Оттолкнувшись от бортика, она выпрямилась и глубоко вздохнула. Жизнь продолжается. Несмотря на упущенные возможности и разбитые сердца, надо жить.
Сьюзен постаралась утешиться мыслью, что они получат хоть половину золота. Она не знала, сколько составляет эта половина, но была уверена, что это даст возможность Дэвиду и его шайке месяц-другой не выходить в рейды.
Мысль об этом давала удовлетворение, но щемящая боль в глубине души осталась.
На следующее утро Эллен, как обычно, принесла ей завтрак: чай, горячую булочку, сливочное масло и джем. Жизнь шла своим чередом, все следовало заведенному порядку, если не считать того, что у Сьюзен напрочь отсутствовал аппетит. Она почти не сомкнула глаз ночью, однако заставила себя улыбнуться служанке и поблагодарить.
– Вчера вечером что-то случилось, мэм? – спросила Эллен.
– О чем ты? – Сьюзен замерла, подумав, что слуги что-то знают, что-то слышали…
– Граф сказал, что дело неотложное, и вид у него был какой-то дикий.
Сьюзен чуть не рассмеялась:
– Нет-нет, беспокоиться не о чем, пустяки.
– Ну слава богу, – сказала Эллен. – Он такой симпатичный, правда? Всем нам будет здесь хорошо с таким графом.
Сьюзен налила себе чаю. Жизнь продолжается.
«Симпатичный». Да, так и есть. Если отбросить его тайные печали, глубоко скрытую боль и приступы гнева, это был все тот же Кон – счастье ее юности. Наверное, таким он бывает с леди Анной, у себя в Сомерфорд-корте.
Это утешало ее отчасти. Она думала, что легче перенесет свою утрату, если будет знать, что где-то в этом мире Кон счастлив.
Сьюзен встала, умылась, оделась, как обычно, но тут же вспомнила, как Кон снимал с нее эту одежду, и погрузилась в воспоминания, которыми будет дорожить еще долгие годы.
Ей казалось, что события прошлой ночи должны были оставить на ней какие-то пометы, однако, самым тщательным образом обследовав свое отражение в зеркале, не обнаружила никаких изменений. Вчера кожа у нее покраснела, а губы припухли, теперь же не осталось и этих следов.
Так же, как это было одиннадцать лет назад.
Тогда, возвратившись домой, она была уверена, что все узнают о ее грехе, что она изменилась, но ничего подобного. Кон с отцом и братом через три дня уехал, а после этого тетушка Мириам пару раз заметила, что Сьюзен, кажется, скучает по Кону. Возможно, в ее словах слышалось даже сочувствие юношеской любви, которая так внезапно закончилась. Вот и все.
Сегодня тоже никто ничего не заметит.
Вздохнув, Сьюзен отправилась привести в действие отлаженный механизм домашнего хозяйства.
Она просматривала выстиранное белье, которое принесли из деревни, когда вбежала Амелия. Глаза у нее поблескивали, на губах сияла улыбка.
– Привет! А где Дракон?
– Здесь его точно нет, – сказала Сьюзен, выпроваживая служанок со стопками сложенных простыней и наволочек. – Что ты здесь делаешь?
Сьюзен говорила строгим голосом, но улыбалась. Глядя на Амелию, невозможно было удержаться от улыбки, в ее присутствии даже в комнате становилось светлее.
– У меня есть причина, – заявила кузина, – но я тебе ничего не скажу, если не расскажешь что-нибудь захватывающее о графе.
– Я всего лишь служанка, – сказала Сьюзен, умышленно не желая понимать шутку, – а служанке не положено сплетничать о своем хозяине.
– Но мы и раньше немало сплетничали о графе. А сейчас я хочу его увидеть.
– Мне нужно нарвать немного цветов, чтобы освежить букет в столовой. Можешь пойти со мной, если пообещаешь хорошо себя вести.
– Я не служанка.
– Я имею в виду – вести себя, как подобает леди. Кстати, там у тебя больше шансов увидеть его, чем здесь, – заметила Сьюзен и взяла корзинку и садовые ножницы.
Амелия воспрянула духом, а Сьюзен подавила некоторые угрызения совести. Насколько она понимала, кузине едва ли удастся увидеть Кона, пока они в одной компании.
Они вышли во внутренний дворик, и Амелия огляделась, произнеся:
– Садик невелик. Если бы я знала, что тебе нужны цветы, то принесла бы их из дома. В этом году у нас полно тюльпанов.
– Для двух джентльменов столько не требуется, – заметила Сьюзен, срезав несколько желтофиолей и веточку зелени.
Амелия взглянула вверх:
– Как много окон! Такое впечатление, что мы в клетке, а оттуда за нами наблюдают.
Посмотрев вверх, Сьюзен подумала, что кузина, возможно, права и Кон действительно наблюдает за ними.
Как будто подслушав ее мысли, та спросила:
– Где же он? Я сгораю от нетерпения увидеть его!
– Не знаю.
Сьюзен говорила правду. Он позавтракал, и это все, что она знала. Снова пришел мистер Рафлстоу, собиратель всяких любопытных древностей. Де Вер, судя по всему, находился в кабинете. Кон мог быть с одним из них или в любом другом месте, но из Крэг-Уайверна он не уезжал, потому что должен был приехать мистер Суон.
