Так и не дождавшись его возвращения, девушка почувствовала, что стала замерзать, и пошла в шалаш. Там она подбросила в костер сухих веток и стала бездумно смотреть на пламя.
Слуги вновь подозрительно долго не было. Сайо уже начала беспокоиться, когда он, деликатно постучав по стволу березки, вошел в шатер. В руках он держал тушку зайца.
– Где ты его взял?! – удивилась и обрадовалась девушка.
– В кустах застрял, госпожа, – улыбаясь, ответил парень. – Ты будешь есть сейчас или подождешь?
– Кончено, подожду, Алекс! – вскинула брови Сайо.
Обед получился роскошный, несмотря на то, что половину тушки оставили на ужин. Едва парень помыл посуду, к шалашу пришла Нянька.
– Пойдемте в дом, – сказала она, тяжело отдуваясь. – Мосх уехал.
Молодой человек остался сворачивать овчины, а дамы пошли вперед. Отойдя от шалаша, старуха вдруг захихикала.
– Ну и натворили вы дел в Канаго.
Девушка от неожиданности встала. Едва не налетев на нее, Нянька поспешила успокоить:
– Да ничего страшного. Просто за твою голову сегун объявил награду в пятьдесят тысяч «цапель».
– Сколько?! – ужаснулась Сайо.
– Пятьдесят тысяч золотых, госпожа! – с видимым удовольствием повторила Нянька. – Сколько ни живу, такой награды не помню.
– Вечное Небо, какой ужас, – проговорила девушка.
– Да ты не стой, госпожа, – напомнила старуха. – Иди в дом. Там подумаем, как ловчее соратников-то обмануть.
Расположившись на лежанке, Сайо с интересом слушала рассказ хозяйки. Та споласкивала в корытце посуду и непривычно быстро тараторила:
– У Мосха сестра замужем в Канаго за лавочником. Он позавчера к ней ездил. Пряжу отвозил. Вот и наслушался! Соратники как с цепи сорвались! Тебя ищут. Хватают баб, девчонок прямо на улице и волокут в замок или еще куда! У Мосховой сестры глазки чуть с зеленью. Да и молодая она еще. Двадцать только летом исполнилось. Пошла на рынок. А там облава. Её схватили, кто, мол, такая да откуда. Она отвечает: «Лешекова жена. Лавочник он в Кривом переулке. Хоть сейчас до мужа провожу. Да и соседи подтвердят».
Нянька закудахтала:
– Уж лучше бы помолчала. Соратники ей бока намяли, потом в город поволокли, в усадьбу какого-то знатного человека. Там заставили догола раздеваться. Ну, бабенка в рев! «У меня же муж, благородные господа. Пощадите! Не позорьте!» Её опять побили. Разбили нос, порвали одежду. Пришел какой-то соратник, только глянул и сказал: «Не она». Те воины, кто ее притащил, давай орать. Ей бы дуре промолчать. А она возьми и ляпни: «Я же говорила».
– И что с ней стало? – с тревогой спросила девушка.
– Да ничего, – пожала плечами старуха, вытирая чашку. – Побили ее да отпустили. Два ребра сломали, Мосх у меня бальзаму попросил. Как тут не дашь. Хотя за свой язык баба пострадала. Разве же можно с благородными спорить? Да еще когда такая награда объявлена.
Сайо вдруг почувствовала себя очень неуютно.
И тут как раз вошел Алекс с тюком за плечами. Рассовав вещи по углам и сундукам, Нянька уселась на табуретку.
– На ужин я вас рисом побалую с зайчатиной, луком да чесноком.
– Было бы неплохо, – улыбнулся молодой человек.
– А тебе, госпожа, я сливок сделаю с ягодами на меду. Мосх привез за бальзам.
– Спасибо тебе, почтенная, – поблагодарила девушка, все еще оставаясь под впечатлением от бесхитростного рассказа.
Ужин действительно оказался выше всяких похвал. Алекс отправился за водой. Хозяйка ни за что не хотела прерывать курс лечения. Возясь у печки, она вполголоса ворчала:
– Уж если такие деньги предлагают, то искать тебя будут всерьез, госпожа. Так и придется тебе на глаза пленку ложить.
– Что еще за пленка? – насторожилась Сайо.
– Вроде мыльной, – стала объяснять старуха. – Только темная.
– А я не ослепну?
– Нет, – покачала головой хозяйка. – Только глаза слезиться будут. Да видеть будешь словно через бычий пузырь. А дня через три-четыре она начнет пропадать.
– Значит, ее нужно делать прямо перед уходом? – уточнила девушка. – Чтоб на дольше хватило.
– Да, – подтвердила старуха. – Но зелье настаивать я уже поставила. Еще волосы тебе выкрасим в черный цвет, лицо подправим. Никто не узнает.
– Пусть услышит тебя Вечное Небо, – вздохнула Сайо.
Очевидно, у нее на самом деле имелись покровители на небесах. Утром пошел дождь и лил весь день.
– При такой погоде в шалаше не отсидишься, – ворчала хозяйка, стряхивая с накидки воду.
Алекс в углу у печки точил инструмент. Девушка сидела на кровати, укрывшись одеялом. Нянька решила порадовать гостей пшеничными лепешками и возилась с тестом. Между делом она советовала, как им вести себя дальше.
– Как придете к Софеду, часть вещей спрячьте в лесу. Спросите в деревне Скотий конец. Там издавна селятся торговцы всякой скотиной, нужной путешественнику. Покупайте осла. Только не ошибись, госпожа. Торговцы во все времена норовят покупателю самый завалящий товар всучить.
