Она вновь вспомнила тот потрясающий поцелуй, и по телу побежали мурашки. Она представила, каково быть женой Азиза, его любовницей. Чувствовать его руки на своем теле, его рот на своих губах…
Прерывисто выдохнув, Оливия легла на кровать и уставилась вверх на балдахин. Она что, серьезно думает о том, чтобы выйти за Азиза? Перекатившись на бок, она свернулась клубочком и закрыла глаза. Безумие. Безумие. Он уже пробудил в ней столько чувств и желаний. В каком урагане она окажется, если выйдет за него замуж? Даже если они проведут границы своих отношений, попытаются быть просто друзьями, это не поможет.
Или все-таки получится? Может, она сумеет удержаться от избытка эмоций, от того, чтобы влюбиться в Азиза? До сих пор ей это удавалось. Она должна справиться, у нее нет другого выбора.
И какой у нее выбор?
Оливия внезапно поняла, что уже приняла решение. Конечно. Она не вернется к полужизни в безопасности, бесчувственности и страхе. Азиз уже слишком сильно на нее повлиял. А если она не собирается возвращаться к прошлому, надо идти вперед. Она хотела того, что предлагал Азиз: дружбу, физическую близость и ребенка. Этого должно быть достаточно. Она сумеет обойтись только этим. Она выбирает радость.
Из глубины ее души внезапно поднялась волна изумленного восторга и вырвалась звуком из горла. Хотя Оливия не могла понять, смех это, или всхлип, или что-то посередине. Потому что хотя она выбирала жизнь, надежду и счастье, но не могла представить, каково это на самом деле. Как это ощущается. И к тому же она была совершенно уверена, что Азиз выбирал совсем другое.
Азиз мерил шагами свой кабинет с той минуты, как Оливия ушла к себе, угрожая истоптать его до дыр. С нетерпеливым звуком он в очередной раз посмотрел на часы. Сколько еще времени он может ей дать? И что он будет делать, если она откажет?
Подойдя к окну, он оперся на подоконник, ощущая вечерний, едва остывший от дневного жара ветерок на лице.
Проблема в том, что он не хотел жениться на какой-то безымянной, незнакомой женщине, только чтобы выполнить условия завещания отца. Конечно, если Оливия откажет, он всегда найдет женщину, готовую выйти за него прямо завтра. Он подпишет документы, которые будут покрывать любую ситуацию; он будет изо всех сил стараться, чтобы его народ принял новую невесту. Но теперь он не хотел этого делать. Даже поражался, что собирался провернуть нечто подобное, что был готов заключить совершенно лишенный эмоций брак с Еленой.
Но что будет у них с Оливией, если она согласится?
Азиз оттолкнулся от подоконника и снова принялся шагать по комнате. День, проведенный с Оливией, разрушил все его представления о ней. И все его приоритеты. Страстный поцелуй. Эмоциональное признание. Ощущение того, как она сворачивалась в его руках, как ее волосы задевали его щеку, как слезы пропитывали его рубашку… От одного воспоминания его сердце ныло так, как не бывало с детства, когда он мальчишкой жаждал одобрения отца. Его любви.
Неужели он настолько невероятно глуп, что собирается снова пойти по этому пути? Ждать, что кто-то его полюбит, даже когда этот кто-то не хочет его любить и прямо ему об этом говорит? Конечно нет. Он выучил этот урок. И хотя Оливия вызывала у него нежность и желание защищать ее, когда была так уязвима, он не собирается в нее влюбляться. Ни в коем случае.
Если они поженятся, Азиз обеспечит ей все, что обещал. Дружбу. Детей. Верность. Но не любовь. Никакой любви.
Звук открывшейся двери вспугнул его. Он обернулся, едва не подпрыгнув, и тут же замер, увидев Оливию. На ней все еще были те же брюки и блузка, что и раньше, но теперь они выглядели помятыми, а волосы рассыпались вокруг лица. Азиз заметил, что темная краска уже начала сходить; среди черных прядей проступали карамельные – словно настоящая Оливия выходила из-под маски.
– Добрый вечер. – Он откашлялся и заставил себя улыбнуться, дразняще выгнуть брови. – У тебя очень серьезный вид.
– У меня очень серьезное настроение, – тихо ответила она, входя в комнату и закрывая дверь за собой. – Малик сказал, что ты здесь. Я не помешала?
– Конечно нет. – Он просто ждал ее целый час. – Ты приняла решение?
– Да.
Азиз с улыбкой сунул руки в карманы и перекатился вперед-назад.
– Ну же, не держи меня в напряжении.
– Я не собираюсь, но… Это как прыжок с обрыва. И ты не представляешь, что ждет внизу.
Сердце у него подскочило, хотя он не знал, от облегчения ли, или в надежде, или в страхе. И не хотел знать.
– Это «да», Оливия?
– Да. – У нее дрогнули губы. – Я согласна. Но у меня много вопросов, Азиз. Много сложностей.
– Конечно. И я же обещал: мы все можем обсудить. Мы сделаем так, как нам обоим удобно, обещаю.
– Я уже говорила: нельзя давать такие обещания.
– Но я могу это обещать. – Он шагнул навстречу, обуреваемый эмоциями. Все-таки облегчения и надежды было больше. Даже что-то пугающе похожее на радость. – Могу и обещаю. Мы обсудим все, что захочешь. Только не прямо сейчас.
