– Не буду лгать, но если только в самом начале и то только потому, что был связан словом с другой. Но я рад, что в итоге все случилось именно так.
Я уже без смеха взглянула на него. Что-то влюбленный в Элизабет и желающий развода он нравился мне больше.
– А я нет, не рада.
– Я совсем не нравлюсь тебе?
– Начнем с того, что я вас не знаю. Те черты характера, что вы мне продемонстрировали, восторга не вызывают. – Тонкий намек на змеиные земли. Хоть деньги выделил, не совсем скряга, но это малый плюс на фоне всего остального.
– Лучше признай, что мы оба не стремились показать себя с лучшей стороны, – возразил он.
– Но дело даже не в этом! Тим, нельзя кого-то осчастливить насильно! Может, мы и подходим друг другу идеально, раз Нуар нас благословил…
Хотя я бы поспорила с этим, у божественного пройдохи были свои мотивы подсунуть меня королю.
– Но я вас не выбирала, – закончила я. – И буду до последнего искать выход разорвать наш брак.
– Мне жаль, что так сложились обстоятельства. Я надеялся, что у нас будет больше времени узнать друг друга.
– Это сейчас к чему? – тут же насторожилась я.
– Мне нужно уехать.
– Вы говорили.
Вместо ответа Тим красноречиво приподнял манжету, показывая брачную татуировку, которая начинала уже еле заметно светиться.
Твою же мать! А вот об этом я как-то не подумала.
– Я еду с вами?
– Нет, это даже не обсуждается! – категорично заявил он.
– Тогда что?
Драгоценный супруг молча смотрел на меня, пока я не сделала нужных выводов.
– Нет! Даже не думайте!!! – не менее категорично воскликнула в ответ.
Знаю, положение действительно серьезное, иначе подумала бы, что он это специально придумал, чтобы склонить к консумации брака. А вот с лабиринтом хорошая идея. Будь мы во дворце, я бы уже вскочила и покинула комнату, громко хлопнув дверью, а здесь без помощи не выйти.
Мой ответ его совсем не удивил и даже не вывел из себя.
– Если знаешь иной способ, скажи, – спокойно произнес он. – Я заговорил об этом, чтобы у тебя было время обдумать возникшую проблему.
– Обдумать или смириться с неизбежным? Вы обещали не принуждать. Или и эти обещания ничего не стоят? – Закрались нехорошие подозрения, и я спросила: – К чему этот ужин наедине? В еду что-то подсыпано? Чтобы не осознавала, что происходит, и не сопротивлялась?
– Ты это серьезно?!
Последними вопросами мне удалось пробить брешь в его спокойствии. Супруг залпом выпил бокал вина и демонстративно принялся за ужин, зло кромсая кусок мяса. Теперь я оценила его ход положить себе то же, что и мне. Показывает, что ничего не добавлено? Или и самому резко понадобилось возбуждающее, чтобы быть в форме?
Не знаю, но мне кусок в горло не лез. К еде я не притронулась. Под моим тяжелым взглядом звякнули столовые приборы Тима, и он их отложил.
Не поднимая глаз, с трудом выталкивая из себя слова, произнес:
– Алиса. Одна ночь. И все.
Коробило просить, переступал через себя под давлением обстоятельств, но и мне было не легче.
– А больше и не надо для подтверждения брака.
– Ты и так моя жена! – Он вскинул на меня взгляд.
– Я с этим не согласна. И дети даже после первого раза получаются, если вы не знали. А к детям я точно еще не готова, Тимуджин.
Глава 28
Я отбросил бумаги и встал с постели. Бесполезная трата времени, все равно не понимаю, о чем читаю. Перед глазами до сих пор так и стоит укоряющий взгляд Алисы. Я знал, что разговор легким не получится, но не думал, что он будет настолько мучительным для нас обоих.
Из-за навалившихся проблем мне даже за собственной женой поухаживать некогда! Между нами и так все непросто, а предстоящий отъезд только обострил проблемы. Но ведь это безумие – брать ее с собой! Даже если так, не бегать же к жене во время боя за руки подержаться. Собственные воины засмеют! Не говоря уже о том, что война – не место для женщины.
Я не могу подвергать ее такой опасности. И не хочу. Я готовился к нашему разговору, мысленно выдвигал неоспоримые аргументы, которые должны были ее убедить, что нет иного выхода, но когда дошло до дела, все слова исчезли, стоило только посмотреть ей в глаза.
Ирония судьбы. Вначале она была нежеланной женой, которую мне навязали, но я принял наш брак, а она нет. И теперь это я – нежеланный муж, с которым она не хочет иметь ничего общего. Разве мы можем о чем- либо договориться, если она твердит мне о желании разорвать связавшие нас узы, а я ей сообщаю о необходимости консумировать брак. И вот итог: фрейлины еще два анка назад сообщили, что ее величество отпустила их и легла спать, но Алисы до сих пор нет.
Сбежать она не могла. Охрана у дверей, фрейлины наверху, а здесь я. Ей некуда деться, но идти ко мне сама она не хочет, хотя брачная татуировка уже давно сияет и напоминает о себе болью. Но эту боль я готов вытерпеть, гораздо больнее видеть загнанное выражение и протест в глазах жены. А еще мучиться неизвестностью, чем она там занята. Плачет? Злится? Готовит очередной побег?
Нет больше сил мучиться от неизвестности! Сдавшись, я направился в ее покои.
