опекун вдовствующей королевы и полноправный регент Алира. Как и положено по закону.
Молодая жена, действительно, возвращалась в дом отца, если рано становилась вдовой, хотя я не была уверена, что лорд Беар мертв. Игра Орсо оказалась намного чудовищнее, изощреннее и хитрее, чем мы полагали.
— Катись к Хниру, Орсо, — презрительно бросил его величество.
В ответ послышался издевательский смех.
Еще один черный луч… И еще…
Трещин становилось все больше, а потом раздался оглушительный звон, словно разом разбились тысячи стекол. Застывшие у трона золотые львы разом взревели, выплюнули несколько энергетических сгустков, которые ту же впитались в защитный полог, но это не помогло — купол, брызнув во все стороны мелкими разноцветными осколками, исчез.
В то же мгновение заколка и камея нагрелись так, что едва не прожгли мне кожу, а в руках блондинки появился черный шар. Он был меньше того артефакта, что использовали на площади, но гораздо мощнее. Я в отчаянии оглянулась на Сейбла. Магистр замер, склонившись на каким-то предметом, и не успевал… Явно не успевал. Но даже если его устройство сработает, всех оно не спасет…
— Маги отвлекут врагов на себя, а ты беги… Беги, девочка, — глухо произнес Айрэн.
На миг прижал меня к себе так крепко, что дыхание перехватило, прошептал, склонившись к уху:
— Люблю тебя, Зои Льевр. Больше жизни люблю.
И… оттолкнул.
Я не устояла, отшатнувшись, сделала несколько шагов назад, и кольцо, без того плотно сидевшее на пальце, тут же еще сильнее сжалось. Оно сопротивлялось, не желая, чтобы я уходила от герцога. И я тоже не хотела уходить. Я хотела быть с ним — с невозможным, надменным, властным… заботливым, внимательным, нежным, самым лучшим на свете мужчиной. А без него… Зачем мне такая жизнь, пустая и одинокая?
— Я тоже люблю тебя, Айрэн Волф, — вернула его слова, вцепившись в камзол мертвой хваткой. — И разделю с тобой все, что уготовила нам судьба. Даже смерть.
Я смотрела в синие глаза человека, который стал мне дороже всех на свете, тонула в этих омутах и нисколько не сожалела, что осталась. Лишь досадовала, что отпущенного нам времени оказалось мало. Мучительно мало.
Камея жгла кожу так сильно, что на глаза наворачивались слезы, а заколка… Она уже не беспокоила, только чуть вибрировала, словно сама боялась того, что творилось вокруг. Даже артефакты чувствовали, что приближается конец. Конец королевской власти, конец Алиру, конец всему…
Момент, когда раскрылся зловещий артефакт, ощутили, наверное, все, кто находился рядом. Сомкнулись плотной стеной перед королем. Что ж, если придется, я тоже буду сражаться. Рядом с Айрэном. До конца. Используя все, что у меня есть, даже шпильки-бабочки, чудом сохранившиеся в растрепавшейся прическе.
Я готова сражаться, хоть и понимаю, что от подобной убийственной мощи нет спасения.
Или…
Мое кольцо и перстень герцога вдруг ярко вспыхнули, и мы с ним оказались в эпицентре искрящегося вихря, который стремительно расширялся, вздымаясь все выше и выше. Мне казалось, что я слышу яростный вой волков, грохот огромной призрачной волны, несущейся вперед. Захлестывающей и сметающей все на своем пути.
Вокруг бушевала, крепла, росла неизвестная магия, и ее источником были мы с Волфом. Чем сильнее становились чары, тем больше энергии они тянули из нас. Я чувствовала, как пересохло во рту, как закружилась голова, появился звон в ушах, но продолжала неотрывно смотреть на Айрэна. Он побледнел, но держал меня крепко. Так, словно от этого зависела его жизнь.
— Не… отпускай… — прошептала я и услышала в ответ такое же тихое:
— Никогда… Никогда и ни за что не отпущу, невозможная моя Зои Льевр…
Пространство завертелось. Смешались люди, дворцовые интерьеры, магические отблески. Радужные круги вспыхивали перед глазами, не давая отчетливо выделить хоть какие-то очертания. Остались лишь глаза — синие глаза Айрэна Волфа, сияющие, наполненные тревогой и безграничной нежностью. Сейчас я видела только их.
Где-то на грани восприятия раздавались крики, полыхнула черная вспышка — мелькнула и тут же исчезла, растворилась без следа, поглощенная исходящим от нас светом.
А потом все внезапно закончилось.
Наши кольца, сверкнув еще раз — как-то особенно ярко, — погасли, будто исчерпали свой резерв. На миг воцарилось молчание, окутывая оцепеневший после недавнего сражения зал, и…
— Лорд Фокс, госпожа Наали, вы арестованы, — раздалось в оглушающей тишине чеканное. — Вашу участь решит королевский суд.
Неужели это все? И мы… живы?
Я с трудом улыбнулась, потратив на это, кажется, последние силы. Голова кружилась все больше, ноги подгибались, а звон в ушах превратился в набат.
— К Хниру Наали и маску, которую я вынуждена была носить. Я не госпожа, а леди… Леди Ванесса Кайт!
Это было последнее, что я услышала, прежде, чем тьма накрыла меня с головой…
Глава 26
Дежавю…
Что-то в последнее время я часто теряю сознание — хотя раньше с обмороками была знакома лишь теоретически — и прихожу в себя почти одинаково.