– Ты еще долго будешь здесь работать? – спросила Амелия. – Здесь довольно скучно. – Потом, прочитав надпись, выгравированную на бортике бассейна, произнесла: – «Дракон и его невеста». Что это значит?
– Раньше здесь находилась скульптурная композиция – фигуры дракона и женщины.
– И куда они подевались?
Сьюзен вспомнила одну из проблем жизни в помещичьем доме: там все хотели знать все.
– Графу скульптуры не поправились, и он приказал их убрать.
У Амелии вспыхнули глаза.
– Наверное, было что-то неприличное?
– Очень.
– Какая жалость, что я не успела это увидеть! Просто несправедливо! Мне никогда не удается увидеть ничего волнующего.
Сьюзен добавила к букету в корзинке нежный цветок руты и, усмехнувшись, успокоила ее:
– Не жалей, ты не так уж много потеряла.
Кон, сам того не желая, был заворожен перечнем странных и таинственных предметов, внесенных в подробнейший каталог, и, заглянув в стеклянный флакон с какими-то мелкими сухими частицами, спросил:
– Неужели кто-нибудь действительно пользуется глазом тритона?
– Видимо, так, милорд, – ответил полноватый молодой человек с безупречными манерами, снял с полки книгу в кожаном переплете, стоявшую в секции, которая уже была занесена в каталог, и, аккуратно перелистав страницы, указал на рецепт.
– Я едва ли смогу разобрать этот почерк, да и перевести с латыни, пожалуй, уже не сумею, – сказал Кон.
– В инструкции предлагается растворить четыре глаза тритона в ртути и свиной моче.
– Что же лечат с помощью этого снадобья?
Мистер Рафлстоу зарделся:
– Гм… женское недомогание, милорд.
– Думаю, от такого лекарства пропадет даже желание жаловаться на недомогания.
Мистер Рафлстоу оказался на редкость интересным собеседником, но задержался у него не только по этой причине: Кон прятался в ожидании приезда Суона, чтобы решить с ним кое-какие вопросы и уехать.
Где-то в доме находилась Сьюзен, но он не хотел ни видеть ее, ни говорить с ней, но вот он случайно выглянул из окна, и его твердое намерение сильно поколебалось. Она была в саду: улыбалась и болтала с миловидной полненькой юной леди в желтом, как солнечный свет, платье, которое казалось еще ярче рядом с серым бледным одеянием Сьюзен.
Черт возьми, разве не мог он, как ее работодатель, приказать ей надевать что-нибудь другое? Он почувствовал, что мысли принимают опасный оборот, но не мог заставить себя отвернуться от окна и продолжал наблюдать за девушками. Эта картина была такой уютной и знакомой, и он подумал, что они напоминают его сестер.
Должно быть, это одна из кузин Карслейк.
Он понимал, что надо отойти от окна, отвернуться, но продолжал как завороженный смотреть на них.
Потом к дамам присоединился Рейс.
– Доброе утро, леди!
Оглянувшись, Сьюзен увидела де Вера, появившегося из дверей кабинета с ангельской улыбкой на лице, и пробормотала:
– Стоило заговорить о грешном и опасном, как он тут как тут…
– Вот и прекрасно! – отозвалась Амелия, бросая на молодого человека кокетливый взгляд.
– Мисс Карслейк, у нас, похоже, новая служанка? – спросил, поблескивая глазами, де Вер.
Сьюзен услышала, как возмущенно охнула кузина, и с трудом подавила улыбку. А она-то думала, что никогда больше не улыбнется.
– Не озорничайте, мистер де Вер! Это моя кузина мисс Карслейк. Амелия, позволь представить тебе мистера де Вера, секретаря лорда Уайверна.
– И друга, – добавил он, подходя ближе и кланяясь. – Быть другом графа – это кое-что да значит.
Амелия присела в реверансе, и ямочки, появившиеся на ее щеках, говорили о том, что она преодолела возмущение.
– Вы давно работаете секретарем у графа, мистер де Вер?
– Всего несколько месяцев, но мне кажется, целую вечность, мисс Карслейк.
Оставив их наслаждаться легким флиртом, Сьюзен оглянулась вокруг, выбирая подходящую зелень для букета. По крайней мере, Амелия получила то, за чем пришла сюда, – знакомство с интересным, новым в этих местах джентльменом. Выбор молодых людей в округе невелик, к тому же все они были давно ей знакомы.
Интересно, посмотрела ли Амелия родословную де Вера в одном из справочников и что обнаружила там? Сьюзен почему-то была уверена, что он не обычный секретарь, который вынужден пробивать себе дорогу в жизни. Для этого он был слишком уверен в себе.
Обходя сад под аккомпанемент их голосов, прерываемых взрывами смеха, она вспомнила о вопросе Амелии, оставшемся без ответа: сколько еще времени она намерена пробыть здесь?
Теперь здесь ее больше ничто не удерживает. Ничто.
При этой мысли сразу же защемило сердце: уезжать отсюда ей теперь не хотелось, по крайней мере до тех пор, пока здесь находится Кон. Пусть даже это будут крошки со стола, она останется здесь ради них.
А вдруг он снова позовет ее в свою комнату? Безнравственно даже думать об этом, но она ничего не могла с собой поделать, вряд ли у нее хватит сил отказаться.