Угроза Гиффорда – пустой звук. Он не может арестовать Дэвида, нет доказательств, но следить теперь будет зорко и за ним, и за всем районом.
Сьюзен опустила руки и вздохнула. Ни Дэвиду, ни Конноту она ничего не могла сказать, иначе пришлось бы рассказать о Лавале. Из всех своих поступков, за которые ей было стыдно, эта история была самой отвратительной.
Ах, как бы ей хотелось, чтобы об этом никто не знал!
Но если Лаваль рассказал Гиффорду о ней перед смертью, то почему лейтенант напомнил об этом только сейчас? А может, он не только ей рассказал эту историю? Нет, это вряд ли, ведь тогда он не сможет ее шантажировать. А вдруг?..
Сьюзен почувствовала, как глаза защипало от слез, попыталась взять себя в руки, но слезы все равно прорвались. Она рухнула в кресло и дала им волю, стараясь лишь не всхлипывать слишком громко.
В конце концов ей удалось совладать с собой, но боль осталась: болела грудь, горло, щипало глаза. Кто это выдумал, будто для того, чтобы стало легче, надо хорошенько выплакаться?
Однако прошло время, и ей действительно стало лучше – не то чтобы совсем хорошо, но лучше. Уже давно Сьюзен поняла, что прошлого не изменить и что из-за чьих-то страданий мир не рухнет, что жизнь надо принимать такой, какая она есть, а не такой, какой хотелось бы видеть, что невозможно взять свою жизнь в руки, словно влажную глину, и вылепить по своему усмотрению. И сейчас она получила еще один жестокий урок.
Она встала, высморкалась и посмотрелась в зеркало. Глаза покрасневшие, опухшие. Разве можно кому-нибудь показаться в таком виде?
Сьюзен сняла кружевную косынку и чепец – их уж явно не назовешь доспехами, – с содроганием вспомнив, как Гиффорд сказал, что они его возбуждают. Возможно, она все делала неправильно. Если бы дефилировала по дому полуголая, Кон бы все равно не заметил, а такие, как Гиффорд, оробели бы и стушевались. Но нет, глубокий вырез на лифе платья, которое она надевала вчера вечером, тоже не защищал.
Гиффорд дал ей неделю. За это время нужно решить, что делать дальше, и отыскать золото.
А как быть с Коном? За неделю может произойти что угодно, ведь не прошло и двух дней, как все вышло из-под контроля. Но без золота она не может уйти!
Дэвиду на несколько месяцев нужно залечь на дно. Пусть тогда Гиффорд хоть все глаза проглядит, все равно ничего обнаружить не сможет.
Кроме того, Дэвид смог бы выплатить займы, которые она сделала, и можно было бы уехать куда-нибудь подальше отсюда, возможно, даже вместе – брат помог бы устроиться на новом месте. Бат, пожалуй, подойдет. Нет, это слишком близко. Тогда Лондон. А может, Шотландия? Или Италия? В общем, чем дальше, тем лучше.
Она могла бы задержать его там на несколько месяцев. Конечно, он потом вернется и опять будет подвергать себя опасности, но это произойдет не скоро.
Как только она уедет, Гиффорд, даст бог, забудет о ней, но подозревать Дэвида будет по-прежнему. Впрочем, Мела таможенники тоже подозревали очень долго, а ни поймать, ни что-либо доказать не могли, пока им не помог старый граф, черти бы побрали его черную душу.
Так, план дальнейших действий можно обдумать позже, а пока самое время поискать золото.
Кон и Гиффорд сейчас в библиотеке, де Вер, как всегда, в кабинете со счетами, в спальнях наверху никого нет.
Стараясь не привлекать внимания, она стала подниматься наверх по винтовой лестнице, но проходя мимо окна в сад, увидела секретаря, в кои-то веки покинувшего кабинет. Впрочем, там она уже все осмотрела самым тщательным образом и почти не сомневалась, что денег там нет, но все же решила проверить еще разок.
Глава 16
Едва Сьюзен вошла в кабинет, она сразу же заметила идеальный порядок. Чернильный прибор и перья находились на положенном месте, у разложенных на письменном столе стопок документов появились надписи вроде «Для дальнейшего рассмотрения».
Что успел обнаружить де Вер?
Она бегло просмотрела одну из стопок, но не нашла никаких упоминаний о контрабанде; в основном это были счета.
Ей было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что в помещении не может быть тайника, который она могла бы пропустить во время предыдущего осмотра, но появился большой деревянный ящик, полный обрывков бумаги, каких-то записок, даже кусочков книжных страниц.
Сьюзен сразу узнала почерк графа. Де Вер, очевидно, решил навести порядок и сложил все записи в одно место. Она быстро просмотрела их.
На некоторых была написана полная чушь, какие-то были понятны, а две заставили нахмуриться: «Мел и Бел. Бел и Мел. Кто бы мог подумать? Конец близок», «Мел и Бел. Бел и Мел. Пора вам в ад. Вернее, на Землю Дьявола[4]. Ха-ха-ха!»
«Ха-ха-ха»? Что за ребячество? И что могли значить эти записочки?
Гиффорд намекал, что благодаря старому графу смогли поймать Мела, и записки это подтверждали.
