абежал за угол и крикнул:
– Ложись!
К несчастью для Аудиторов, он опоздал на какую-то долю секунды…
Тик
Лю-Цзе находился в саду Пяти Неожиданностей, когда воздух перед ним вдруг замерцал, распался на фрагменты, а затем сложился в некие знакомые очертания. Лю-Цзе даже вынужден был отвлечься от занятий с поющим йодлем палочником, который упрямо отказывался от еды.
На тропинке стоял Лобсанг. Юноша был одет в черный, усеянный звездами плащ, который развевался вокруг него так, словно Лобсанг находился в самом эпицентре бури, хотя утро было безветренным. Впрочем, Лю-Цзе вполне допускал, что там, рядом с Лобсангом, погода была весьма бурной.
– Что, вернулся, чудо-отрок? – спросил метельщик.
– В некотором смысле я и не уходил, – ответил Лобсанг. – У тебя все в порядке?
– А ты не знаешь?
– Мог бы узнать. Но часть меня вынуждена вести традиционный образ жизни.
– Ну, у настоятеля, конечно, возникли серьезные подозрения по поводу меня, а кроме того, по монастырю ходят всякие необычные слухи. Я почти ничего и не объяснял. Ну что я могу знать? Ведь я всего лишь метельщик.
Сказав это, Лю-Цзе снова повернулся к заболевшему насекомому. Он успел досчитать до четырех, прежде чем услышал голос Лобсанга.
– Пожалуйста, мне очень нужно знать. Мне кажется, Пятая Неожиданность – это ты сам. Я прав?
Лю-Цзе наклонил голову. Низкий звук, который он слышал так долго, что уже и перестал замечать, вдруг изменил свою тональность.
– Маховики раскручиваются, – промолвил он. – Почувствовали твое присутствие.
– Я не задержусь надолго, о метельщик. Пожалуйста, скажи.
– Так не терпится узнать мой маленький секрет?
– Да. Почти все остальное я выяснил.
– Но ты – Время. То, что я скажу тебе в будущем, ты узнаешь прямо сейчас, верно?
– Однако отчасти я человек. И хочу остаться таким. А это означает, что я должен поступать как человек. Пожалуйста.
Лю-Цзе вздохнул и посмотрел в сторону, вдоль аллеи цветущих вишен.
– Когда ученик побеждает учителя, не остается ничего такого, чего не мог бы сказать ему учитель, – ответил он. – Помнишь?
– Да.
– Хорошо. Думаю, в Железном додзё сейчас никого нет.
Лобсанг не мог скрыть удивление.
– Гм, Железный додзё… Этот тот самый, где все стены усеяны острыми шипами?
– Да, и потолок тоже. Войдя в него, ты как будто оказываешься внутри вывернутого наизнанку дикобраза.
Лобсанг пришел в ужас.
– Но он не предназначен для тренировок! Правила гласят…
– Только туда, – перебил Лю-Цзе. – Я настаиваю на том, чтобы мы пошли именно туда.
– О.
– Отлично. Значит, споры закончены, – удовлетворенно кивнул Лю-Цзе. – Ступай за мной, отрок.
Лепестки сплошной пеленой падали с деревьев, когда они проходили мимо. Затем Лю-Цзе и Лобсанг вошли в монастырь и направились тем же путем, которым уже некогда ходили.
Так они оказались в зале Мандалы, и песок вскинулся, словно послушный пес перед хозяином, и закружился в воздухе – далеко внизу, под сандалиями Лобсанга. За спиной Лобсанг услышал крики служителей.
Новости о них растеклись по долине, как чернила по воде. Сотни монахов, послушников и метельщиков, подобно хвосту кометы, сопровождали этих двоих, пересекающих внутренний двор.
А на головы им, словно снег, падали и падали лепестки цветов вишни.
Наконец Лю-Цзе подошел к высокой круглой двери, ведущей в Железный додзё. Запор двери находился в пятнадцати футах над землей. Предполагалось, что посторонний не сможет открыть эту дверь.
Метельщик кивнул своему бывшему ученику:
– Открывай. У меня это вряд ли получится.
Лобсанг посмотрел на него, потом – на дверной запор. Он прижал к железной двери ладонь.
От его пальцев во все стороны принялась распространяться ржавчина, красные пятна поползли по древнему железу. Дверь заскрипела и начала рассыпаться на глазах. Затем Лю-Цзе ткнул в нее пальцем, и железная плита, ставшая не прочнее сухого печенья, осыпалась на каменные плиты.
– Очень впечатля… – начал было он, но в этот момент от его головы отскочил резиновый слон с пищиком.
– Икик!
Толпа расступилась. Вперед выбежал главный прислужник с настоятелем на руках.
– Что все это хотю икик икик ИКИК значит? Кто этот смесной дядя чейовек, метейщик? Маховики в своем зайе сьовно с ума посходийи, фойменные пьяски устроийи!
Лю-Цзе поклонился.
– Он Время, ваше просветлейшество, как ты и подозревал, – промолвил он и, не разгибаясь, искоса глянул на Лобсанга. – Поклонись! – прошипел он.
Лобсанг выглядел озадаченным.
– Я что, даже теперь должен кланяться? – спросил он.
– Кланяйся, ничтожный стонга, иначе я тебя так проучу – вовек не забудешь! Прояви заслуженное уважение! Ты по-прежнему мой ученик, пока я тебя не отпущу восвояси!
Шокированный Лобсанг поклонился.
– И почему же ты реший посетить нас в нашей неподвьястной вьемени дойине? – спросил настоятель.
– Расскажи настоятелю! – рявкнул Лю-Цзе.
