локте под прямым углом, словно она бежит. Голова повернута – посмотреть, что там за спиной, на лице выражение ужаса. Но меня потрясло не это. Девушка была точь-в-точь похожа на меня.
Глава 20
Я воткнула в башню, украшенную перышком, палочку от леденца. Чем не флаг? Камешки представляли окна и двери. На берегу было много других детей, но я не сомневалась, что наш замок самый лучший. Ты копала ров, и песок взлетал в воздух, попадая мне в глаза, рот и волосы.
– Прекрати, – попросила я.
– Что прекратить? – Ты резко повернулась ко мне.
Я посмотрела на тебя и невольно расплылась в улыбке. Ты загораживала большую часть деревянной совы, находившейся у тебя за спиной, и получалось, будто ее распахнутые крылья растут из твоих боков. Я прыснула и схватила корзинку.
– Завалим ров и побежали к морю. Кто отстанет, тот проиграл.
Я помедлила, давая тебе фору на старте. Ты отчаянно перебирала ногами – в одной руке корзинка, в другой – лопатка, и первой вспенила ступнями океанскую воду. Я была второй.
Прохлада остудила меня, я слизнула с губ солоноватую воду и рассмеялась, заметив на твоем лице испуг. Попрыгала и, присев на корточки, погрузилась в не очень-то голубую воду. Волосы обвились вокруг плеч, я откинулась назад и, изобразив руками и ногами морскую звезду, дала увлечь себя волнам. В ушах шумела вода, а я, глядя на облака, чувствовала, что я одна в мире, и видела в небе то дракона, то свинью, то замок.
Я опустила ноги и стала бултыхать ими, пока не почувствовала песчаное илистое дно, и тогда повернулась к тебе.
– Попробуй. Словно превращаешься в рыбу.
Ты мотнула головой – всегда боялась намочить лицо, даже в ванной, и, когда мама мыла тебе голову, надевала защитные очки. Не умела плавать и не пыталась научиться.
Я встала у тебя за спиной и просунула руки тебе под мышки.
– Опрокидывайся назад.
– Я боюсь, – прошептала ты.
– Не бойся. Я тебя поддержу. Я всегда с тобой.
Глава 21
Погода отвратительная. За ночь суше не стало, облака такие же серые и набухшие. Пока я шла на работу, порывы ветра швыряли в лицо ледяные капли дождя. Я вытирала пальцами глаза, размазывая тушь, и невольно вспомнила о синяке Калли. Откуда он взялся? Неужели она правда наткнулась на шкафчик на работе? В голову мне пришла мысль: это можно выяснить, если зайти в ее клинику и спросить у ее коллег. По сторонам мостовой образовались лужи, и проезжающие машины то и дело окатывали меня водой. Раздосадованная, я попыталась думать о чем-то более радостном. Вспомнила виденный прошлой ночью сон про двух девочек. Несмотря на все научные выкладки, которыми оглушила меня Ванесса, я втайне решила, что девочки – это Калли и Софи. И, представив ту пору, когда Калли радовалась жизни, почувствовала, как поднимается настроение.
Открыв дверь в клинику, я приятно удивилась, увидев в приемной вместе с Линдой Джона.
– Как жизнь на отдыхе? – спросила я и сделала шаг, чтобы обнять его, но меня остановило выражение его лица.
– Дженна, давай поговорим в кабинете, – предложил он.
Я бросила сумку и пошла за ним. Линда закрыла за нами дверь, торопливо обошла вокруг стола и со вздохом опустилась на стул.
– После того как ты вчера ушла, мы получили жалобу от мистера Фримена. – Джон встал за спиной Линды и положил ей на плечо руку, но она сбросила ее.
– Кто?
– Он недавно переехал в этот район. Срочный звонок – не по записи. Его кот попал под машину.
– С кем он говорил? – Согласно нашим правилам, мы обязаны представляться, когда отвечаем по телефону.
– Сказал, что с тобой, Дженна. Он был очень расстроен, потому что ему отказали в приеме, ответили, что его проблемы не наше дело, и повесили трубку.
– Со мной? – Я подалась на стуле вперед. – Вообще о нем не слышала.
– Уверена? – переспросил Джон. – Линда мне сказала, что ты была очень… рассеянна.
– Абсолютно уверена, – ответила я. От лекарств я могла стать забывчивой, но не грубой. – Вы ведь мне верите?
Линда ответила не сразу:
– Он мог ослышаться и перепутать имя. Забудем об этом. – Но, когда я выходила из кабинета, она отвела взгляд.