рилин, оттуда надолго не выходят. Сколько могла выдержать твоя мать без врачей и таблеток? Месяц, два. А потом ты сама искала клинику, в которую можно поместить находящуюся не в себе женщину. Вот такие дела, детка. Тебе не повезло. Тебе, бедняжке, всегда не везло. Я точно знаю, ты была очень хорошей актрисой. Находясь в таком аду – одиночество, болезнь, нелюбимые мужчины, – так беззаботно улыбаться в камеру... У меня много пациентов, Мэрилин. Ты была самой тяжелой, самой несчастной. Я даже не могла тебе сказать – оставь семейку Кеннеди в покое. Знаешь, почему? Все просто, во время сеансов врач всегда сближается со своим пациентом. Я понимала тебя, как никто другой, в какой-то степени я была тобой в те часы, когда мы работали вместе. И я знала – ты не могла не интересоваться Кеннеди, ведь у них было все, к чему ты стремилась и чего у тебя никогда не было: деньги, власть, успех, семья... Мне казалось, что все это плохо закончится. Джон и Бобби играли с тобой, как кошка с мышкой, то приближали, то отдаляли. Ты думала, президент женится на тебе? Я знаю, ты верила в это, будущая свадьба казалась тебе такой же очевидной, как океан за окном или статуя Свободы. В тебе всегда жила неистребимая вера в чудо... Жизнь била тебя наотмашь – а ты все равно верила, что рано или поздно она тебе улыбнется... Конечно же, Джон и не думал разводиться. Но ему очень нравилось, что самая красивая актриса Голливуда летит к его ширинке по первому щелчку пальцев. Вся страна в его власти – а ему нравилось властвовать еще и над тобой, доставлять то радость, то горе. Такие эмоциональные качели не для твоих расшатанных нервов, детка, и я боялась, что ты долго не выдержишь, и...
– Что, док, я вижу, вы совсем плохи. Вас мучает совесть, да? Я все знаю! Я знаю, что вы сделали! И если вы думаете, – садовник Гарри Уильямс бросил взгляд на лежавшую на столе газету, при виде снимка мертвой Монро шмыгнул носом и быстро отвернулся, – что я буду молчать – так вы напрасно так думаете! Я обратился в полицию! Да-да, в полицию, и это вам не шуточки. Спросите у любого парня в нашем баре – Гарри Уильямс свое слово держит! Я уже дал показания и бьюсь об заклад – вы ответите за то, что сделали...
Какой же этот садовник глупец!
Недавно его сбил автомобиль, парень угодил в больницу.
Он оттуда сбежал? Похоже, что так!
Ворвался в кабинет, пытается тут то ли угрожать, то ли запугивать. Наверное, это шантаж, ему нужны деньги? Если бы все было так просто!
На самом деле здесь ведется игра совершенно другого уровня...
Слишком серьезная игра, ставка в которой – жизнь...
Гарри даже не понимает, насколько опасно все происходящее...
Доктор Мэй покачала головой, и ее черные вьющиеся волосы взметнулись над плечами пышным облачком.
– Какая полиция, ты о чем? Ты ничего не знаешь!
Уильямс, вытирая лоб рукавом клетчатой рубашки, застонал:
– Все я знаю! Все! Не так давно к вам приходила Мэрилин Монро. А потом, буквально через пару часов, к дому подъехал автомобиль. Я не спал еще. Я вообще... очень волновался после того, как вы беседовали с Мэрилин, а я подслушивал. У Монро всегда дела обстояли – хуже не бывает. Только в тот вечер я вообще чуть с ума не сошел. Как она страдала, бедняжка... Я думал, может, мне вообще прекратить все это подслушивание? Помочь не могу, только расстраиваюсь, прямо с ума схожу. И так уже много лет...
Барбара удивленно вскинула темные брови:
– Ты подслушивал, о чем мы говорим с Мэрилин на наших сеансах, много лет? Но зачем? А, хотя, не говори, я уже все поняла по твоим глазам. Еще одна жертва нашей обольстительницы. Интересно, неужели ты на что-то рассчитывал? Да, Гарри, цветы ты поливаешь отлично. А вот соображаешь намного хуже!
– А это уже не ваше дело, док. Я про другое толкую. В тот вечер, или точнее – ночь, к вам в кабинет прошел мужчина. И я знаю, о чем вы говорили и что он потребовал...
Барбара закусила губу.
Похоже, садовник не шутит. Он шпионил давно. И в тот роковой вечер и ту ужасную ночь тоже не пропустил ни слова.
...Появившийся ночью мужчина вел себя решительно и нагло.
– Вы являетесь лечащим врачом мисс Монро, не так ли? – поинтересовался он, без приглашения развалившись в кресле у окна. – Я надеюсь, мы с вами найдем понимание. Вы будете умненькой девочкой, Барбара, и сделаете все, о чем я попрошу. Мисс Монро должна умереть.
Страх (кто это явился среди ночи?) невольно сменился возмущением.
– И не подумаю! Убирайтесь из моего дома! Еще минута – и я набираю номер полиции!
Выпроводить незнакомца казалось таким правильным и естественным. До тех пор, пока в его руках не мелькнуло удостоверение.
И вот уже ужас леденит сердце.
Мистер Флетчер, оказывается, является агентом секретной службы, Национального Центра Расследований...
Кому жаловаться? Куда обращаться за помощью?