Оливия моргнула.
– Почему нет?
Азиз оказался прямо перед ней.
– Потому что прямо сейчас я хочу просто поцеловать тебя. Мою невесту.
Ее губы разомкнулись в удивлении и ожидании, и Азиз взял ее за плечи, бережно притягивая к себе. Ее волосы защекотали его лицо, теплый выдох коснулся кожи – и он склонился и коснулся ее губ своими.
О, он хотел испытывать это снова. Ждал этого, мечтал с их прошлого поцелуя. И тогда, и сейчас ласка затрагивала что-то в его душе, что он считал скрытым и потерянным навсегда. Касалась его сердца. Он хотел Оливию всем своим существом, нуждался в ней так отчаянно, что это его поражало и в то же время заставляло осмелеть, целовать глубже, прижимать ее к себе, позволять почувствовать свое возбуждение.
– Азиз… – Она простонала его имя, и Азиз проник языком в ее рот, обнял ладонью мягкую округлость груди. Почувствовал, как она резко втянула воздух. Разорвав поцелуй, он выдавил усмешку.
– В этом отношении у нас проблем не будет, – сказал он. – Оливия, ты меня с ума сводишь.
– Это взаимно. – Она покраснела, поправляя одежду, а потом подняла на него взгляд, всмотрелась в его лицо тревожно и пристально.
– Мы правда это сделаем?
– Что именно? – Азиз выгнул бровь.
Оливия издала нервный смешок и покачала головой:
– Ты знаешь, о чем я. Мы правда женимся?
– Разумеется.
Он снова привлек ее к себе; ему необходимо было чувствовать ее рядом. Прямо сейчас он не хотел обсуждать практические вопросы или обмениваться обещаниями не причинять друг другу боли. Не любить друг друга.
Прямо сейчас он хотел целовать Оливию и так и поступил.
Глава 10
Оливия сидела во главе большого стола черного дерева, бок о бок с Азизом. На другом конце расположилась стая юристов, а между ними были разложены документы.
До свадьбы оставался один час.
Несмотря на жаркие поцелуи прошлым вечером, сегодня с утра он вел себя очень по-деловому и выглядел соответственно – в сером шелковом костюме и в очках. Он внимательно вчитывался в бумаги; у Оливии бесконечный мелкий шрифт уже давно просто прыгал перед глазами.
Сейчас Азиз казался ей бесконечно далеким и незнакомым. Она даже не знала до сих пор, что он носит очки. Такая мелочь, ничего важного, но в этот момент она казалась принципиальной. Болезненно напоминала, как мало Оливия знает об этом мужчине. Тем не менее спустя сорок восемь часов в его обществе она пообещала посвятить ему всю свою жизнь. Стать матерью его ребенка.
Вот о чем следовало помнить. О ребенке. Надо выкинуть из головы сказки и воздушные замки, которые за последние сутки она успела выстроить в своих фантазиях. Нужно помнить, что она получает от их сделки. Дружбу, близость и ребенка. У нее будет ребенок.
Внезапно она подумала, что из Азиза получится хороший отец. Он будет играть с ребенком, щекотать и возиться с ним.
Но откуда ей знать, каким отцом он станет? Каким будет мужем? «Оливия, что ты творишь…»
– Посмотрим на пункт пять, – сказал один из юристов, прочистив горло.
Оливия усилием воли сосредоточилась.
– Да, – пробормотала она, невидяще глядя в свою копию документа, хотя понятия не имела, о чем говорится в пункте пять и во всех остальных тоже.
Азиз наклонился к ней и перевернул страницу, указал пальцем на нужное место.
– Спасибо, – пробормотала Оливия, краснея. В пункте пять, как выяснилось, оговаривались ее появления на публике в официальном статусе королевы, «по требованию и необходимости».
– Можно поставить ограничение, если захочешь, – предложил Азиз. – Не чаще раза в месяц, например. – Он говорил спокойно, без эмоций, как будто это не более чем обычные деловые переговоры. Оливии от этого хотелось закричать.
Условия, вписанные в договор Азизом, должны были бы успокоить ее. Он заботился о ней, защищал ее интересы. Ей самой должны быть нужны все эти условия, потому что тогда она будет знать, во что влезает.
Но на самом деле она не представляла, что делает, даже не знала, хочет ли этого. Прошлым вечером ей казалось, что она выбирает радость. Рядом с Азизом она жила полной жизнью. Оливия заставила себя поверить в то, что брак с ним ее удовлетворит, потому что даст ей больше, чем у нее было прежде. Чем она осмеливалась желать.
Но сегодня утром она ни в чем не была уверена.
– Оливия? – позвал ее Азиз.
– Раз в месяц. Мне подходит.
– Хорошо. – Он повернулся к команде юристов: – Добавьте это условие, пожалуйста.
– Перейдем к пункту шесть, – сказал один из юристов, и Оливия заставила себя сосредоточиться на следующем пункте, хотя ее разум бурлил, а слова плыли перед глазами. Не в силах разобраться, она посмотрела на Азиза.
– Речь о детях, – пробормотал он, и она стиснула бумаги в пальцах.
– Какие условия по поводу детей?
– Конечно, мы все можем обсудить. Эти документы основаны на договоре, составленном для моего брака с Еленой, но теперь все, конечно, по-другому.