— Да, — буркнула она. — Но у меня сухарей нет, только печенье.
— Вот и прекрасно, возьмёшь печенье. Сладкое?
— Нет. Галеты.
— Это гораздо лучше! Возьмёшь две пачки.
— Хорошо.
Розанчик потянул графа за рукав и закатил глаза, показывая: "Кошмар! Ну и зануда твоя подружка".
Гиацинт обещающе улыбнулся: "Это ещё что! А вот вырастет…"
Омела уже поворачивала ключ в замке. Вдруг она оглянулась:
— Папа, а я уже не вернусь сюда? Попрощаться с Неро сейчас?
— Не называй меня так, — устало сказал Гиацинт. — Ты, конечно, ещё вернёшься и ничего принцу говорить не надо.
— Ну я пока не буду, — пообещала Омела. — Ждите меня здесь и никуда не уходите.
Она скрылась за дверью.
Слышно было, как разговаривают внутри пираты. Обсуждали что-то очень мирное: когда вернётся патруль, привезут ли ребята новую партию сушёной рыбы или опять пропадать без приличной закуски? И вообще, что будет на ужин? Кто-то рассказывал историю, как в него влюбилась красотка-трактирщица, вот повезло! Она буквально носила дружка на руках, правда, потом явился муж, и пришлось уносить ноги…
Они громко хохотали и стучали кружками. Судя по звуку, бросали кости, тарахтя ими в игральном стаканчике, словно погремушкой.
Розанчик толкнул Гиацинта локтем:
— Слушай, папочка, может тебе и правда её забрать? Девчонка хорошая, не оставлять же её Неро!
— Катись ты… — буркнул Гиацинт сквозь зубы. — Мне только этого счастья и не хватало. Пусть принц растит себе наследницу, может, она его человеком сделает. А нам как бы самим выбраться.
— Он вырастит! Представляешь, какой она паразиткой станет? Она и так язва.
— Угу. Я вижу, до чего доводит их "монархическое" воспитание. "Король умер — да здравствует король!" Не ребёнок, а переходящий приз. Как на турнире, прости Господи!
— А что? — улыбнулся Розанчик. — Ты ведь убил дракона, вот и получай принцессу. Жена у тебя есть, будет и дочка…
— Перестань, — Гиацинт смотрел в сторону. — Чёрти-что делается на свете…
— Глубокая мысль! — шёпотом засмеялся паж. — Но у нас на "Дельфиниуме" так же было: капитана нет — да здравствует… госпожа капитан!
Граф Ориенталь нахмурился:
— Во-первых, это не одно и то же. И тебе меньше времени стоило бы проводить при дворе с детских лет.
— Вот и забери её. Представь, как мадам маркиза обрадуется: дочь два месяца как замуж вышла и сразу — взрослая внучка! — продолжал ехидничать Розанчик.
Гиацинт хмуро покосился на него и вздохнул:
— Я представляю. Она всегда знала, что добра от меня не жди, и у нас всё будет не как у людей. — Он грустно усмехнулся и покачал головой. — Зато мой отец был бы счастлив.
Розанчик настороженно замер:
— Ты серьёзно?
— Ага.
— Так в чём дело? Давай…
— Тихо! — оборвал Гиацинт.
За дверью совсем рядом послышались голоса.
— Детка, но сегодня ночью будет очень холодно, — предупреждал грубый мужской голос. — Ты снова простудишься и его высочество будет очень недоволен.
— Я взяла одеяло, — беззаботно отвечала Омела. — Не замёрзну. Убери лапы!
— Так ведь тяжело тащить, давай помогу! — мужчина шагнул к двери. Слышно, как он взялся за ручку… Пальцы Гиацинта в ту же секунду легли на эфес кортика.
Омела спокойно ответила:
— Отстань, Репейничек.[1] Спасибо, но я сама. У меня же коляска, мне не тяжело.
— Как хочешь, — Репейник недовольно открыл дверь в катакомбы, пропуская Омелу.
Лазутчики прижались к стене, стараясь врасти в неё. Омела вкатила в коридор большую кукольную коляску, размером с хорошую тачку для камней, с закреплённой на ней свечкой. Обернулась и помахала пирату, закрывшему за ней дверь. Он так и не заглянул в подземелье.
Друзья облегчённо выдохнули. Омела откинула с тачки жёлтое пуховое одеяло, открыв бутылки с вином и водой, пачки с печеньем и три револьвера. Друзья восхищённо посмотрели на девочку.
— Ну ты даёшь! — покачал головой Розанчик. Гиацинт нахмурился:
— А где шнур и часы?
— Здесь! — похлопала себя по животу Омела. Её карман раздулся до невероятных размеров, только тачка скрывала его от посторонних глаз. Малышка достала большущий моток шнура, две полных коробки патронов и большие круглые часы, не карманные, а те, что ставят на полку — будильник.
— Да ты просто кенгуру! — усмехнулся Гиацинт. — Весь форт могла бы спрятать в свой карман.
Омела удивлённо раскрыла глаза:
— Но ты просил взять только это. Сказал бы…
Граф судорожно кашлянул, маскируя смех:
— Баста, пошли. Пора возвращаться. Розанчик, выставишь по этим часам свои. Потом, на свету`.
Они тронулись в обратный путь…
.
[1] репейник, лопушник малый (Lappa minor)
47
*****
В ущелье Виола встретила их внизу.
— Всё в порядке?
— Да, нормально, — кивнул Гиацинт. — А у вас? Что ты такая сердитая?
— А у нас — нет, — хмуро ответила Виола.
