Сказок он не знал, а в подробностях описывать ей, как он ракшасов режет, казалось не самой удачной идеей.
— А… расскажи о своем брате, — попросила Ли осторожно.
Наверное, стоило хотя бы спросить, как она. А еще лучше попробовать вытрясти какие-то ориентиры. Ну, на крайняк, попытаться успокоить фигней из разряда: «Все будет хорошо!»…
— Тебе наверняка уже показали ту фотку, где мы с ним спим? — Вейр молчала, но лейтенант знал — она кивнула. — Над этим реально не прикалывался только ленивый. А большинство, кажется, до сих пор уверены, что мы и в самом деле… э-э-э… ну, нетрадиционные.
— А вы не?.. Ой, прости, само как-то с языка слетело. Это не мое дело, конечно!
— Да все нормально, — Дем потер татуировку и сел на развороченную кровать. — Нет, мы вообще не по этому делу. Знаешь, это как самого себя… Ну, в общем — нет. Просто мы всегда спали вместе. С детства. Как в одну кроватку мама нас положила — так и спали. И когда кадетами стали, не могли привыкнуть порознь. Ну, не спим, причем оба, и все. Знаешь, как будто не хватает чего-то. Мешает это дико, раздражает. Ворочаешься, ворочаешься, а толку ноль. Нас гоняли, конечно. Даже наказывали. А потом плюнули. Нет, ну я виноват, что Бесу моя рука круче всякой подушки была? Я до сих пор ее… — лейтенант осекся, уставившись на эту самую руку. Ну, не говорить же, что Дем ее под подушку сует. Казалось неправильным, когда на нее ничего не давило. — А ты одна в детстве спала?
— Не совсем, — кажется, она смутилась.
— Нет уж, давай по чесноку. Я же тебе рассказал.
— Ну, в общем, у меня был… крот.
— Кто?
— Крот. Игрушка такая. Плюшевая. Между прочим, синий.
— Кроты синими не бывают.
— Будешь издеваться, ничего я тебе рассказывать не буду!
— Я не издеваюсь, я смеюсь… В смысле, молчу.
Темнота настороженно прислушалась, проверяя, молчит он на самом деле или нет. Дем даже попытался нацепить на морду маску сосредоточенности и полного внимания. Правда, получилось не очень. Слишком живо ему представлялась девчонка с огромными глазищами, прижимающая к себе синего крота.
— Мне его бабушка подарила. И я с ним… В общем, он у меня даже в колледже на кровати сидел.
Голос у докторицы звучал слишком уж равнодушно. Надо понимать, что синий монстр и в колледже не только на кровати сидел.
— Ли, а как ты волосы в колледже причесывала? — акшара покрутил пальцем вокруг собственной башки, видимо изображая прическу.
— Да по разному… Но чаще два хвоста завязывала. А что?
— Ничего. Просто подумал, что ты, наверное, очень серьезной была.
— Да ты что! — темнота тихонько засмеялась. — Еще та раздолбайка! Я даже травку курила.
— Серьезно?
— Серьезно. Правда, один раз.
— Расскажи.
— Да чего там рассказывать?
Дем буквально видел, как она покраснела. А краснела она забавно — скулами и ушами. Лоб и подбородок при этом наоборот бледнели.
— Расскажи, расскажи. Люблю слушать про плохих девочек.
— Опять издеваешься? — подозрительно поинтересовалась темнота.
— Да ни в жизнь! Серьезен, как выстрел. Рассказывай.
Парень растянулся на кровати, прижимая трубку к уху. Все фигня. Главное — жива. А все остальное… фигня. Он ее найдет.
Глава четырнадцатая
Змея была не только одноглазой, но ещё и беззубой. Облезший пластиковый каркас, лишённый большинства неоновых трубок подсветки, беспомощно щерился в темноту, больше всего походя на скелет очень экзотического животного.
Хозяин «Соло» недаром слыл человеком предприимчивым, зря на ветер деньги не разбрасывающим и оттого умеющим выжать прибыль даже из кухонных тараканов. Вывеску, оставшуюся от прежних хозяев помещения — а, кажется, до дрянного ночного клуба тут размещался не менее дрянной тату-салон — он выбрасывать не стал. Только выковырял лишние буквы так, чтобы вышло название «Соло». От этого надпись только выиграла. Появился в ней некий мусорный шарм.
Вот и извивающаяся как стриптизёрша змея осталась от прежних владельцев. Но поскольку львиная доля неона давным-давно сгорела, то большинство посетителей воспринимали этот декор вывески как некий абстрактный рисунок. Но если присмотреться, то с баннера щерилась именно кобра. Действительно одноглазая. И — да, беззубая.
У входа в клуб шевелилась толпишка жаждущих потрясти конечностями, выпить, ширнуться и осчастливить себя и окружающих вялым трахом в местном грязном сортире. Под мелким, унылым осенним дождём в основном маялись особи условно мужского пола разной степени тщедушности.
Баб в ночной клуб пропускали беспрепятственно и в любом количестве. Так как не многие девахи рисковали давать отпор профессионалкам, отстаивающим свою территорию с отчаянностью крыс. А папаша Соло считал, что разнообразие, все-таки, нужно. Поэтому и велел девок пускать без очереди и бесплатно. Правда, это не помогало. На танцполе все равно преобладали дамочки, не только чётко знающие себе цену, но даже способные без запинки перечислить прейскурант на услуги.