Но за что граф так ненавидел эту парочку? Контрабанда приносила ему деньги, которые он мог тратить на свои безумные эксперименты и бесплодные попытки произвести на свет наследника. И до самого конца он, казалось, поддерживал контрабандистов. Впрочем, разве может быть здравый смысл в поведении сумасшедшего?
Сьюзен пожала плечами и положила записки на место. Какие бы побудительные мотивы ни были у графа, теперь все это стало историей. Он мертв, а Мел Клист и леди Бел находятся на другом конце света. Она подошла к глобусу и отыскала далекую Австралию.
Сьюзен все еще не могла простить леди Бел за то, что та забрала все деньги, даже не подумав о безопасности сына, но теперь понимала ее немного лучше. Возвращение Кона показало ей силу любви, а теперь она еще узнала и силу страсти.
Печальный опыт с Райвенгемом и Лавалем убедил ее, что эта сторона жизни для нее вовсе не существует. Естественно, это произошло потому, что ни один, ни другой не затронули ее чувств. Она даже решила, что холодна от природы. Все произошло одиннадцать лет назад и закончилось за две солнечные недели дружбы и один день греховного познания и больше никогда в жизни не повторится.
Она лениво крутанула глобус.
Слава богу, тот день не оставил столь же глубокого следа на Конноте и он нашел настоящую любовь, а это вселяет надежду, что жизнь все-таки бывает справедливой, ведь он не сделал ничего плохого.
Сьюзен невидящим взглядом уставилась на глобус и вдруг вздрогнула, пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью.
Австралия. Остров. Земля Дьявола.
Сумасшедший граф давно планировал сослать Мела на каторгу в Австралию! Похоже, что и отъезд следом за ним леди Бел он тоже спланировал, а может, просто догадывался, что она способна на такой экстравагантный поступок.
Значит, он знал ее достаточно хорошо, чтобы предугадать, как она себя поведет? Сьюзен даже не подозревала, что граф и леди Бел вообще знали друг друга.
Но если он намеревался отправить их обоих на Землю Дьявола, то почему? Сумасшедший граф был хитрый и ничего не делал без причины.
Так почему же?
Она задумалась, глядя в сад сквозь застекленную дверь, и вдруг увидела де Вера, который вышел из библиотеки и направился в кабинет.
Сьюзен поспешила уйти. Поступки сумасшедшего графа относились к прошлому, а ее ждали неотложные дела.
За оставшуюся часть дня она успела осмотреть все спальни, но не нашла никаких тайников. Чтобы обследовать коридоры, пришлось объявить генеральную уборку и поручить горничным как следует их вымести и доложить ей, если заметят трещины в стенах.
Заглянув в кухню и убедившись, что подготовка к обеду идет полным ходом, Сьюзен поднялась на чердак, где были установлены цистерны для воды. Большая, на западной стороне, обеспечивала водой здание и фонтан и стояла здесь со времени строительства дома. Поскольку замок был построен на холме, воду накачивали вверх с помощью хитроумного приспособления, приводимого в действие лошадьми. Из цистерны меньших размеров на северной стороне, расположенной над комнатами святого Георгия, подавалась горячая вода в римскую баню. Под цистерной был сооружен каменный очаг, нагревавший воду.
Сьюзен отметила, что все ее распоряжения выполнили: огонь в очаге горел, рядом стояли четыре ведра с каменным углем. Если Кону придет в голову воспользоваться большой ванной, ее можно будет приготовить моментально. Она почувствовала, что глупо радуется возможности обеспечить ему такое удобство. Чему же тут радоваться? Ведь она его экономка, ей платят за то, чтобы она обеспечивала ему комфорт.
Пусть так, но это доставляло ей радость.
И вдруг ей пришло в голову, что золото может быть спрятано в цистернах.
Она осторожно открыла заслонку и заглянула внутрь. Вот место, где вполне можно было бы хранить что-то не подверженное порче или гниению, но там не было ни емкостей, ни веревки, на которой контейнер мог бы держаться под водой.
Она подошла к большой цистерне и проверила ее. Ничего. После продолжительной работы фонтана воды там осталось совсем мало. Надо распорядиться, чтобы цистерну снова наполнили.
Сьюзен печально улыбнулась, вспомнив о встрече с Коном под струями фонтана. Ей стало мучительно ясно, от чего она по собственной глупости отказалась.
Осмотр чердака тоже ничего не дал. Она никогда не видела, чтобы граф сюда поднимался, но это вполне могло происходить по ночам. Сваленная здесь старая мебель и коробки были тщательно осмотрены раньше.
Девушка собралась было уходить, но заметила лестницу, ведущую на крышу. Уверенная, что граф ни за что не стал бы подниматься туда – открытое пространство, упаси бог! – Сьюзен все-таки решила заглянуть и туда на всякий случай. Подобрав юбки, она поднялась по лестнице и, отодвинув засов, с трудом открыла слуховое окно и выбралась наружу.
Она оказалась на довольно широкой дорожке между скатом крыши и по грудь высотой зубчатой стеной с бойницами. Слава богу, стенка была такой высокой, потому что вниз было даже страшно смотреть.
На такой высоте ласковый бриз с моря превратился в довольно резкий и холодный ветер. Вдоль дорожки проходил желоб, по которому собиравшаяся дождевая вода поступала сквозь отверстие в цистерну.