— Скотина! — незлобно ругнулся капитан «Стремительного». — Не продашь одного? Или подаришь, если выберемся из этой адской мясорубки?
— Неа, — Серый так усердно замотал головой, словно у него началась пляска святого Витта. — Они только семьями живут, даже спят и трахаются, прикинь! Гы-гы! Количеством по пять маленьких штук! А этот корабль семья точно не покинет!
— Почему? — поинтересовался Клипард.
Его собеседник загадочно замолчал, а за его спиной выстроились четыре карла, их невидимые из-под капюшонов глазки уперлись взглядами в мониторы.
— Ты же, вроде, говорил, что их должно быть пять! Где последний?
— Тута! — ухмыльнулся флибустьер. Он похлопал себя по толстому животу. — Я энто! — Живот, покрытый окрашенной фиолетовой краской растительностью, наверное, для устрашения, плотно колебался в такт похлопываниям.
— О Боже! — воскликнула Эвелина, срываясь со своего места и выбегая в коридор. — А я с этим! — донеслось оттуда.
Повинуясь короткой команде капитана, Бибул выбежал за ней, возвращать на боевой пост. На ходу он буркнул, грозя в сторону пиратского корабля своим далеко не мелким кулачищем.
— Я с ним водку пил и спирт. И обнимался по-дружески, а он с мужиками сморщенными дрыхнет! — Он ввел обратно на мостик рыдающую женщину. — Бедная, несчастная моя маленькая всем дающая девочка.
Антон, помня предсказание Оракула, пристально глянул на Затворника. В глазах того, всегда нерушимого, разгорался плохо скрытый огонь ненависти и ревности, а при упоминании «дающей», так вообще сжал рукоять меча так, что костяшки побелели. Его плечи напряглись, показывая, что он готов в любой момент броситься если не на корабль флибустьеров, то на свою любовницу. История еще не знала подобных случаев, кроме тех, которые показывают в слезливых голофильмах, чтобы Паладин, либо Оруженосец убийственного ордена кого-то полюбил. Ведь каждому с малку так промывали мозги, что они становились совершенно бесчувственными чурбанами, не умеющими даже сочувствовать. А что уж говорить о страсти или иных духовных благах человека.
В динамиках тем временем неслышно хохотал Серый, беззвучно потому, что Клипард догадался отключить на время связь и не дать ехидному получеловеку видеть эту сценку. Внутри капитана бурлило, он и так корил себя за то, что позволил тогда небольшую пьянку с корсарами. Ведь наслушавшийся нетрезвых бредней экипаж мог в любую минуту сбежать в самоволку на Тортугу, где очень ценились летные профессии.
Когда контакт снова установили и вырубили одну из голокамер, доктор была усажена так, чтобы не попадать в объективы.
— Так вот, — продолжил не знающий об отключении звука Карлик. — Только дай мне поинтимнее приблизится к ним — мигом не досчитаются трети флота!
— Понятно, — капитан недоброжелательно посмотрел на корсара, ничем не упоминая об инциденте.
— Подходим! — крикнул Антон в микрофоны, и корабли почти впритык сошлись с врагом, открывая непрерывный огонь из пяти комплектов пушек.
В Лету канули еще два вражеских крейсера. Их защитные экраны лопнули, открывая путь нейтринным минам и торпедам, которых в излишестве умножил Клипард в хозяйствах всех «Странников». Осколки летали, словно весенние ласточки, весело и не зная куда. В глазах рябило от множества металлических скоплений и мелких частичек всяческого хлама. Сверхчувствительные радары, способные распознать футбольный мяч в космосе, сходили с ума, хаотически мигая стробоскопами. «Стремительные» дрались, бешено, как в последний раз в жизни, что возможно, так и было для большинства из них, а, может, и для всех.
Но противник оказался во многом сильнее. Он давил их мощью, практически накрывая множеством снарядов. Залп за залпом, шипение плазменных сгустков, мириады торпед и бомб. Тучи электрических разрядов, трещащих в динамиках, белый шум, генерируемый более мощными, чем у Клипардов аккумуляторами, заглушавший передачи в эфире.
Скорпион вертелся в своей дыре, равно как и артиллеристы в своих башенках — проклятых врагов здесь кишело целое море. Его вредоносная пушка посылала ослепительную смерть во все стороны, каждый раз сотрясая членистоногое тело.
Внезапная боль скрутила Клипарду скулы, он конвульсивно дернулся, захрипел и откинулся вперед, лицом в пульт. Он едва сдержался, чтобы не обделаться.
Корабль вильнул, очень удачно, надо сказать — прямо под люками шасси с ревом пронеслась большая термоядерная торпеда.
Не понимая в чем дело, капитан огляделся, незаметно вытерев рукавом каплю пены, выступившей из уголка рта. Весь экипаж делал то же самое, боцман и первый помощник, которые так же, как и Клипард ритуально не пристигались,[20] вообще лежали на полу. С затылка Бибула тек тоненький ручеек крови — он при падении ушибся об угол стола с Раздвоителем.
Посмотрев на монитор, Антон все понял.