Перед акшара толпа жаждущих увеселений и зрелищ расступилась безропотно. Вякнуть хоть слово против не рискнул никто. Зато за их спинами тихие, как шуршание бумаги, пожелания разнообразить свою сексуальную жизнь, в основном за счёт извращённых форм самоудовлетворения, слились в неясный бубнежь. Который, впрочем, с успехом заглушал монотонный дождь.
Дебелые охранники, на обнажённых торсах которых углеводный жир сражался с раскаченными мускулами, против новых гостей «заведения» тоже ничего не имели. И даже услужливо ангарные двери приоткрыли. Но тут дело было не в природной робости секьюрити. Этих гостей у «Соло» знали хорошо. Парни, конечно, даже выглядели как один большой ходячий геморрой, но наличку в баре оставляли регулярно и без писка. И, не смотря на свою внешность, особых проблем не создавали.
Вот только сегодня охранники поглядывали на акшара как-то уж очень многозначительно.
Яр, остановившись прикурить прямо перед дверью, на которой красовалась жирно перечёркнутая сигарета, вопросительно приподнял бровь, дёрнул подбородком снизу вверх, мол: «Какие проблемы, парень?». Секьюрити помотал налысо выбритой башкой и, ничуть не скрываясь, что-то неразборчиво буркнул в «переговорник», безуспешно прикидывающийся кожаным браслетом.
Вар нежно, так, что красавчик едва рожей в двери не влетел, подтолкнул блондина в спину, мельком улыбнувшись охраннику. У бравого стражника дёрнулась рука. Казалось, что он хотел перекреститься, но в последний момент передумал. Зато лицом парень владел гораздо лучше. На нем ни один мускул, ни одна жировая складочка не дёрнулась. Профессионал, что и говорить.
Но, все же, пройти лейтенантам в клуб не дали. В холле, украшенной густо отбитой плиткой и зеркалами в черных страшных потёках истёршейся амальгамы, их перехватил не менее тучный, чем охранники на входе, мужик. Правда, этот, в отличие от «лысиков», был в свитере. Поверх которого, ни кого не стесняясь, мощные телеса стягивала рыжая кобура.
— Пришли проветриться, парни? — поинтересовался он, почему-то глядя исключительно на Дема.
Лейтенант ничего не ответил, буравя начальника службы местной безопасности взглядом, далёким от дружелюбия. Молчание, разбавленное истеричным, но приглушенным визгом музыки, затягивалось.
Мужик кашлянул, двинул откормленной бычьей шеей и провёл пятерней по подбородку, словно утёрся.
— Ладно, это ваши дела. Я в них не суюсь. Только скажи, это как-то связано с Бером?
Ситуация изменилась кардинально. Теперь начальника сверлил не один, а сразу три очень далёких от дружелюбия взгляда. Мужик выставил перед собой ладони, как будто отгораживаясь от них.
— Парни, это ваши разборки. Я в них и не суюсь. Моё дело маленькое. Только вот с Бером я пять лет вместе тут оттарабанил. Он мне нечужой, понимаете ли. И мне не нравится, когда моих людей на фарш разделывают. Бесит это, если вы знаете, о чем я говорю.
— Понятия не имеем, — протянул Яр, выпуская в запятнанный потёками потолок струйку дыма. — А о чем ты говоришь?
— Да ладно! — скривился мужик, явно не поверив в наивность блондина. — Бер постоянно с такими как вы тусовал. Ясно же, что он хоть из бывших, но ваш.
— Такие как мы, это кто? — видимо, красавчик решил взять на себя неблагодарную роль переговорщика.
— Да хорш из меня девочку то лепить! — вызверился начальник охраны. — Я понятия не имею, чем вы, парни, занимаетесь. И, знаете, только крепче от этого сплю. Насрать мне, банки вы грабите, дурь вагонами грузите или ещё что. Мне только надо, чтобы тот, кто моего парня порезал, собственными яйцами подавился. Я не знаю, кто Бера кончил. Но того, кто знает, в зад чмокну и «милой» назову.
— Ты не похож на девочку, — вынес вердикт Яр, оглядев покрасневшего от злости мужика от пламенеющей лысины до громадных сапог.
Дем его остановил, положив руку на плечо блондина, который явно собрался устроить-таки сегодня службе охраны «Соло» чуток проблем.
— Нам нужно найти клубнику, — лейтенант усмехнулся, потерев костяшкой татуировку под глазом и мотнул головой, словно сам поражаясь, какую херню порет. — Ей оставили для нас послание.
— Клубнику? — набычился охранник, уставившись на Дема. — Кончай базарить. У меня сегодня настроение не то. Какая ещё к грёбанной матери клубника?
— Думаю, речь о бабе идёт. А может, тут у вас место есть с клубникой. Нарисованной или наляпанной. Ящик там, кабинка для одежды?
Мужик помолчал, мрачнея все больше. Кажется, он всерьёз считал, что парни просто глумятся над ним. Только вот их рожи к смеху не располагали. Скорее будили желание немедленно пойти, и повеситься самому. Всё не так мучительно.
— Нет у нас тут никаких клубник, — помотал напоминающей бильярдный шар башкой начальник.
Вар, цыкнув, длинно сплюнул на из без того не слишком чистый пол. Яр повёл плечами под кожаным пиджаком так, словно всерьёз собирался вломить охраннику за его неосведомлённость. Только Дем оставался спокойным, как сдохший удав.