— Зачем? — не понял страус.
— Рыбу кормить! — съязвила свинка. Из реки мигом вынырнула Макрель.
— Только чур — без дураков! — сказала она. — Я лампочки есть не буду!
А теперь сознайтесь: вас никогда не били черпаком по голове? Если говорить про Макрель, то это был не самый удачный день в её жизни. Переполненные часы дали сильный крен. Лёва выронил черпак, и тот угодил рыбе в голову.
— Глубоко! — вздохнула свинка, наблюдая за её погружением.
— Кто клянётся Гиппократу — у того штаны из мяты! — донеслась издалека удалая песня. — Гиппократовы штаны во все стороны равны!
Лёва поднял голову и заметил проплывавшую мимо корзину, в которой на листьях мяты возлежал доктор Валерьян.
Доктору надоело сидеть на острове. Тогда вместо ходулей он придумал сесть в корзину и отправиться навстречу опасности.
— Валерьян! — протирая глаза, воскликнул Лёва.
— Потому что Гиппократ — мисецинский препарат! — распевал Валерьян, вдыхая аромат целебных трав и жмурясь от удовольствия.
— Какой ещё Валерьян, Лёва?! — взревела Морская свинка. — Бросай сюда спасательный круг!
Задняя часть футляра или, выражаясь иначе, корма осела так глубоко, что свинка уже находилась по пояс в воде.
— Полундра! — она сорвала кольцо, висевшее у Лёвы на груди. Парашют за спиной страуса громко хлопнул и затрепетал на ветру.
Ветер наполнил купол парашюта, и часы, набирая скорость, рванулись вперёд.
— Отлично! — приободрилась Морская свинка. — Лёва! Мы опять в деле!
Над рекой ещё долго слышалась песня про мяту и про штаны. А футляр со спасателями всё дальше и дальше уходил вверх по течению.
Свинке приходилось крепко держать кольцо, чтобы Лёву не сдуло за борт вместе с парашютом. И поэтому она просто не заметила угрожавшей их судну опасности. Да и, честно признаться, многие капитаны садились на мель безо всяких смягчающих обстоятельств. А у Морской свинки такие обстоятельства были.
Когда часы врезались в необитаемый остров, их команда выбросилась прямо на густые заросли мяты.
— Ты как? — спросила Морская свинка у страуса. — В порядке?
— В порядке, — ответил Лёва. — А ты?
— Я в порядке, — свинка подобрала циферблат от разбитых часов. — Одного не могу понять: зачем Валерьяну ходики-то понадобились?
Глава 8
О том, как сова Сплюшка нашла свой сундук
ну-ка попробуйте отгадать: какая разница между красавицей и чудовищем? Сдаётесь? Тогда знайте. Между красавицей и чудовищем никакой разницы нет.
Допустим, если Морская свинка находила себя вполне привлекательной, то Афрозаяц, наоборот, считал её существом грубым и даже отталкивающим.
— Ты не толкайся! Не толкайся! — возмущался заяц, когда свинка в очередной раз застала его на огороде. — Может я геолух! А?! Может такое быть?! Я, может, здесь пробы грунта беру!
— Это, что ли, твои пробы?! — Морская свинка ткнула ему в нос морковной ботвой. — Олух ты, а не геолух!
— Как думаешь? — отступая к забору, спросил заяц. — Капуста скоро поспеет?
— Держись-ка ты отсюда подальше! — предупредила его свинка. — А то я тебе так наподдам, что своих не узнаешь!
— Своих! — проворчал заяц, покидая участок. — Своих у меня отродясь не было! Кругом одни враги!
Какое-то время заяц держался. Поскольку уважал частную собственность. Но свежие овощи он уважал ещё больше. Поэтому всё-таки заглянул на огород справиться насчёт капусты. А свинка пропадала в спасательной экспедиции. И заяц справился без неё. Капуста поспела довольно крупная. Но заяц справился. Наполнив кочанами мешок, заяц перекинул его через забор и махнул следом.
Можно было, конечно, выйти и в калитку. Но он решил, что знакомый путь короче. И налетел на хозяйку огорода.
— Ты чего тут шатаешься? — подозрительно спросила Морская свинка.
— Шатает меня! — взваливая мешок на плечо, признался заяц. — Шибко мешок тяжёлый!
— А в мешке чего? — свинка заступила ему дорогу.
— Чего-чего!... — передразнил её заяц. — Расчевокалась! Образцы — вот чего! Самородки! На жилу я наткнулся — вот чего!
— Это я, по-твоему, жила?! — вспыхнула Морская свинка. — А ну-ка!
Она освободила зайца от поклажи и вытряхнула содержимое.
— Не отдам! — заяц накрыл капусту своим телом. — Буду стоять до последнего!
— До кого? — не поняла Морская свинка.
— До меня! — выпалил незадачливый "геолог". — До последнего Афрозайца!
— Стой, — устало согласилась Морская свинка.
Она подняла зайца за уши и прислонила к забору. А потом покидала капусту в мешок и унесла его домой.
Интересуетесь узнать, каким образом свинка покинула необитаемый остров? А дело было так. Ехидна в сопровождении Отшельника следовала вдоль реки, собирая мох с прибрежных валунов. Она хотела сшить для Вау пальто с моховым воротником. По её убеждению Вау была достаточно близка к совершенству, чтобы носить пальто от "Ехидны и сыновей".
Отшельник вытягивал вверх своё упругое туловище и, словно в перископ, обозревал сквозь монокль окрестности. Он-то и увидел загоравшую на острове парочку.
