– Простите, я не хотела вас обидеть.
– Помогите нам, – жалобно попросила Софья. – Вы не знаете моего мужа. Он нас с Серёгой убьёт.
– Если вы знали, что ваш муж страдает комплексом Отелло, зачем изменяли ему?
– Нужна же мне в жизни хоть какая-то отдушина! – вырвалось у Посадской с искренним отчаянием.
– Всё так плохо? – невольно проявила сочувствие сыщица.
Женщина кивнула.
– Отчего же вы живёте с ним?
– Всё не так просто, – проговорила Софья и отвела глаза.
– Он не отпустит её, – прояснила ситуацию Татьяна.
– Тогда вам всё-таки нужно взять себя в руки и не изменять.
– Легко говорить. Я не устояла, – тихо ответила Посадская.
У Андрианы в голове не укладывалось, как можно не устоять перед соблазном улечься в постель с чужим мужчиной. Но она вовремя вспомнила одну из заповедей: «Не судите и не судимы будете» – и прикусила язык. Потом она перевела взгляд с бледного лица Софьи на замкнутое лицо Татьяны, потом на растерянную физиономию Михаила. Вздохнула и сказала:
– Хорошо, я попробую помочь Савельеву, не выдавая вас.
Все трое облегчённо вздохнули. «Рано радуетесь», – хотела сказать Андриана, но промолчала.
Круглова оказалась права. Все свидетели указали на фото, где была она, недавно ставшая блондинкой. Не зря А.С. Пушкин сказал: «Я сам обманываться рад».
Никому даже в голову не пришло, что на даче с Сергеем была другая женщина. С другой стороны, винить свидетелей в ошибке было сложно. Две сестры в обычной жизни хоть и не выглядели близнецами, но похожи друг на друга были очень сильно. А уж на фотографии тем более.
Андриана расспрашивала Краюхина, Артамоновых и их компанию с пристрастием, чтобы не случилось того, что при разговоре со следователем они пересмотрят свои показания. Отстала она от них только после того, как все уже устали с пеной у рта уверять её, что с Сергеем на даче была Татьяна. Сыграло свою роль и то, что Сергей Савельев ни разу не называл её по имени. Только рыбкой, киской и симпомпончиком. От этого последнего слова Андриану буквально тошнило. Но ничего не поделаешь. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж».
Несмотря на то что сыщице претила любая ложь, она убедила себя, что ложь во спасение имеет право на существование и что, в сущности, ей всё равно, кто подтвердит алиби Сергея. Если Татьяна хочет защитить сестру, то это её право.
Глава 15
Сложив фотографии в стопку и запихнув их в конверт, Андриана собрала в кучку своё мужество и на следующий день отправилась к полковнику Кочубееву, который, как она и предполагала, ничуть не обрадовался её появлению на пороге своего кабинета.
«Явилась, не запылилась», – прочитала она в его глазах, приветливо улыбнулась и сказала:
– Доброе утро, Николай Егорович!
– А вы уверены, что оно доброе, Андриана Карлсоновна? – спросил он вместо приветствия, но потом всё-таки поздоровался.
– Конечно, доброе, – оптимистично заявила Андриана, – весна! За окном светит солнце, и у меня добрые вести для одного из задержанных вами.
– Да что вы говорите, – хмыкнул Кочубеев и поинтересовался: – И кого же вы взялись выгораживать на этот раз?
– Не выгораживать, – поправила Андриана полковника строго, – а подтверждать фактами невиновность Сергея Никифоровича Савельева.
– Так-так, – проговорил полковник, – это уже становится интересным. И что же вы там насобирали в его защиту?
Андриана Карлсоновна, проигнорировав иронию в словах следователя, достала из сумки свои записи и фотографии, разложила всё это по-хозяйски на столе Кочубеева и стала читать свидетельские показания соседей. Закончив, она проговорила:
– Видите, сколько людей подтверждают алиби Савельева.
– Я смотрю, вы потрудились на славу, – продолжал иронизировать Кочубеев.
– Я-то потрудилась, Николай Егорович, – наставительно проговорила Андриана Карлсоновна, – а ваши оперативники палец о палец не ударили.
– Оценку работе своих оперативников я как-нибудь сам дам, – сердито ответил полковник.
«Задела я его за живое», – удовлетворённо подумала Андриана Карлсоновна и спросила:
– Почему же вы, любезный Николай Егорович, алиби подозреваемого не удосужились проверить как следует?
– Вы что, пришли сюда меня как котёнка носом в лужу тыкать? – нахмурился полковник.
– Ни в коем случае! – замахала на него обеими руками Андриана Карлсоновна. – Просто интересуюсь. – Её лицо при этом приобрело простодушное выражение. Ни дать ни взять – добрая тётушка заботится о делах любимого племянника.
Полковник внимательно посмотрел на неё, пожевал губами и всё-таки ответил:
– Савельев категорически отказался назвать нам место, где он провёл выходные, и имя женщины, которая могла бы подтвердить его алиби.
– Он поступил как джентльмен, – проговорила вслух Андриана, но про себя связь с замужней женщиной она не считала достойной джентльмена. И тут же подумала: «Джентльмены ведь англичане, и неизвестно, по каким понятием они живут». Она тяжело вздохнула и вернулась к действительности.
– Вам нужно было опросить его друзей.
