Ада стала сооружать высокую прическу, и Сьюзен опять поправила низкий вырез платья. Хорошо еще, что тогда, с Лавалем, на ней было то, розовое, отделанное бутончиками, которое потом она случайно облила черносмородиновым сиропом.
Ада соорудила наконец прическу и закрепила ее шпильками, так что Сьюзен поморщилась. Ада не была горничной, поэтому не имела специальных навыков, а миссис Горленд просить не хотелось: разворчится, скажет, что не может и на минуту отойти от плиты, но в этом платье Сьюзен не могла сама привести в порядок волосы. Мода на корсеты существенно ограничивала движения дам, хотя узкие сюртуки и остроугольные высокие воротнички, которые предписывалось носить мужчинам, тоже создавали проблемы.
Только не для Кона, хотя, возможно, для светских раутов он одевался по-другому.
В качестве последнего штриха к прическе Ада добавила изящное бандо, украшенное золотисто-коричневой лентой и крошечными розовыми бутончиками. Сьюзен поблагодарила ее и отпустила, потом надела жемчужные серьги и ожерелье, которые получила в подарок от отца, но совсем забыла об этом. Он прислал их как раз накануне отъезда в Бат. Дэвид на свое совершеннолетие получил в подарок набор пистолетов в красивом футляре.
Она прикоснулась к большой жемчужине в центре ожерелья, вспомнив слова Дэвида, сказанные о Меле, и ей стало горько, что из-за своей матери она так и не попыталась поближе познакомиться с отцом. Может, он умышленно держался в сторонке, надеясь, что в семье родственников их матери им будет лучше? Но почему он все-таки не женился на леди Бел? Их союз все равно был бы скандальным, но все-таки хотя бы освященным церковью. Может, он просто хотел, чтобы его дети росли Карслейками, а не Клистами?
Сьюзен вздохнула, стараясь больше не думать об этом. Поздно, прошлого не вернешь и ничего не изменишь, оно затвердело как камень, и надо научиться жить с осознанием этого.
Она встала, надела шелковые туфельки без задников, которые отлично подходили к этому платью, поставила на стул ногу, чтобы застегнуть золотую пряжку, и снова подумала, заметит ли Кон, как красиво смотрятся ее щиколотки в кружевном обрамлении. Или ему будет безразлично?
Она натянула длинные перчатки, накинула на плечи газовый шарф и снова оглядела себя в зеркале. Элегантная и достойная, как положено леди. Совсем не похожа на экономку или на девчонку, что скачет, как коза, по скалам. Короткие нежные завитки, правда, уже выбились из строгой прически и теперь обрамляли лицо. Она хотела было заколоть их шпилькой, но не смогла, а мгновение спустя решила, что так даже лучше: создается этакий эффект бесшабашности…
Будь что будет. Она даже решила пойти еще дальше – достала из шкафа баночку румян, чуть усилила цвет губ и самую малость щеки. Вот вам! Рассмеявшись, она вспомнила о воинственных племенах Африки и Америки, которые перед боем раскрашивали лица. Предполагалось, что это должно напугать врага.
Она надеялась, что у ее «дракона» от этого душа уйдет в пятки.
Глава 12
Дэвид в ожидании сестры болтал на кухне со слугами.
– Красиво, но, по-моему, слишком торжественно, – заявил он при виде ее.
– У меня нет других вариантов, – вздохнула Сьюзен и взяла его под руку.
Когда они шли по коридору, он вдруг спросил:
– Уж не задумала ли ты выйти за него замуж?
Она очень надеялась, что немного пудры и румян скроют краску, залившую ее лицо.
– Да как тебе такое в голову-то пришло?
– У меня хорошо развито воображение, – усмехнулся Дэвид. – Но ты явно что-то задумала. Мне всегда казалось, что ты в него влюблена: ты была такая странная после его отъезда.
– А ты прямо все замечаешь.
– Конечно, а как же? Не хочу, чтобы тебе делали больно, дорогая.
Она хотела было отшутиться, но не сумела и просто сказала:
– Давай не будем об этом.
– Значит, все-таки серьезно?
Они шли по галерее к столовой. Она остановилась и взглянула ему в глаза:
– Возможно, между нами была капелька любви, но с тех пор столько воды уже утекло. Кстати, мы расстались не очень хорошо, и это приглашение – своего рода вызов.
– Что послужило причиной размолвки?
– Тебя это не касается.
– Иными словами, ты была не права. А что, было очень трудно извиниться?
– Тогда или сейчас, через одиннадцать лет? Кстати, а тебе-то это зачем? Неужели надеешься, что я переманю его на твою сторону? Поверь, Дэвид, извиниться я могу, но это делу не поможет.
– Значит, все-таки серьезно? Почему ты так напряжена, словно готовишься к битве? Лучше будь сладкой как мед, чем кислой как уксус, так можно добиться большего.
Слова его прозвучали прямо-таки назидательно, и она, прищурившись, удивленно взглянула на него:
– Это роль капитана Дрейка так ударила тебе в голову?
– Это не роль, я реальный капитан Дрейк. Не хочу, чтобы ситуация вышла из-под контроля из-за какой-то дурацкой ссоры между тобой и графом.
– Дурацкой ссоры?
– Ты сама сказала, что между вами возникли некоторые разногласия.
– Признаю, что мы расстались не лучшим образом, и обещаю вести себя корректно, если он тоже будет вежлив.
– В этом я уверен, – сказал Дэвид с таким видом, что ей захотелось чем-нибудь в него запустить. – Ну полно тебе, пошли уже.
Коннот и де Вер сидели в малой гостиной, и для Сьюзен войти в эту обычную комнату было равносильно тому, чтобы переместиться в другой мир. Оба мужчины переоделись, но не в официальные вечерние костюмы, чтобы не смущать Дэвида, который остался в повседневной одежде. Сьюзен в своем платье выглядела чересчур официально, но на это и рассчитывала.
Сьюзен заметила, как вспыхнули глаза Кона, и, хотя он сразу же отвел взгляд, испытала такое удовольствие, словно получила награду.
Для Коннота одного взгляда на Сьюзен было достаточно, чтобы утратить почву под ногами. Такой он никогда ее не видел – настоящая леди, красивая, элегантная. Внешне она мало походила на прежнюю угловатую девочку в школьной форме, но по сути осталась той же самой и мгновенно нашла в его душе тот же отклик.
Он тогда подумал, уж не собирается ли она опять соблазнить его, и теперь, увидев ее, понял, что ничего не имеет против. Он попытался было внутренне воспротивиться, но что-то в душе застонало от предвкушения и насторожилось, как голодный тигр.
Приветствуя ее, он умудрился спокойно улыбнуться:
– Миссис Карслейк, я рад, что вы смогли присоединиться к нам.
– Думаю, что правильнее мою сестру называть «мисс Карслейк», – поправил Дэвид.
– Дэвид, в этом нет необходимости, – поспешила вмешаться Сьюзен.
– Я так не считаю.
Кажется, этот Карслейк умеет читать мысли. Или, может, он ее союзник, помогает его соблазнить? Коннот взял себя в руки, не стал спорить и решил понаблюдать за их бесполезными попытками, чтобы поразвлечься.
– Как вам будет угодно. Итак… мисс Карслейк, могу ли я предложить вам хереса?
Слуг не было, поэтому он сам налил ей вина, и когда передавал рюмку, их пальцы соприкоснулись. Это было равносильно прикосновению к раскаленному металлу, и ему пришлось мобилизовать всю волю, чтобы не выдать своих ощущений. Он чуть было не облил вином ее чудесное платье, глубокий вырез которого открывал округлости грудей, которые теперь были гораздо полнее, чем он помнил…
Он быстро взял себя в руки и отступил на шаг:
– Если я задержусь в Крэг-Уайверне, придется нанять дворецкого – хотя бы для того, чтобы подавать вино.
Он заметил, как она покраснела, и ему показалось, что щеки у нее чуть подрумянены. Ага! Значит, явилась сюда в полной боевой готовности!
– Дворецкий нужен обязательно, милорд, – сказал Карслейк. – А то с винами пришлось возиться мне, сестра заставила.
– Извините, – не без иронии проговорил Коннот. – Но в том хаосе, что оставил мне предшественник, нам всем приходится выполнять чьи-то обязанности. Но стоит ли нанимать дворецкого? Я не намерен приезжать сюда часто.
– Мне кажется, все леди здешних мест станут убеждать вас не уезжать, милорд.
– Вот как? – Коннот с улыбкой взглянул на Сьюзен.
Она покраснела еще сильнее, но оставалась вполне спокойной.
– Все обитатели поместья надеются, что вы останетесь, милорд.
– Даже контрабандисты? – усмехнулся Коннот в ожидании, что ответит Карслейк, но управляющий всем своим видом демонстрировал полное безразличие к контрабандистам.
Ответила Сьюзен:
– Это во многом зависит от вашего отношения к фритрейдерству, милорд.
– А как вы относитесь к этому, мисс Карслейк?
По ее взгляду он понял, что вопрос пришелся ударом ниже пояса.
– Я, конечно, не одобряю незаконные действия, милорд, но, по правде говоря, пошлины, установленные в Лондоне, просто-таки грабительские. Не забывайте также, что мой отец сослан на каторгу за контрабанду.
Дерзкий ход. Теплое, почти нежное чувство охватило его: она такая же храбрая и прямолинейная, какой была всегда.
Он повернулся к Карслейку:
– А вам как его сыну родственные отношения причиняют неприятности?
– Весьма незначительные, милорд, ведь его же здесь нет.
Он сыграл бы свою роль безупречно, если бы не блеснувший в его глазах коварный огонек.
– Значит, насколько я понимаю, должен был появиться новый капитан Дрейк, – заметил Коннот, но тут в разговор вмешался секретарь:
– Капитан Дрейк… Это не в память ли о сэре Фрэнсисе Дрейке?
Граф предпочел промолчать, зато ему ответил Карслейк:
– Возможно, это и так, но вероятнее всего имя дано по ассоциации со словом «дракон». Как и «Уайверн».
– Двуногий дракон с крыльями, который поедает детей, – разъяснил Коннот. – Похоже, графы Уайверны сами обрекли себя на такую судьбу.
– Будем надеяться, что это не связано с титулом, милорд, – заметил Карслейк и добавил, обращаясь к секретарю: – Вы еще не были в Драконовой бухте? В путеводителе по этой местности говорится, что это тихая рыбацкая деревня…
Коннот был восхищен: брат Сьюзен так ловко перевел разговор на местные достопримечательности и другие безобидные темы! На редкость находчивый молодой человек.