Спальня жены встретила тишиной и сумраком. В первый момент я решил, что ей непостижимым образом опять удалось сбежать, но взгляд на постель выхватил силуэт фигуры под одеялом. В знак протеста отказалась идти ко мне и легла у себя. Но она же должна была понимать, что я приду к ней? Как супруг, я имею на это полное право.
Нам необходимо подтвердить брак, чтобы получить больше свободы. Хотя бы на то, чтобы побыть в одиночестве, когда это так необходимо.
Не раздумывая, я подошел и сел на постель. Алиса лежала спиной ко мне, но когда матрас прогнулся, ее плечи напряглись. Она вся словно сжалась. Не спит. Я откинул край одеяла и лег к ней, сразу обнимая. Впервые вот так, без меча между нами и одеял между нашими телами. Думал, тут же возмущенно взовьется, но нет.
Лишь злое:
– Я говорю «нет». И даже если сплю и не могу остановить – это тоже «нет»!
Напряженная, обиженная, загнанная в угол. В который раз я проклял безысходную ситуацию, заложниками которой мы оказались.
– Это можно сделать быстро. И клянусь, я больше не потревожу против воли.
– Пфф! – фыркнула она и завозилась, разворачиваясь ко мне: – А если я не хочу быстро? – спросила разъяренно. – Если я хочу с чувством, с толком, с расстановкой, наслаждаясь каждым мгновением?
И, чтобы у меня не возникло пустых надежд, тут же припечатала, приподнявшись и нависая надо мной:
– С мужчиной, которого выберу сама!!!
Я смотрел в ее глаза и понимал, что не могу. Несмотря на все проклятые обстоятельства, что вынуждают к этому. Не могу. И не хочу так. Она меня никогда за это не простит. Даже если потом все сложится, эта ночь всегда будет стоять между нами. Лучше бы она не была девственницей. Первая ночь врезается в память на всю жизнь.
– С первой частью полностью согласен, а насчет второй даже не обольщайся! Я подожду, пока ты выберешь меня. Ложись спать и не искушай. Проверим, как ночь в объятиях подействует на татуировки.
Из нее словно весь воздух выпустили. В глазах неверие и растерянность.
– А утром поцелуи, – решил я ковать железо, пока горячо, ставя ее перед фактом. И добавил, проверяя на прочность ее терпение и свою выдержку: – Много поцелуев. А потом посмотрим, сколько в запасе времени нам это даст. Согласна?
– Д-да.
Первое неуверенное «да» от моей жены, но это уже хоть что-то. Порадовало, что, чуть помедлив, она легла обратно в мои объятия.
– Я еду с тобой?
Интересно, она заметила, что невольно перешла на ты? Мое ответное «д-да» было не менее неуверенное, чем у нее. Я понимал, что это безумие. Но также понимал, что, победив в развязанной войне, проиграю ее на семейном фронте.
– И правильно! Пусть видят, что ты уверен в своих силах и не боишься мятежников, раз даже жену с собой взял.
Кое-кто воспрянул духом и обрел уверенность. Она заерзала, устраиваясь у меня под боком поудобнее, словно боевой котенок.
– Спи, воинственная моя…
Я крепче прижал ее к себе. Слово «моя» приятно отозвалось в душе. Действительно моя, от макушки до кончиков ногтей, она так идеально вписывается в изгибы моего тела. Со всем своим упрямым характером и острым язычком.
Меня разбудили легкие поглаживания и поцелуи. Не желая просыпаться, запрокинула голову, подставляя губы. Только у супруга утром с точностью были проблемы, он покрывал поцелуями нос, щеки, глаза, подбородок, краешки губ, но не более того.
– Надеюсь, королевские лучники по утрам стреляют более точно, чем ты целуешь, – пробормотала я.
– Язва! – наградили меня комплиментом и накрыли наконец губы своими, даря полноценный поцелуй. Одновременно с этим его рука прошлась от груди до бедра, забираясь под задравшийся подол рубашки и добираясь до кожи.
– Ти-и-им! – выдохнула ему в губы, и, надеюсь, это звучало протестом, а не чистым стоном удовольствия.
– Ты с ума меня сводишь!
– Не я, а второй месяц воздержания тебе крышу сносит, – возразила, не открывая глаз.
И мне заодно. Не думала, что отказывая ему в брачной ночи, придется добровольно дать доступ к телу. Спали мы в обнимку, и поцелуи были утром, днем и вечером, когда выпадала возможность. Таким образом, мы могли около десяти часов провести порознь, ну и еще два, пока боль от татуировок постепенно нарастала.
Я осознавала, что он планомерно приручает меня к себе, к своим рукам, ласкам, незаметно позволяя себе раз за разом чуть больше. Обоюдное желание нарастало так же неотвратимо, как прилив, и я гнала мысли о том, что однажды его волна захлестнет нас, заставив забыть обо всем. И тогда Тим не сможет сдержаться, а я в порыве страсти забуду о страхе сделать наш брак необратимым.
Окончательно забить на все и сдаться не позволяли упрямство и гордость. Предаться любви все же хотелось с мужчиной, которому я интересна сама по себе и которому нравлюсь. Между нами же речи о чувствах не шло, да я бы и не поверила его словам после всех колких замечаний в мой адрес. И что получается в сухом остатке? Чисто физиология. У него вынужденное воздержание, а при таком раскладе на любую половозрелую особь женского пола стойку сделаешь. Я же хоть и девственница, но не железная ведь. Тело реагирует, когда его целуют и ласкают, и от этого никуда не деться.