– Имена своих друзей Савельев называть отказался, – сухо ответил полковник.
– А для чего соцсети? – широко распахнула свои светло-голубые глаза в знак возмущения и протеста сыщица.
– А вы что же теперь, многоуважаемая Андриана Карлсоновна, в соцсетях шарите? – не скрывая ехидства, спросил полковник.
– Где надо, там и шарю! – отрезала она.
– Не иначе как вы прибегли к помощи Артура Соколова, – решил проявить прозорливость следователь.
– Нет, он тут ни при чём, – честно призналась сыщица, – мне помог другой человек.
– Ну надо же, как широка сеть ваших добровольных помощников.
«Чего это он изгаляется», – подумала Андриана и спросила:
– Так я убедила вас в невиновности Савельева?
– Вполне, – легко согласился Кочубеев, взял в руки фотографию Татьяны Кругловой, долго её рассматривал и констатировал: – Симпатичная женщина, только крашеная.
– А кто теперь некрашеный? – вырвалось у Андрианы Карлсоновны.
– Вы да я, – ухмыльнулся Кочубеев.
– Разве только, – пробормотала Андриана и спросила: – Вы будете опрашивать свидетелей под протокол?
– Нет, – ответил полковник.
– Это ещё почему? – удивилась Андриана Карлсоновна.
Полковник пожал плечами.
– Николай Егорович! Прекращайте морочить мне голову! Вы освободите Савельева?
– А то как же, – делано тяжело вздохнул полковник и проворчал досадливо: – Опять вы мне всю малину испортили.
– У меня такое впечатление, – проговорила Андриана Карлсоновна несколько растерянно, – что вы сегодня играете со мной, как кошка с мышью!
– Вам это только кажется, – скучным голосом отозвался полковник.
– Савельев признался вам, что Михаил Большов давал ему ключ от своей дачи?
– С чего вы взяли?
– С того, что вы ничуть не удивились моей информации и валяете передо мной дурака.
– Ваш Савельев вообще отказался с нами разговаривать, – став серьёзным, ответил полковник. – Просто мы ещё раз опросили соседку, которая видела Савельева выходящим из собственной квартиры. Она вспомнила, что было ещё достаточно светло. И она уверена, что была пятница. Другая соседка, что слышала приход поздним вечером в субботу к Крупенникову неизвестного или неизвестной, сразу сказала, что было поздно и она собиралась ложиться спать. Сосед, гулявший с Маринкой, уверен, что Савельев, выйдя со двора в пятницу, назад не возвращался. Так как он ещё выгуливал свою питомицу.
– Вы хотите сказать, воспитанницу, – строго проговорила Андриана.
– Можно сказать и так, – снова развеселился Кочубеев, – только эта особа не может дать показаний.
– Почему? Она немая?
– В каком-то роде, хотя не совсем, – расхохотался полковник.
– Не морочьте мне голову!
– Маринка – морская свинка.
Андриана вскочила со стула и сердито топнула ногой.
– Андриана Карлсоновна, не нервничайте вы так, – добродушно прогудел Кочубеев. – Садитесь, прошу вас.
– Значит, проделанная мною работа оказалась бесполезной?
– Ни в коем разе! Теперь-то уж я могу отпустить этого дебошира и казанову Савельева со спокойной совестью, будучи уверенным, что в субботу он был на даче под присмотром своей крали.
– Зато вы остались без подозреваемого, – не смогла удержаться от злорадного замечания Андриана.
– Не совсем, – развеял её убеждение полковник, – у нас есть некоторые мысли о том, кто и зачем мог убить Крупенникова.
– И кто же это? – нетерпеливо спросила сыщица.
– Помните главное правило расследования? – вкрадчиво спросил Кочубеев.
– Их несколько…
– Но главное – «ищи, кому выгодно».
– Ах, это, – отмахнулась Андриана, – но у отца и сына Крупенниковых алиби.
– Я говорю не о них.
– А о ком же?
– Об Агнии Артемьевне Евстратовой.
– Простите, – изумилась Андриана, широко распахивая глаза, – я ослышалась?
– Нет, могу вас успокоить, со слухом у вас всё в порядке.
– Но вы сказали «Агния Артемьевна Евстратова»?!
– Совершенно верно, – выражение лица Кочубеева таило в себе загадку.
– Но зачем Агнии Артемьевне убивать Крупенникова?! Ведь она собиралась за него замуж!
– Собиралась ли? – задал встречный вопрос полковник.
Выражение лица его при этом напомнило Андриане морду деревенского кота, умудрившегося стащить тщательно припрятанные от него хозяевами деликатесы. На лице самой Андрианы было написано: «Да ладно! Не морочьте мне голову!»
– Конечно, собиралась! – выкрикнула она нетерпеливо. – Они же готовились к свадьбе! Отец и сын Крупенниковы подтверждают это! И им Агния Евстратова нравилась.
– Мошенники умеют производить хорошее впечатление на своих жертв и их родственников, – поучительно проговорил полковник.
Андриана Карлсоновна покраснела до корней волос. Ей было неизвестно, что имел в виду полковник, но она вспомнила о деятелях, которые, уболтав её, заставили заплатить за установку газовой плиты вдвое больше её стоимости. Она до сих пор кусала локти и бранила себя за неоправданную доверчивость.