— Я тоже бесконечно рада видеть тебя, Айна, — не осталась в долгу бабушка. — Ты совершенно права. Ради близких можно смириться с любыми фактами. Даже самыми неприятными.
И она ласково привлекла меня к себе, обнимая.
А я… Я подумала о том, что примерка будет не только утомительной, но еще и очень непростой, даже весьма напряженной. Наши с Айрэном родственницы едва встретились, парой слов обменялись, а от них уже искрило.
— Да уж… — кисло процедила герцогиня, вскинула голову и улыбнулась… Парикмахеру. — Жако, хорошо, что вы здесь. Ваше присутствие вселяет в меня надежду, что нам удастся безукоризненно огранить бриллиант, который мой внук избрал своей спутницей.
Она произнесла это так, словно речь шла не о невесте Айрэна, а об особе, в чьи обязанности входит всего лишь сопровождать его на балу. Не больше. Если леди Айна и смирилась с моим присутствием в жизни великих Волфов, но принять до сих пор никак не могла.
— Миледи, служить вам — не просто честь для бедного мастера, но большое удовольствие, — пылко заверил вельможную даму парикмахер.
— Учитывая ваши гонорары, милейший, о бедности уж точно говорить не приходится, — отмахнулась от него герцогиня и повернулась к модистке: — Итак, на чем вы остановились?
— На выборе платья, ваша светлость, — еще раз присев в реверансе, ответила Нора.
— Из этих трех туалетов? — скептически приподняла бровь леди Айна. Практически так же, как это обычно делал Айрэн. Теперь понятно, от кого он унаследовал эту привычку. — Мне на невесте герцога Волфа представлялось нечто более изящное. Сдаете позиции, милочка.
Похоже, модистка чем-то вызвала неудовольствие вдовствующей герцогини или посмела ей возражать и теперь пожинала плоды. Свое наказание Нора принимала смиренно и безропотно, даже не думая оспаривать слова высокопоставленной клиентки. На мой взгляд, совершенно несправедливые.
— Очень сжатые сроки, ваша светлость, — покорно склонила она голову и тут же поспешила добавить: — Я обязательно учту ваши замечания и внесу исправления.
Леди Айна победоносно приосанилась, всем своим видом как бы говоря: «Ну, то-то же». Но долго торжествовать ей не дали.
— Совсем запугала бедную девочку, — нахмурившись, вмешалась в разговор ба. — А ведь нам нужно, чтобы она работала спокойно, с удовольствием и сделала Зои настоящей красавицей. Кстати, платья у госпожи Норы замечательные. Особенно вон то, мятное. Оно идеально подойдет к глазам моей внучки.
— У тебя всегда со вкусом были проблемы, — фыркнула герцогиня. — Если уж придется выбирать именно из этих нарядов, то лучше жемчужно-серого не найти. Не забывай, твоя внучка представляет дом Волфов, а наш цвет — серебро.
— Это у меня проблемы со вкусом? — понизив голос, недобро прищурилась бабушка.
Говорила она очень тихо, медленно, почти чеканя каждый слог, и означало только одно — Фиона Льевр была в ярости и готовилась дать отпор обидчице.
— У тебя, дорогая Фи. У тебя. Над твоими яркими платьями смеялась половина академии, — упорствовала леди Айна.
— Потому что вторая ее половина смеялась над твоей любовью к серому. Ты даже на весенний бал цветов умудрилась заявиться в грязно-зеленом.
— Не в грязно-зеленом, а в фисташковом, да будет тебе известно.
— О-о-о… Разумеется, мне известно. Так выглядят лишь прогорклые фисташки, давно поросшие мхом от недолжного хранения.
— Ах ты…
Наверное, скандал все же случился бы, не вмешайся мастер Жако.
— Дамы! Дамы… — всплеснул он руками, бросаясь между собеседницами с отвагой укротителя, который разнимает двух разъяренных опасных хищников. — Времени мало, а работа предстоит большая. Не забывайте, у всех нас одна цель: подготовить леди Зои к первому в ее жизни королевском балу. Она должна блистать и затмить всех, ибо избранницей герцога могла стать лишь самая достойная. Наша задача помочь.
— Вот именно. Блистать! — нахмурилась леди Айна. — Поэтому жемчужный кажется мне…
— О, чаровница! Ваш вкус изысканен и тонок, — не дав ей договорить, восхищенно выдохнул парикмахер. И тут же, польстив герцогине, быстро вернул разговор в деловое русло. — Но, чтобы носить даже самый прекрасный наряд с достоинством, дама должна чувствовать себя в нем уверенно и непринужденно. Не так ли, дорогая Нора?
— Несомненно, — кивнула модистка. — Прежде всего, платье должно нравиться самой Зои. Только тогда оно действительно станет украшением.
— Девушку украшает скромность, такт и ум, — не выдержала бабушка.
Маэстро Жако тут же оказался рядом с ней и с чувством поцеловал руку.
— Мудрость ваших слов нашла отклик в моем сердце, госпожа. Уверен, вы достойно воспитали внучку и привили ей собственное чувство прекрасного. Скромность, несомненно, должна украшать юную леди. Однако, королевский бал — это такая феерия нарядов и блеска, что даже истинный алмаз без должной оправы затеряется в простой мишуре.