В таких случаях подмоги ждать неоткуда...
Без вариантов, остается лишь одно – делать то, что от тебя требуют.
Флетчер, разумеется, не посвящал в причины, по которым надо прописать Мэрилин Монро смертельные препараты.
Он только сказал, что ближайшие десять дней актриса должна быть жива, а вот потом...
И, безусловно, агент хорошо подготовился к этому разговору, проконсультировался с опытным фармацевтом. Он пришел с готовой схемой употребления различных препаратов, не оставляющих от человеческой жизни ничего за считаные дни. Также Флетчер захватил с собой и пилюли. От лечащего психиатра, по сути, требовалось лишь одно – передать Мэрилин лекарства и сделать вид, что лошадиные дозы таблеток будут полезны для ее здоровья. Хотя на самом деле они убьют ее, убьют быстрее, чем даже получится осознать – вместо сна приходит смерть. Вряд ли Мэрилин сможет пережить даже второй прием таких огромных доз нембутала. Но если вдруг – то третий ее уже точно доконает...
– Я не смогу выдержать этот разговор, – просто сказала Барбара Флетчеру. Обсуждать само убийство было глупо – НЦР отдает приказы, а не обсуждает их. И всегда добивается своего, не останавливаясь ни перед чем... – Понимаете, мы очень близки с Мэрилин, я работаю с ней много лет. Я не могу вот так в глаза ей рекомендовать таблетки, которые убьют ее...
– А что, услугами курьерской службы воспользоваться нельзя? – поинтересовался агент, вставая с кресла и всем своим видом показывая: договоренности уже достигнуты, больше обсуждать с психиатром Барбарой Мэй ему нечего. – Разве вы иногда не передаете с посыльным для Монро пилюли? Передаете. И с авиапочтой тоже – у Монро ведь такой напряженный график, съемки проходят по всему миру, и неизвестно, в каком городе у нее вдруг закончится снотворное. Вот через десять дней – две недели напишите Мэрилин письмо, пошлите пузырьки с таблетками – и все будет о’кей. Насчет того, что кто-то это письмо потом обнаружит – можете не волноваться. Мы свою работу всегда выполняем хорошо...
Проклятый Флетчер – он действительно знал все особенности взаимоотношений врача и пациентки!
Предполагать, что Мэрилин что-то заподозрит в связи с огромными дозами пилюль, которые ей рекомендовалось принимать за раз, было глупо.
Актриса никогда не думала, насколько сочетаются со здравым смыслом рекомендации врача.
Она просто всегда послушно их выполняла...
Зачем НЦР понадобился такой временной промежуток, вскоре стало понятно и безо всяких объяснений со стороны мистера Флетчера.
Через пять дней состоялось празднование юбилея президента. Счастливая, в полупрозрачном, переливающемся стразами платье, Мэрилин жеманно шептала в микрофон: «Happy birthday, mister president!»[15]...
Наверное, в ее сердце опять вспыхнул очередной фейерверк надежд. И, как всегда, им было не суждено сбыться...
После того как Монро появилась на этом официальном мероприятии, все окончательно прояснилось: Джон Кеннеди явно в курсе проводимой секретной службой операции по устранению актрисы. Он пригласил ее на праздник специально, по просьбе НЦР. Таким образом, Джон и Бобби старательно делают вид, что никакого конфликта с Мэрилин нет, что их отношения – дружеские, любовные. Какие угодно – только не напряженные. А значит, винить в самоубийстве известной актрисы президента США никто не посмеет.
Просто в один прекрасный день Мэрилин вдруг не станет...
И будет не понятно, что это – сознательный шаг или досадная оплошность...
Никто ни о чем не догадается.
Настоящие убийцы останутся безнаказанными...
Зачем же все-таки семье Кеннеди понадобилось убирать Мэрилин?
Да, в общем, все просто.
Несчастная, страдающая, она истошно кричала о своей боли на каждом перекрестке. В курсе ее взаимоотношений с Джоном и Бобом начинало быть все больше людей. Это портило репутацию! Хороши же президент и генеральный прокурор, делящие постель с одной подружкой! А уговоров замолчать по-хорошему Монро не понимала. Мир, в котором жила актриса, состоял из переплетения кошмаров и фантазий. Он был слишком далек от реальности, чтобы осознать всю серьезность угрозы...
... – Какая же вы сука, док, – шептал Гарри, с ненавистью глядя на Барбару. По его лицу струился пот, который он вытирал рукавом клетчатой рубашки. – Когда я услышал, что вы согласились убить Мэрилин, то бросился в полицию. Но мне не повезло! Проклятый грузовик... Не знаю, откуда он появился на дороге, выскочил как будто из-под земли... В больнице я требовал полицейского. Говорил, что хочу предотвратить убийство. Врачи, эти паршивые засранцы, говорили мне: «Вы бредите, бредите. У вас жар!» Жар у меня и правда был. Однако я не бредил, а хотел рассказать, что знаю. Только вот никого это не волновало. А сегодня под окнами палаты заорали мальчишки, продающие газеты... Я понимаю, док, – мне еще нельзя было вставать с постели. Как кружится голова... Наплевать! Своего я добился. Сходил в участок, дал показания. Вы слышите, док?! Они уже едут, они скоро будут здесь.
Барбара вздрогнула.
Предрассветную тишину, наполненную разве что редкими трелями птиц, действительно прорезали звуки полицейской сирены.