Один из «Стремительных» немного зазевался, обходя боком горящие остатки инквизиторской крепости. Сзади, чуть повыше сопел у него вообще не было защиты, как и «зеркал», потому как еще в начале боя, туда попал тепловой самонаводящийся снаряд.
В это же место, спустя некоторое время, влетела зазевавшаяся потухшая болванка атомной торпеды, которую мощные компьютеры не посчитали угрозой. Она медленно парила там, безвредно пробираясь в самый центр неработающего сопла и осталась возле самого выхода из реактора. Когда, уходя от заряда сверху, корабль рванул вперед, его дюзы вспыхнули, детонируя заряд. Вот и глупая смерть в бою.
Не имея возможности почтить память погибших, бойцы на своих космолетах влетели в самую гущу флотилии Инквизиторов. Возле центрального иллюминатора-панно Клипарда возвышалась прекрасная в своей мощи, покрытая энергетическими щитами и атомными заслонами стена-бок красного крейсера Инквизиции. Она мерно подмигивала габаритными огнями, и флуоресцентными полосами по периметрам широких белых крестов, нанесенных на каждый бок звездолета, намекая друзьям на скорое уничтожение. Но сильно, очень сильно ошибалась!
Корсар, а вместе с ним его четыре любовника резко подняли руки в балахонах. Под толстой тканью оказались коричневые, корявые и потрескавшиеся, как у древнего высохшего трупа, ручонки. Они провели несколько странных пасов, опять взметнувши своими мертвенными конечностями.
Эвелину стошнило на пол. В рубке остро запахло рвотой и поздним несвежим ужином.
Но ужасные культи сделали чудо!
Громады брони, находящиеся недалеко от корабля флибустьеров, резко остановились. Их пушки, могущие подниматься на своих турелях в высоту более пяти метров над уровнем лафета, опустили дула вниз. Несколько сотен смертоносных раструбов почти прикоснулись к покрытиям кораблей. Звездолеты замерли на некоторое время, словно в раздумьях, видимо догадывавшиеся что-то экипажи, начинали отключать энергию, и нестройно ухнули.
Груды металла и ошметков живой плоти густой плотной волной окатили корпуса как атакующихся, так и защищающихся. Почти все датчики и камеры ослепли от огня и покрывавшего их слоя пыли, мелких обломков и жидкостей. Оба флота — и численная армада, и небольшая эскадрилья на некоторое время остались ослепленными, а, значит, и обездвиженными.
— Полундра! — заорали Клипарды на всех бортах, сами, набрасывая себя гермошлемы и хватаясь за швабры.
Команды вызывали рооботов-уборщиков и бросались на фюзеляжи, набросив скафандры. Пришло время уборки, короткого перерыва между смертельными поединками! И длительного отдыха — попробуй быстро отчистить здоровенную махину, располагая всего лишь десятком ремонтных киборгов да горсткой людей.
— Вы все еще кипятите? — оптимистически орал боцман бессмертную фразу всех времен и народов, размахивая грязной тряпкой, одной рукой ухватившись за антенну передатчика, — тогда мы идем к вам![21]
Народ гоготал ему в унисон, весело орудуя предметами для уборки. Всюду сновали женщины с ведрами, держась за ремонтные поручни. Клипард немного расслабился, помахивая шваброй и, войдя потом обратно на мостик, впервые за много лет дрожащими от нервного истощения губами закурил выпрошенную у первого артиллериста сигарету.
Громкий взрыв ознаменовал, что торпеда нашла свою цель.
— Не стрелять, вы попадете по нашим, — крикнул в микрофоны Туррец. — Поджимайте их к созвездию!
— Правильно мыслишь, почти смертный, — похвалил его демон. — Они не смогут войти в Смертельное Кольцо и медленно маневрировать, подвергаясь выстрелам! Прижимайте!
В холодных глазах лжебога горел искристый и густой адский огонь. Переменчивая пульсирующая пляска этого пульсирующего пламени отбивала сейчас приятную чечетку в душе старика.
Еще чуть-чуть, думал он, и вселенная будет в моих руках, как и жалкое существование бессильного Ордена. Лястер-младший падет, как сдохнет после его папаша, потом Тибет, а потом! Весь мир в моих руках. Если только не…
— Немедленно отступайте! — вонзился в динамики короткий сигнал.
Старик мгновенно ткнул на клавишу личной субпространственной связи. Поскольку информация, переданная из подпространства в открытый вход или выход, должна была идти компактно, чтобы пересечь немыслимое расстояние и время, ее передавали короткими трехсекундными пакетами.
На мониторе появился Иона, половина его лица была окровавлена. Сзади на переборке горели следы копоти.
— Еще раз повторяю! — пауза, необходимая сообщению, для того, чтобы выбраться из суба. — Немедленно уходите.
Туррец молчал, понимая, что обратная связь — невозможна. Любой сигнал можно было отправить только из субпространства, дозвонится же туда, пока что казалось невозможной целью для человеческой науки.
— Уходите, за вами гонятся… — тут корабль содрогнулся — радом детонировал боекомплект малого разведывательного шлюпа.
Аквинский не расслышал последние слова, но этого ему хватило.
— Это может быть хитрой ловушкой! — гаркнул он, не слыша за словами Лястера никакой благородной честности.