Не знаю, какие прически делал господин Жако, но из слов он плел настоящие кружева. Глаза бабушки блестели от похвалы, на щеках появился легкий румянец.
В конце концов обе дамы капитулировали, предоставив «виновнице торжества» полную свободу выбора. И я поспешила этим воспользоваться.
— Мне бы хотелось примерить лавандовое, — шагнув вперед, произнесла твердо.
— Прекрасный выбор. Аланезский шелк и тарусские аметисты только подчеркнут вашу нежную красоту, госпожа Зои, — улыбнулась Нора и подозвала помощницу, чтобы та помогла ей снять платье с манекена…
Дальше все шло относительно спокойно, мирно и гладко. Наши воинственные родственницы больше не спорили, стараясь держать себя в руках, хотя и бросали время от времени друг на друга недовольные взгляды.
До обеда мы обсудили все детали наряда и прически. А мастер Жако умудрился при этом еще и заниматься моим лицом, втирая в кожу различные масла и снадобья — пока она не приобрела идеальный нежный оттенок. Да что там, кожа словно сияла. Парикмахер успел даже набросать несколько моих портретов с разными прическами. Рисовал он так же хорошо, как расточал комплименты. И признаться, глядя на его работы, я сомневалась, что смогу стать такой вот прекрасной леди.
Но что бы мы ни делали, чем бы ни занимались, один вопрос все крутился и крутился в голове, занимая мои мысли, не давая полностью сосредоточиться на подготовке к балу.
Бабушка и леди Айна… Что их связывает? Или, если точнее, что так непримиримо разделяет? Давняя обида? Недопонимание? Или что-то гораздо более серьезное?
Каждый человек имеет право на тайны. Я всегда уважала личную жизнь бабушки и не приставала с расспросами, если видела, что тема ей неприятна. Но сейчас… Нет, так дальше продолжаться не может. Я обязательно должна все выяснить — чем раньше, тем лучше.
Поговорить с ба очень хотелось, но при герцогине я бы ни за что не рискнула, поэтому молчала, выжидая. И наконец случай представился.
Глава 21
— Ваша светлость, его светлость просит вас зайти к нему в кабинет, — неожиданно появившийся в комнате лакей склонился перед леди Айной в церемонном поклоне.
Та едва заметно нахмурилась, явно удивляясь неожиданному вызову, но через мгновение на ее лице снова появилась привычная маска невозмутимой величественности.
— Продолжайте без меня, — небрежно проронила она, обращаясь ко всем сразу, и удалилась.
Мы переглянулись, облегченно выдохнули — дружно, не сговариваясь — и… объявили перерыв. Нужно было хоть немного отдохнуть и перекусить.
Для Норы и Жако стол накрыли в гостевой столовой, а нам с бабушкой обед подали сюда, в мою комнату. Мы наконец-то остались вдвоем, и я после недолгого молчания, пользуясь моментом, все же решилась задать вопрос:
— Ба, что случилось между тобой и леди Айной? Почему вы так непримиримо друг к другу относитесь? Ты ведь спокойная, мудрая, а рядом с ней сразу меняешься, сама на себя не похожа. Понимаю, это личное… но мне очень важно знать. Сейчас каждая мелочь имеет значение.
Спросила и замерла, вслушиваясь в повисшую над столом тишину. На ответ почти не надеялась, думала, ба опять отмолчится, но она, помедлив, вдруг коротко кивнула и начала говорить:
— Я никогда не скрывала от тебя, что, в отличие от твоего деда, имею дворянское происхождение. Да, род Квиррелов из западного Милеса давно обеднел и утратил прежнее влияние, но мой дед носил пусть незначительный, но все же титул, а также имел право передавать его по наследству. Если бы я родилась мальчиком, сейчас была бы бароном, но, увы, все сложилось так, как сложилось…
— Ты почти не рассказывала о своих родственниках… — тихо произнесла я. — Только о дедушке и маме иногда.
— Об остальных и упоминать особо не стоит, — отмахнулась ба. — Отец умер рано, почти полностью промотав состояние, выделенное ему после свадьбы. Нас с матушкой взял под крыло дед. Он был неплохим целителем, опытным, знающим, влюбленным в свое дело. Наверное, желание магистра Харди Квиррела помочь каждому пациенту, независимо от статуса и положения, не позволило ему разбогатеть. Бедным платить нечем, а богатых в той глухомани можно по пальцам пересчитать. Мой дар проснулся рано, дед гордился этим, много времени уделял моему обучению. Он лично готовил меня к королевскому тесту. Я написала работу на «отлично»…
— И получила высший балл, поступив, как стипендиатка, в столичную королевскую академию, — не сдержавшись, довольно подхватила я.
Я знала, разумеетеся, знала, что юная Фиона Льевр когда-то победила на государственном отборе и была названа лучшей ученицей своего школьного выпуска. Знала, восхищалась, гордилась бабушкой и именно с нее брала пример, решив тоже добиться права стать королевской стипендиаткой. Как Фиона.
— Да, — улыбнулась ба. — Когда-то я считалась одной из самых перспективных адепток целительского факультета столичной академии. И надо сказать, учиться тогда было намного проще…
— Почему? — я удивленно приподняла брови. Об этом бабушка раньше не говорила. — Магия во все времена магия. Что могло измениться?