— Проблемы? — поинтересовался Отшельник.
— Без проблем! — бодро ответил страус.
— Нету! — поддержала его Морская свинка. — Просто мы подводную лодку испытывали!
Свинке и страусу было совестно признаться, что они, такие бывалые спасатели, попали в безвыходное положение. Но Ехидна с Отшельником сразу обо всём догадались. И придумали вот что. Сначала уж закусил короткую палочку. А затем намотался хвостом на ветку берёзы, растущей у реки. И стал раскачиваться над водой.
Морская свинка с подозрением следила за манипуляциями ужа:
— Что это он там делает?
— Тарзанку! — смекнул страус, более осведомлённый по части разных приспособлений. — Верёвку для паренья!
— Воровку для варенья?! — удивилась Морская свинка.
Пока Лёва бегал по острову, подбадривая ужа, она предавалась размышлениям.
— С меня причитается! — пообещал страус, поймав, наконец, голову Отшельника. — Медаль за спасение неутопающих!
— Из погреба? — спросила вдруг Морская свинка.
— Что?! — Лёва уставился на свинку.
— Ну, из погреба, что ли, банки воровать? — свинка кивнула на ужа.
Отшельник рассерженно зашипел. Он уже начал терять терпение, и только палочка во рту мешала ему заявить об этом прямо. Лёва с беспокойством прислушался.
— Ладно, — сказал он свинке. — Тронулись. А то из него весь воздух выйдет.
"Вы давно тронулись!" — как будто говорил Отшельник всем своим видом.
— Первый пошёл! — сам себе скомандовал страус.
Он покрепче ухватился за "перекладину" во рту Отшельника, оттолкнулся и полетел к берегу, словно акробат на трапеции.
Страус Лёва был как раз той редкой птицей, что никогда раньше не долетала до середины реки. Зато обратный путь он проделал легко и быстро.
— Есть! — воскликнула свинка, когда Лёва достиг цели и ловко соскочил на песок.
Её собственное возвращение заняло ещё меньше времени. Почти у самого берега палочка, под грузом свинки, выскользнула у Отшельника изо рта.
— Ах, ты! — в сердцах заметил Отшельник. — Сколько раз хотел зубы вставить!
Хотя Ехидне показалось, что уж искупал Морскую свинку нарочно. Слишком близко от берега случилось это происшествие.
Падение свинки вызвало на реке определённое волнение. А когда волна схлынула, на песке осталась лежать рыба Макрель.
— Чего вам дома-то не сидится?! — угрюмо спросила она.
— Вот скользкое создание! — возмутилась Ехидна, сталкивая Макрель обратно в реку. — Наверняка сама за нами подглядывала, да мы же ещё и виноваты!
Отшельнику, между тем, пришлось поработать водолазом.
— Отличная видимость! — сообщила свинка, когда уж выловил её из воды. — Отличную раковину видела на дне!
— Тоже мне — сантехник! — фыркнула Ехидна, вытирая мхом Отшельника.
После этой операции она повысила ужа в должности. И тот стал называться не сантиметром, а метром Отшельником.
В общем, экспедиция по спасению кота Валерьяна закончилась благополучно для всех, кроме Афрозайца.
— Одним всё, а другим ничего! — сказал Афрозаяц с досадой, когда свинка унесла капусту домой.
Больше всего Афрозайца задело то, что свинка унесла капусту в его собственном мешке.
Заяц похудел и осунулся. Он целыми днями бродил вокруг огорода. И некоторые даже стали его жалеть. Что и навело Афрозайца на интересную мысль.
Он приобрел у Ехидны брюки на вырост. И хотя такие брюки нужно было поддерживать при ходьбе, зато они выгодно подчёркивали худобу Афрозайца. В таком виде он вызывал настоящее сочувствие. Главное, Морская свинка должна была понять, что Афрозаяц достиг полного истощения. И если с ним что-нибудь случится, то "Красная книга" спросит со свинки по всей строгости.
Вскоре Афрозаяц прибыл в новых брюках на огород. Морская свинка и грач Сажа обрабатывали на грядках кочаны. Свинка освежала их из лейки. А грач собирал в себя гусениц.
— Странная капуста! — дал знать о своём присутствии Афрозаяц. — Зелёная очень! Это какой сорт?! Первый?!
— Последний! — Морская свинка разогнула поясницу. — Последний раз я вижу тебя, Афрозаяц, на моём огороде!
— Ты что — уходишь?! — удивился заяц. Сажа поперхнулся гусеницей.
Да. Слишком далеко зашёл Афрозаяц, чтобы рассуждать здраво. А зашёл он прямо на капустную грядку.
— Проредить бы надо! — заволновался заяц. — Редкая капуста больше в цене!
— Плохая мысль, — свинка перехватила лейку за носик.
— Хрусть-хрусть-хрусть! — отозвался заяц. — Странный вкус! Чав-чав-чав!
Дальше Морская свинка действовала, как профессиональный бейсболист. Взмахнув лейкой, она выбила Афрозайца за пределы участка. Заяц вылетел из брюк словно дуплет из двустволки и угодил в свою же заброшенную лунку.
— Есть! — воскликнул грач, проследив за полётом Афрозайца. — Вот неудачник!
— Ну надо же, а?! — сидя в лунке, причитал Афрозаяц. — И за что мне всё это?!
Но не таковский был заяц, чтобы спустить оскорбление личности. И он составил план одновременной мести своим заклятым врагам. Этот план, построенный на весьма тонком расчёте, должен был вызвать поединок между Морской свинкой и совой вплоть до полного взаимного истребления.