– Капитан Дрейк.
– Неужели Мел Клист сбежал с каторги?
– Здесь всех главарей называют так.
– Вот как? Я и не знал.
– Откуда тебе знать? – намеренно резким тоном, злясь на себя за слабость, от которой хотелось провалиться сквозь землю, проговорила Сьюзен. – Ты ведь пробыл здесь всего две недели, так что впечатления у тебя были всего лишь поверхностные.
– Зато в тебя я тогда заглянул глубоко.
У нее даже дыхание перехватило от его грубости, но он этого даже не заметил:
– А где же таможенники?
Она судорожно сглотнула и почему-то честно ответила:
– Попались на приманку чуть дальше по берегу.
Он повернулся и посмотрел на море. Тонкий серп луны как раз выглянул из-за облаков и осветил его четкий профиль и целую флотилию лодочников, спешивших к контрабандистскому судну за очередной партией груза.
– Похоже, рейд сегодня удачный, – сказал Сомерфорд. – Пойдем со мной.
Он направился к замку, не сомневаясь, что она идет следом.
Ей почему-то стало страшно, хоть она и убеждала себя, что бояться нечего.
– Нет, я не пойду.
Он ей не угрожал, просто приказал:
– Ты пойдешь со мной.
И она поплелась следом за ним к дому.
После одиннадцати лет отсутствия вернулся Кон Сомерфорд – господин, хозяин всего, что их окружало.
Глава 2
Сьюзен едва не лишилась чувств от потрясения.
Несмотря на то что внешне они оба изменились и приобрели жизненный опыт, это был все тот же Кон, ее близкий друг, хоть и недолгое время, а еще любовник, которого она никак не ожидала увидеть снова.
Кон. Его полное имя Джордж Коннот, но так его никто не называл.
Когда они познакомились, он был просто Кон – самый обаятельный, самый уравновешенный, самый воспитанный юноша. Она еще поддразнивала его, называла своим святым Георгием, который защитит ее от любого дракона, а он обещал, что так и будет. А потом заявил, что больше не хочет ее видеть. Никогда.
Они приблизились к темной громадине замка, в одном из окон которого горела свеча. Кон вернулся, но это был не святой Георгий, а Уайверн-дракон.
– С этой стороны, кажется, есть дверь? – спросил он.
– Да, – ответила она.
В кромешной тьме ей пришлось отыскивать дверь на ощупь. С трудом отодвинув железный засов, Сьюзен распахнула ее. Она специально оставила зажженный фонарь, поэтому в коридоре было довольно светло. Они вошли внутрь, и она со страхом оглянулась: что ее ожидает?
Он изменился. Сьюзен заметила морщинки вокруг глаз и у рта, два белых шрама у самой линии волос – похоже, ему едва удалось избежать смертельной опасности, – и все же это был Кон.
Его когда-то непослушные длинные волосы были коротко подстрижены, только глаза были такими же, как прежде, серыми. Ей всегда казалось, что они меняют цвет, как море, но она и представить не могла, что они могут быть такими холодными.
Теперь он граф и фактически правитель этой части побережья, только вот контрабандисты привыкли считать иначе. Новоиспеченный граф мог бы остановить их промысел, хотя и рисковал поплатиться за это жизнью.
Ей вдруг стало страшно за него. Вспомнилось, что совсем недавно с лейтенантом Перчем произошел очень странный «несчастный случай». Такое могло произойти с любым, кто попытался бы встать на пути фритрейдеров[1], как называли себя контрабандисты. Ей казалось, что Дэвид не смог бы убить человека, даже ради спасения своих людей, но теперь она ни в чем не была уверена.
– Что ты собираешься со всем этим делать? – растерянно спросила Сьюзен, не осознавая, что имеет в виду.
Кон смотрел на нее так, что она нервничала. Возможно, все дело в мужской одежде? А может, он тоже сравнивает ее с той пятнадцатилетней девочкой?
– Что собираюсь делать? – повторил он тихо, не сводя с нее пристального взгляда серебристо-серых глаз. – Я устал с дороги, проголодался, хотел бы вымыться и лечь в постель. Слуг в этом доме, похоже, почти нет, и экономки что-то не видно.
– Я ваша экономка, – пришлось признаться Сьюзен.
Он удивленно уставился на нее, а ей почему-то это было приятно.
– Мне сказали, что моя новая экономка – миссис Карслейк.
– Сказали? Кто сказал?
– Не строй из себя дурочку, Сьюзен. С тех пор как я был введен в права наследования, Суон регулярно присылал мне отчеты.
Ну конечно, могла бы и догадаться! Никакой не шпион, а Суон, поверенный графа, который раз в две недели приезжал из Хонитона, чтобы проверить, все ли в порядке с собственностью клиента.
– Я и есть миссис Карслейк.
Он покачал головой:
– Как-нибудь, когда я не буду таким усталым и голодным, расскажешь, как это произошло.
– Люди меняются, – сказала Сьюзен и, спохватившись, добавила: – Милорд. К тому же экономке не приходится отскабливать каминную решетку или печь пироги. Вы найдете все в полном порядке.
Она взяла фонарь и, освещая дорогу, повела его дальше.
– Все в порядке? Мне так не кажется.