– Я… я хочу узнать, в чем заключается Пятая Неожиданность, – признался Лобсанг.
– …ваше просветлейшество, – подсказал Лю-Цзе.
– …ваше просветлейшество, – повторил Лобсанг.
– Стайо быть, ты посетий нас тойко дья того, чтобы узнать о пьичудах нашего метейщика? – изумился настоятель.
– Да… э… ваше просветлейшество.
– У Вьемени стойко интейесных занятий, но ты йеший посмотьеть на фокусы какого-то стайика? Икик!
– О да, ваше просветлейшество.
Монахи уставились на Лобсанга. Его плащ по-прежнему трепетал от порывов невидимого и неосязаемого ветра; звезды, когда на них падал свет, загадочно мерцали. Розовощекое лицо настоятеля расплылось в улыбке.
– Мы все хотейи бы узнать о Пятой Неожиданности, – признался он. – Никто из нас так ее и не нашей, наскойко мне известно. А сам метейщик мойчит как пьокьятый. Но… мы стоим у двейей Жейезного додзё. Есть пьявийа! Войти в него могут двое, но выйти дойжен тойко один! Этот зай не дья тьенийовок! Хотю сьёника! Тебе понятно?
– Но я вовсе не собирался… – начал было Лобсанг и тут же заработал от метельщика удар локтем под дых.
– Говори: «Да, ваше просветлейшество», – прорычал Лю-Цзе.
– Но я вовсе не хотел…
На сей раз он получил подзатыльник.
– Сейчас не время отступать! – воскликнул Лю-Цзе. – Слишком поздно, чудо-отрок! – Он кивнул настоятелю. – Мой ученик все понимает, ваше просветлейшество.
– Твой ученик, метейщик?
– Да, ваше просветлейшество, – подтвердил Лю-Цзе. – Мой ученик, пока я не скажу обратное.
– Пьявда? Икик! В таком сьючае он может войти. И ты тоже, Йю-Цзе.
– Но я лишь пытался… – пробормотал Лобсанг.
– Входи! – взревел Лю-Цзе. – Или решил опозорить меня перед людьми? Чтобы они увидели, какой я плохой учитель?
Внутри Железный додзё действительно представлял собой темный, усеянный острыми шипами купол. Десятки тысяч тонких, как иглы, шипов торчали из стен, которые могли присниться только в кошмарном сне.
– Кто вообще додумался построить такое? – спросил Лобсанг, рассматривая сверкающие шипы, которые торчали даже из потолка.
– Этот додзё предназначен для обучения мастерству скрытности и дисциплине, – пояснил Лю-Цзе, щелкнув костяшками пальцев. – В этом зале порывистость и быстрота, как ты скоро выяснишь, могут оказаться опасными как для атакующего, так и для атакуемого. Одно условие. Здесь мы просто люди. Согласен?
– Конечно. Просто люди, метельщик.
– И еще одно. Никаких фокусов.
– Никаких фокусов, – согласился Лобсанг. – Но…
– Будем драться или болтать?
– Но послушай, если только один может выйти отсюда, значит, я буду вынужден тебя убить, – произнес Лобсанг.
– Или наоборот, – подтвердил Лю-Цзе. – Таковы правила. Приступим же?
– Но я не знал об этом!
– Жизнь подобна коробке с кашей. Сначала рекомендуется прочесть инструкции, – ответил Лю-Цзе. – Мы в Железном додзё, о чудо-отрок.
Он отошел на шаг и поклонился.
Лобсанг пожал плечами и поклонился в ответ. Лю-Цзе отошел еще на пару шагов и сделал несколько простых движений, словно разминаясь. Лобсанг поморщился, услышав, как заскрипели его старческие суставы.
Затем до слуха Лобсанга донеслись какие-то странные хлопки, они раздавались со всех сторон, и он сначала подумал, что так трещат кости старого метельщика, а потом увидел, как на стенах купола начали открываться крошечные люки. Услышал шепот людей, занимавших там места. Судя по шорохам и голосам, людей было очень много.
Вытянув руки, Лобсанг взмыл в воздух.
– Кажется, мы договорились: никаких фокусов, – удивился Лю-Цзе.
– Да, метельщик, – откликнулся, зависнув в воздухе, Лобсанг. – А потом, я вспомнил твое наставление: «Никогда не забывай о Первом Правиле».
– Ага! Молодец! Кое-чему я тебя все же научил!
Лобсанг подлетел поближе.
– Ты не поверишь, что я видел после того, как мы расстались, – сказал он. – Это невозможно описать словами. Я видел миры, таившиеся внутри других миров, как те куклы, что вырезают из дерева в Убервальде. Слышал музыку лет. Узнал больше, чем смогу когда-либо понять. Но я до сих пор понятия не имею, в чем заключается Пятая Неожиданность. Это фокус, головоломка… испытание.
– Вся наша жизнь – испытание, – ответил Лю-Цзе.
– Тогда покажи мне Пятую Неожиданность, и я обещаю не причинять тебе вреда.
– Обещаешь не причинять вреда?
– Я обещаю не причинять тебе вреда, – торжественным голосом повторил Лобсанг.
– Хорошо. Тебе достаточно было просто попросить, – широко улыбаясь, промолвил Лю-Цзе.
– Что? Но я ведь уже просил тебя об этом. И ты отказался!
– Просить следует в нужный момент, о чудо-отрок.
– А сейчас что, нужный момент?
– Написано ведь: «Нет времени, кроме настоящего», – ответил Лю-Цзе. – Узри же! Вот она, Пятая Неожиданность.
Он сунул руку под рясу.
Лобсанг подлетел еще ближе.