– Алекс в скоте разбирается, – проговорила Сайо, внимательно слушая хозяйку.
– Не во всем, – буркнул парень, доводивший кинжал до бритвенной остроты. – Мне все больше с ослами приходится дело иметь.
– Тебе и не жеребца покупать, – проворчала старуха, недовольная тем, что ее прервали.
– С ослом можно в лес вернуться и вещи захватить, – продолжила она, разминая тесто. – Только тогда и идите в гостиницу. А уж брать тележку или верхом ехать, госпожа, решай сама. Из Софеда идти лучше с купеческим караваном. Меньше внимания привлечешь, да и охрана у купцов поможет от разбойников отбиться…
Хозяйка подробно рассказала о дороге на Ивар.
– В Кутир-но-Канаго полно кабаков да публичных домов. Там держи ухо востро. И за парнем своим приглядывай. Не то там всякие ловкачи есть.
– Что же там со мной могут сделать, почтенная? – спросил Алекс, откладывая точило.
– Да что угодно! – огрызнулась Нянька. – Напоить могут, в игру втянуть, девчонку посмазливее подсунуть.
«Ну, это вряд ли», – с непонятным чувством подумала Сайо, презрительно скривив губы.
– На какие еще приманки мужиков ловят? – спросила хозяйка и сама ответила: – Игра, вино да девки продажные.
– Ох, права ты, почтенная, – покачал отросшей шевелюрой парень. – Это ж женщин го… боги сотворили из одного ума да красоты писаной. Уж вас ни на что не поймаешь! Любую ловушку за кил… сто ли разглядите!
– Ты бы помолчал, когда старшие разговаривают! – рявкнула старуха. – Уважение иметь должен. В моем дома живешь!
«Вот этого говорить было не нужно», – с тревогой подумала девушка. Ожидая, что уж сейчас-то ее спутник точно укажет старухе ее место. Но молодой человек промолчал. Встал, со стуком вложил в ножны кинжал и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
– Зря ты так, почтенная, – проговорила Сайо. – Парень пошутить хотел.
– В болоте я видела таких шутников, – проворчала бабка, отворачиваясь.
Девушка в тайне надеялась, что уж сейчас-то Алекс не оставит без ответа оскорбление, нанесенное простолюдинкой. Но к ее огромному разочарованию, парень вернулся и как ни в чем не бывало уселся в темном углу, привалившись спиной к стене, закрыл глаза.
Хозяйка продолжила давать указания.
– В Кутире лучше всего остановиться в гостинице «Седой волк». Там поспокойнее, хотя и дороговато.
Она еще долго рассказывала: как лучше добраться до Ивара и где собираются хозяева и лоцманы судов, курсирующих по реке.
Алекс за весь день больше не проронил ни слова.
Утром, выйдя из дома, Сайо замерла, пораженная открывшейся картиной. Ночью ударил мороз. И теперь вода замерзла на деревьях, надев на каждую веточку хрустальную одежду, сверкавшую под яркими лучами солнца. Отзываясь на легкую ласку ветра, деревья тонко звенели, подобно нежным серебряным колокольчикам.
– Как красиво, – не выдержав, пробормотала девушка.
Послышался тупой удар, она огляделась. Алекс в одной рубашке ожесточенно стучал дубинками по чурбаку, негромко повторяя свое любимое заклинание.
Справив утренние дела, Сайо тихо подошла к нему и встала чуть в стороне. Глаза парня горели яростью, а от бедного полена, подвешенного за веревку к ветке дерева, летели щепки. С треском обломилась одна из палок. Молодой человек вытер пот и только тут заметил наблюдавшую за ним девушку.
– Доброе утро, госпожа, – буркнул он, сбрасывая рубаху.
– Через два дня мы уйдем, – проговорила она, глядя, как тот умывается, сам себе поливая из ведра.
– Как прикажешь, госпожа.
Девушка дернула плечом и, поджав губы, ушла в дом.
Весь день Нянька и Сайо перебирали тряпье, выбирая подходящую одежду. К сожалению, ничего лучше старого платья девушки так подобрать и не удалось, несмотря на то что после стирки оно оказалось сильно помятым.
– Я дам тебе плащ, госпожа, – утешала девушку хозяйка. – Под ним не так заметно будет. А уж потом купишь себе новую одежду.
Хорошо хоть, с нижним бельем проблем не оказалось. Нашлись две рубахи и даже короткие теплые штанишки. Все чистое, лишь сильно дырявое. Но у запасливой хозяйки нашлись и нитки с иголкой. Вот только глаз плохо видел. Пришлось Сайо самой штопать свою одежду.
Умильно глядя на нее, старуха хлюпала носом и делилась планами:
– Вот провожу вас, отдохну и начну готовиться.
– К чему, почтенная? – спросила девушка, чтобы поддержать разговор.
– Так у меня в конце зимы самая страда начнется, – ответила Нянька. – Яд стану добывать, настойки ставить, кожу снимать.
– А почему в конце зимы? – удивилась Сайо.
– После зимней спячки у них самый лучший яд, – стала объяснять хозяйка. – Тут главное не опоздать, чтобы они просыпаться не стали, но и не торопиться, а то сухого яда много не добудешь. Все делать нужно быстро. А у меня уж и силы нет, да и глаз не тот.
Она вздохнула.
– Ну, да господин наш Охло не забыл про меня. Дочку помогать пришлет. Я пятнадцать лет не видела свою девочку.
Нянька всхлипнула и вытерла слезящийся глаз.