Она резко обернулась, настороженная его тоном. Похоже, он все еще сердится на нее, несмотря на то что прошло столько лет. Ей стало страшно, она побледнела как полотно.
– Я, как и вы, устала, но если вы ожидали другого приема, милорд, следовало предупредить заранее о своем приезде. Пойдемте, я позабочусь о том, чтобы в вашем распоряжении было все, что требуется.
Она распахнула дверь, подумав, что надо было сказать по-другому. А вдруг он потребует, чтобы она легла с ним в постель? Ей не хотелось, чтобы все закончилось смертоубийством, здесь и без того бед хватает, но и ложиться с ним в постель она тоже не хотела. Только вот щемящая боль, зародившаяся где-то глубоко внутри, говорила о том, что она, возможно, обманывает себя.
– Даже если мне вздумается приехать без предупреждения, мой дом и мои слуги должны быть к этому готовы.
– Вы унаследовали титул два месяца назад, но до сегодняшнего дня не изволили здесь появиться. Неужели всем нам каждый день надо было находиться в полной готовности – так, на всякий случай?
– Да, поскольку я вам плачу.
Она вздернула подбородок:
– В таком случае предупредили бы, что намерены бросать деньги на ветер, и я каждый день готовила бы банкет!
Он прищурился: в комнате явно запахло грозой. Похолодев от страха, она развернулась и пошла дальше.
– Сюда, пожалуйста, милорд. Ужин на скорую руку вам приготовят немедленно, ванну – в течение часа. – Вы приехали один, милорд, или привезли с собой слуг?
– Разумеется, привез: камердинера, секретаря и двух лакеев.
Похоже, раз задает такие дурацкие вопросы, она все еще считает его Коном, обычным парнишкой, с которым встречалась на вересковой пустоши или на берегу моря, с которым лазала по окрестностям и говорила обо всем на свете. Они забирались в пещеры, шлепали босиком по лужам, а однажды отправились купаться почти без одежды, что и закончилось их грехопадением…
«Теперь он граф, – сказала она себе. – Не забывай об этом. А это его поместье, где ты всего лишь экономка».
– У вас два лакея? Это весьма кстати. Старый граф не любил, чтобы в доме была мужская прислуга, а я не успела никого нанять.
– Это не ливрейные лакеи. Считайте их грумами.
«Считайте»? Тогда кто же они: солдаты, шпионы? Ей хотелось незаметно ускользнуть, чтобы предупредить Дэвида, хотя это было бесполезно: сегодня уже ничего не сделаешь. Да и можно ли вообще что-нибудь сделать? Попытайся они причинить вред графу, неизбежно навлекли бы на себя гнев нации. К тому же ведь кто-нибудь мог столкнуть и его с утеса…
Сьюзен, не задумываясь, шагнула на узкую лестницу, которой пользовались слуги, но тут же вспомнила, что он идет следом и, возможно, сочтет ниже своего достоинства ходить по черной лестнице. Но, увы, уже ничего не изменишь. Она ощущала его присутствие за спиной, и это заставляло ее нервничать. По рукам пробегали мурашки. Сразу вспомнилось, как он уложил ее на лопатки и обезоружил, а ведь и ее Бог ни ростом, ни силой не обидел, да и в ловкости она не уступит мужчине. Возможно, так оно и есть, только вряд ли кто-то всерьез станет мериться с ней.
Как дочь прежнего капитана Дрейка и сестра нового, она была практически неприкасаемой персоной на этом участке побережья… до сегодняшнего дня.
Она открыла дверь в южный коридор, стены которого были окрашены под рустику, и он произнес у нее за спиной:
– Вижу, что милый старый дом не изменился.
– Нет, кое-какие изменения есть. Возможно, вы не заметили в темноте, но на водосточных трубах новые горгульи. Здесь появилась также камера пыток, – заметив его удивленный взгляд, она пояснила: – Нет, граф не употреблял ее по назначению, разве что иногда пугал кого-нибудь из гостей. Восковые фигуры для нее он заказывал у мадам Тюссо.
Она ожидала, что он возмутится, прикажет немедленно разрушить эту камеру, но он просто напомнил:
– Итак, ужин и ванну, миссис Карслейк.
Она повернулась, задетая его холодностью. Но чего она ожидала? Прошло столько времени! У него, наверное, было много женщин. Она была близка с двумя мужчинами, но ни один из них не изгнал воспоминаний о нем, пусть даже та их близость была неуклюжей и неумелой.
– Вы, наверное, не захотите пользоваться комнатами графа, милорд, но можете занять Китайские комнаты. Они поддерживались в хорошем состоянии, хотя матрасы могут оказаться влажными. Из-за того, что вы не сообщили о своем приезде заблаговременно, мы не смогли как следует подготовиться.
– Мне приходилось испытывать и большие неудобства, чем влажные матрасы. Почему ты думаешь, что я не захочу жить в комнатах графа?
– Поверь мне, Кон, не захочешь.
Она чуть не прикусила себе язык: какой Кон? Она что, возомнила себя равной ему? Но слово вылетело – не поймаешь.
Она взглянула на него. Он выглядел очень усталым, но, похоже, ее оговорка никак его не оскорбила.
Сьюзен словно только что заметила крутой изгиб его темных бровей над светлыми глазами, опушенным