— Шлюпка уже вернулась? — он тоже забеспокоился.
— Хуже. Поднимись на склон, увидишь.
Через миг они были уже рядом с Джордано.
— В чём дело?
Друг показал рукой в море:
— Парус. Там какой-то корабль, возможно, "Дельфиниум".
— Вряд ли… — Гиацинт присматривался к точке на горизонте. — Они идут с Атлантики, а наши шли бы здесь, вдоль берега.
— Может, отнесло в море? — предположил Джордано. — Ведь они давно должны быть здесь.
— Не думаю, — спокойно возразил капитан. — Яхта, скорее всего, уже здесь, ждёт нас в какой-нибудь бухте. — Глядя на быстро растущую точку, он процедил: — Неважно, кто это, но появление этого кораблика срывает нам все планы.
— Действительно, — заметила Виола. — Пираты там или просто чужой корабль, но все наши бандиты будут торчать на берегу или в форте возле пушек. Наготове…
— Ага, — Гиацинт зорко всматривался в силуэт парусника. — Когда он появился?
— Минут десять назад заметили, — отозвался Джордано. — Была только точка.
— Ничего себе, скорость, — оценил капитан "Дельфиниума". — Знаете, ребята, это яхта.
— Наша?! — испугался Джордано.
— Надеюсь, нет. Но всё возможно… Где этот чёртов патруль, нам нужна шлюпка! Надо бежать сейчас же, иначе упустим момент. Если это пираты — нам конец, но вряд ли это яхта Неро`. Попросим помощи… — Он оглянулся на примолкших друзей: — К берегу их подпускать нельзя. Тем более, если это "Дельфиниум".
Джордано понимающе кивнул:
— Что сейчас? Следить за берегом?
— Нет, — Гиацинт в последний раз искоса глянул на море. — Ты мне нужен, сейчас пришлю Розанчика.
— Я послежу за шлюпкой, — предложила Виола. Её муж покачал головой:
— Спускайся вниз. Будешь отвлекать девчонку.
— Хорошо, — жена обеспокоено посмотрела на него. Гиацинт шел вслед за ней по склону. И выражения его лица Виола не понимала. Не сосредоточенно-спокойное, как во время шторма или в бою, не мрачная решимость, загнанного в угол, не азарт, не злость, скрытая улыбкой, не тоска… Что-то новенькое.
— Что с тобой, ты очень устал?
— Нет, — вздохнул он. — Просто у нас слишком мало времени. И, в отличие от пещеры, всё теперь зависит не от нас.
Виола промолчала.
Что она могла сказать, если хорошо знала: там, где мы не властны что-либо изменить, надо просто не опускать руки и ждать, что же приготовила для нас жизнь. Может быть, мы успеем поймать момент, если будем готовы, вместо того, чтобы хныкать, как нам не везёт. Что ещё можно сделать, больше этого?
Виола ничего не сказала, потому что хорошо знала своего мужа: как он вечно взваливает всю ответственность на себя и упрямо идёт к своей цели. Но Гиацинт умел чувствовать ветер судьбы. Он ведь — моряк, а назло против ветра парус не ставят. Он решает головоломку, как всё устроить, чтобы уйти живыми, если всё-таки повезёт…
48
*****
По приказу капитана, Розанчик занял пост наблюдения. Паж в душе надеялся, что неизвестный корабль — их "Дельфиниум". Тем более что с виду так и казалось.
Виола ушла играть с девочкой; Гиацинт и Джордано рассчитывали время до взрыва.
Отмерив локоть шнура, подожгли его и установили, что горит подозрительно быстро. Неизвестно, какой смолой он пропитан, но вспыхнул, как бенгальская свечка. Отрезок длиной в локоть сгорел за пятнадцать секунд. Стало быть, обеспечить минут десять для отступления могут почти пятнадцать метров шнура или сорок локтей. А тот, который нашла Омела, в длину всего шестнадцать локтей — чуть больше шести метров.
— Весело! — двинул бровями Гиацинт после этих расчётов. Джордано беспечно шмыгнул носом:
— Как-нибудь успею…
— Я твоей башкой рисковать не намерен, ясно? — рассердился капитан. — Герой!
Он поднял глаза к небу, проверяя расчеты:
— Значит так… Слушай и запомни: на этой ниточке — (сжал в ладони моток шнура), — не твоя жизнь держится, а наша. Всех, понимаешь?
Когда влезешь на борт, на "Геснере" не должно быть ни души, это очень важно. Как сделать, ещё не знаю. Думай!
Берёшь у девчонки ключ, пробираешься в каюту… Картинку вот эту хорошо изучи — (показал на стену, где нарисован путь внутри "Геснера"), — откроешь дверь отсека с боеприпасами… (Молодец Неро, сообразил на случай бунта!) Там тебя интересуют не гранаты, а бочонок с порохом. Шнур будешь подводить к нему.
— А они взорвутся?
Гиацинт усмехнулся:
— Если хорошо поджечь, всё взрывается, даже моё терпение. Слушай дальше: бочонок тебе надо открыть. Зубами, когтями, чем хочешь, но открой. Возьмёшь мой кинжал, твой флорентийский не потянет…
Уложи шнур змейкой на полу каюты, чтобы не очень близко изгибы друг от друга и не загорелись раньше времени. Да осторожней, там сейчас всё перекошено, корабль-то лежит на боку.
Дальше самое главное: возьми у Омелки сумку (я видел, таскала она что-то подходящее), если не найдёшь, сделай мешок хоть из рубашки. В общем, что-то, куда можно насыпать побольше пороха.
— Зачем? — поинтересовался Джордано.