Сначала, как и в прошлый раз, появились звуки. Неразборчивый гул постепенно превращался в слова. Вскоре, я могла разобрать уже целые фразы и, наконец, стала понимать смысл того, что слышу. А еще кто-то касался моего лица. Очень бережно, нежно.
— Поппи, цветочная твоя душа! — произнесли совсем рядом. Приглушенно, чуть устало, но от этого не менее строго. Бабушка! Я узнала бы ее из тысячи, даже с закрытыми глазами. — Тебе сказали заряжать укрепляющий настой, а не трогать Зои. Дай ей отдохнуть.
Гладить меня перестали, зато зашелестели листики, и рядом промялась кровать. Похоже, наш неугомонный помощник внял-таки доводам хозяйки и решил спуститься на пол.
— Вот, правильно. Ступай лучше к настою, — напутствовала ба.
— Не ругай его, Фи, — вмешался еще один голос. Леди Айна? И она здесь? — Поппи, как и все мы, переживает за Зои. Кроме того, Карл только что заверил меня, что с девочкой все в порядке, просто организм нуждается в отдыхе, и хорошем питании. Единственный запрет — на использование магии, от этого пару недель придется воздержаться.
— Только и остается, что переживать и молить Создателя о ее здравии, — печально вздохнула бабушка. — Я ведь просила тебя, Ай! Просила присмотреть за Зои… И что в итоге?
— Поверь, я сделала все, что в моих силах.
— Поверить тебе? Снова? — вскинулась ба. — Я давно уже не та наивная девочка, что училась когда-то в академии. А вот память у меня замечательная… до сих пор. Трудно забыть, как подло ты со мной поступила.
— Я… — герцогиня замялась. Казалось, она не знает, что сказать, и судорожно подыскивает слова. — Тогда мне казалось, что в моих руках неопровержимые доказательства того, что ты воровка.
— Разумеется, неопровержимые, поскольку ты сама об этом позаботилась, а потом раздула скандал, опозорив меня на всю академию, — суровым шепотом отчеканила бабушка. — Я могу многое понять и простить, Ай, но только не ложь и предательство. Ладно… что толку об этом говорить? Случившегося не изменить. Поскольку наши дети сошлись, нам теперь придется часто видеться, так что давай постараемся сохранять спокойный нейтралитет и не будем ворошить прошлое…
— Будем, Фи, — неожиданно перебила герцогиня. И продолжила с какой-то взволнованной, настойчивой торопливостью, а я замерла, боясь пропустить хоть слово или выдать себя случайным движением, вздохом, дрожанием ресниц: — Я тогда влюбилась… По-настоящему, с первого взгляда, на всю жизнь. Ты, наверное, до сих пор считаешь, что я просто решила отхватить выгодного жениха? Но это не так! Да, я догадывалась о его положении в обществе. Слишком уж Фанрис выделялся — своим воспитанием, манерами, врожденным аристократизмом, который невозможно скрыть. Только полная идиотка не поняла бы, из какой он семьи, а я дурой никогда не была. И все же… Я любила бы Риса, даже если бы он оказался не наследником титула, а сыном последнего нищего в Тираме. Все равно любила бы, несмотря ни на что! Однако Фанрис… Он смотрел лишь на тебя. Смотрел так, словно ты для него стала всем миром.
— Но я же тебе сразу сказала, что не претендую на его внимание. Мы называли друг друга подругами, ты должна была мне верить, — не сдавалась ба. Она тоже умела быть беспощадной.
— Я … Я боялась тебя, Фи, — тихо призналась леди Айна. — Боялась, как соперницу, более удачливую, счастливую и от этого… почти ненавистную. Поэтому так легко поверила, когда тебя обвинили в краже. Но я не подбрасывала тебе травы!
— Да? Кто же тогда это сделал? Я уж точно не брала их из хранилища.
— Знаю.
— Знаешь? — удивилась ба. — Да что ты можешь знать! Травы нашли в моей комнате. Все показывали на меня пальцем, называли воровкой. А хуже всего то, что меня оштрафовали и, хотя украденное нашлось, заставили в наказание выплачивать академии его стоимость. Причем, в двойном размере. Три месяца без стипендии! Я бы превратилась в тень, если бы не наставница, которая каждую неделю присылала мне пакет с самым необходимым.
— Это была не она, а Фанрис. Ты избегала его, не желала общаться, от помощи тоже отказалась. Тогда он обратился к магистру Сваллоу* и через нее стал передавать тебе еду, бумагу, перья, даже мыло… все, что нужно. Я же не находила себе места, зная об этом. И ревновала. Отчаянно ревновала… Наверное, поэтому, когда мне стало известно, что Рис затеял собственное расследование, чтобы выяснить все о том происшествии, присоединилась к нему. Сначала просто, чтобы быть рядом, заменить тебя, а потом… Мы ведь действительно нашли настоящего виновника. Вернее, виновницу. Магда Вайпер*… Помнишь ее? Это она взяла травы, чтобы подставить тебя. Кстати, о твоем якобы свидании с Фанрисом тогда, в парке, тоже она мне сообщила…
— Магда, значит?.. Еще бы не помнить. Мы с ней соперничали за место на практике у магистра Оула. Выходит, именно из-за нее я столько лет…
Бабушка не договорила, остановившись на полуслове. Повисшее в комнате молчание снова прервала герцогиня: