– Что?..
– Я люблю тебя, – прямо сказала она. – Я уже тебя люблю. Сейчас, здесь. Безумно. Я хотела тебе сказать раньше, но не успела, и, честно говоря, я боялась, что ты не захочешь это слышать. Боялась того, что сделаю, что почувствую, если ты отвергнешь мою любовь.
Азиз смотрел на нее так, словно не понимал смысл ее слов.
– Но ты только что спросила, хочу ли я аннулировать брак.
– Потому что я боялась. – Она знала, что придется объяснить получше. – Я не все тебе рассказала о том, как отдала Дэниэла, – начала она. – Как сильно это на меня повлияло.
Закрыв на секунду глаза, Оливия снова услышала искусственно жизнерадостный голос отца. «Слушайся маму, Оливия, так будет лучше. Ну хватит, милая, хватит говорить о неприятном. Сыграй мне на пианино. Как в старые добрые времена». Как будто она не раскрыла ему только что всю душу, умоляя помочь. Поддержать.
Страх, рожденный этим воспоминанием, память об испытанной боли, о том, как ее разрушила такая потеря доверия, не давали ей прежде признаться Азизу в любви. Но теперь она открывала ему и это, и все остальное.
– Я рассказала отцу про Дэниэла, – тихо выдохнула она. – Я просила его поддержать меня. Умоляла. Как ты умолял своего отца о любви. Но мой отец, мой обожаемый отец, отвернулся от меня. Он не хотел знать. Не хотел даже на меня смотреть. А когда я попросила его помочь мне оставить ребенка, он просто погладил меня по голове и велел слушаться маму. – Голос у нее дрогнул. – А потом он попросил сыграть ему на пианино.
Она помотала головой, все еще поражаясь тому, как сильно может ранить такое старое воспоминание.
– Знаешь, что я сделала? – спросила она печально.
– Ты сыграла ему на пианино, – мягко сказал Азиз, и Оливия кивнула. – Я сделал бы то же самое. Делал тысячу раз, бесконечно пытался угодить человеку, которому я был безразличен. Пытался заслужить его любовь.
Наконец он протянул к Оливии руки, прижал ее к себе и зарылся лицом в волосы.
– Когда ты спросила, не хочу ли я аннулировать брак, мне показалось, что у меня вырвали сердце из груди. Я пытался собраться с духом, признаться тебе в любви…
– Но из-за моего вопроса решил, что я хочу разорвать брак. Прости, Азиз.
– Мы оба позволяли старым страхам и боли управлять нашими поступками, – сказал Азиз, обнимая ее крепче. – Но больше не будем. Для нас обоих это новое начало, Оливия.
– Я хочу этого. Так хочу…
Он отстранился, обнимая ее лицо ладонями и глядя сверху вниз.
– Что случилось после того, как ты рассказала все отцу?
Оливия сглотнула комок в горле.
– Я сделала все, как он велел. Я поехала в клинику и отдала своего ребенка на усыновление. А потом отправилась в университет и притворялась, что все в порядке. – Она до сих пор помнила, насколько нереальной казалась ее жизнь тогда. Она ходила на лекции, сдавала экзамены, как будто ее мир не развалился на части. У нее были растяжки на животе, молоко сочилось из груди. Она жила как в тумане. – Когда я приехала домой на Рождество, родители вели себя так, словно ничего не случилось. Веселились, как будто это было обычное Рождество. Может быть, они даже не притворялись. Может, правда в это верили.
– Люди верят в то, во что хотят верить, – мягко напомнил Азиз.
– Да. – Она шмыгнула носом и снова прерывисто вздохнула. – Я улетела обратно в Англию, села на поезд в университет, но просто не стала сходить на своей станции. Я оставалась в поезде до последней остановки и оказалась в маленьком прибрежном городке. Нашла работу в гостинице, а потом много лет переезжала с места на место, просто существуя. Делая все, чтобы перестать чувствовать.
– Но теперь ты чувствуешь.
– О да. Так много! И все благодаря тебе, Азиз. Ты как прекрасный принц, который пробудил меня поцелуем.
В ответ Азиз поцеловал ее, мягко и сладко.
– А ты пробудила меня, Оливия. Ты сняла с меня маску, заставила перестать прятаться от самого себя. От своих страхов. И ты верила в меня, даже когда я сам не мог.
– Но теперь ты в себя веришь, Азиз? Я знаю, что ты будешь хорошим правителем. Прекрасным. – Оливия серьезно посмотрела на него. – Когда я только прибыла в Кадар, Малик сказал, что ты не веришь, что народ тебя поддержит. Теперь я вижу, что ты просто не давал им такой возможности.
– Я боялся, – тихо ответил Азиз.
– Тебе нужно перестать бояться. Думаю, твой народ тебя удивит.
Азиз поднес ее руку к губам и поцеловал в середину ладони.
– Если ты будешь рядом, я смогу сделать что угодно.
Приподнявшись на цыпочки, Оливия поцеловала его.
– Сможем, – сказала она.
Она знала, что вместе они смогут сделать что угодно.
Эпилог
Солнечный свет лился в окна дворца, освещая Оливию, которая в последний раз смотрелась в зеркало. У нее в груди все сжималось от нервов, но и от предвкушения тоже. Со времени их с Азизом свадьбы прошло шесть недель; сегодня был назначен их официальный выход к народу, вместе с Халилем и Еленой. Они должны были появиться вчетвером на балконе дворца.
Когда они уехали с побережья, Азиз выпустил пресс-релиз, сообщая новости подданным. Некоторые шептались, другие поднимали брови, но, к счастью, постепенно все успокоилось. Когда народ понял, как они с Оливией любят друг друга и как влюблены Халиль и Елена, все были очарованы. Они получили два счастливых сказочных финала вместо одного.
Азиз назначил Халиля своим главным советником, и они вместе путешествовали по Кадару, посещали пустынные племена, добивались верности и поддержки вместо конфликтов. Страна становилась объединенной. Сильной. А Азиз и Халиль стали союзниками, может, даже друзьями.
Открылась дверь, впуская Азиза, в улыбке которого сияла искренность и легкость. Он больше не был «джентльменом-плейбоем», но убийственное очарование осталось, просто больше не служило ему маской. Он был самим собой… как и Оливия. Азиз помог ей снова обрести надежду и радость. Он пробуждал в ней все лучшее, помогал заново увидеть счастье и волшебство жизни, и за это она всегда будет благодарна.
Они делали друг друга сильнее. Словно становились единым целым.
– Готова? – спросил он.
– Как Халиль и Елена?
– Они нас уже ждут.
Она вложила ладонь в руку Азиза, и они вышли в зал перед парадным балконом. Халиль и Елена уже были там, склонившись друг к другу и перешептываясь. У Оливии потеплело на сердце от того, какое счастье было на их лицах. Но всех четверых также пронизывало напряжение. Они впервые появлялись на публике вместе.
Слуга распахнул двери на балкон, и Азиз и Оливия выступили вперед, моргая от яркого света. Халиль и Елена последовали за ними. Двор перед ними был полон людей, и их возгласы оглушали. Они повторяли одну фразу, но Оливии потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что они кричат.
«Шейх Азиз! Шейх Азиз!»
С сияющей улыбкой она повернулась к мужу:
– Они тебя любят.
Он улыбнулся в ответ:
– Они любят нас обоих. Сделаем им подарок?
Оливия кивнула, и он подарил ей поцелуй, полный благодарности и обещания, самый сладкий в ее жизни. И даже когда он отстранился, чтобы обратиться к народу, то не выпустил ее руку из своей.