Конечно, абсолютное понимание пациента наступает тогда, когда врач хотя бы один раз оказывался на его месте.
Что касается различных поворотов плода, то не могу сказать, что у меня большой опыт в этом, но в копилке случаев из практики кое-что есть.
Первый поворот плода на ножку случился на заре карьеры, я тогда только-только начинала дежурить ответственным дежурным врачом. Все произошло неожиданно. Поступила женщина с полным открытием, рожала двойню. Роды были повторными, и поэтому ее спешно подняли на каталке в родильный зал, уложили в родильное кресло. Потуга-другая — и заплакал первый малыш. Я надела перчатки, взяла инструмент, чтобы вскрыть плодный пузырь второго, но не нашла его головки. Вожу рукой по оболочкам, а за ними только воды накатывают волнами.
Вдруг мне в ладонь прилетел несильный удар от малыша. Я стала его старательно ощупывать и поняла, что это ступня. До меня наконец дошло, что второй из ларца лежал поперек матки.
Тогда моя желторотость сыграла свое дело, хотелось все пробовать и уметь.
Трудности для молодости и неопытности — всего лишь строчки из книг и фразы учителей. Нужно время, чтобы пройти путь профессиональной эволюции от «Хочу все увидеть и сделать» до «Не приведи, Господь, это видеть и делать».
— У вас второй ребенок лежит неправильно, — стала я объяснять роженице, — будем поворачивать, нужен наркоз. Вы согласны?
— Согласна, согласна, мне уже все равно, лишь бы поскорее все закончилось, — простонала она с очередной потугой.
— Тогда зовем анестезиолога!
— Что у вас? — спросил пришедший специалист по искусственному сну.
— Нужно повернуть второй плод.
— И кто это будет делать?
— Я, конечно.
— Вы уверены? — его густые брови взлетели вверх.
— Уверена, более чем. Предлагаю ускориться.
— Хорошо, набираем, как всегда, — стал он давать указания медицинской сестре и явно тянуть время, вероятно, надеясь, что я одумаюсь и откажусь от своей затеи.
Но у меня уже всплывали в памяти строки из учебника: «Первый этап. Выбор руки. Второй этап. Проведение руки в полость матки. Третий этап. Отыскивание и захватывание ножки плода. Хотя выбор ножки не имеет особого значения, удобнее отыскивать лежащую кпереди, то есть нижележащую».
Когда женщина уснула и расслабилась, я вскрыла плодный пузырь и с излитием вод ввела руку в полость матки.
«Стало слишком тесно!» — подумала Машенька после того, как акушер вскрыл плодный пузырь, а все воды до последней капли излились наружу.
Нашла нижележащую ножку плода, попыталась захватить ее выше лодыжки двумя пальцами, указательным и средним, но малыш оказался с характером, взбрыкнул, и его стопа выскользнула из моей руки.
Со второй попытки решила захватить ножку всей рукой за голень; большой палец правильно лег по длине икроножной мышцы, а его верхушка уперлась в подколенную ямку. Потянула, и… ребенок опять ускользнул!
— Приложите датчик!
Сердце малютки билось ровно и невозмутимо.
— Держится, молодец! — прошептала я сама себе. — Ну что, последняя попытка?
Я решила для надежности захватить обе ножки. Взялась за голени плода, стала тянуть за них вниз, одновременно поворачивая крошку спинкой кверху. И все получилось. Ребенок начал опускаться, а я перебирала пальцами все выше и выше, сначала по его бедрам, затем по тазу, дошла до плечевого пояса.
— Осталось совсем чуть-чуть, — приободрила я себя. Наконец-то появились ручки малыша и его головка… Он сделал вдох и громко закричал, прервав абсолютную тишину в родильном зале, потому что все, кто там был, наблюдали за моими пассами в сосредоточенном молчании.
Усатый анестезиолог радостно выдохнул:
— Здорово! Молодец!
Да, тогда у меня все получилось, я ликовала и до конца дежурства буквально летала по родильному дому от избытка эмоций. Тогда я победила ситуацию. А ведь были случаи, когда приходилось бежать на кесарево со вторым плодом…
Все девять месяцев Константин мечтал начать свою самостоятельную жизнь необычно, поэтому в роды он вступил задом наперед.
Роды шли тяжело. Леночка продвигалась к выходу ножками, так еще и схватки окончательно ослабли. Умная девочка приняла, по ее мнению, единственно верное решение — помочь себе, маме, акушеру и наконец-то родиться. Она уперлась маленькими ладошками в стенку матки. «Я буду отталкиваться, а вы меня тяните! Вместе мы точно справимся!» — была уверена Леночка. Доктор такой поддержке не обрадовался, но работа есть работа, и, следуя правилам классического акушерства, он вначале освободил запрокинутые ручки, потом извлек головку, посмотрел малышке в глазки и сказал: «Какая ты умница!»
Помню, на одном из дежурств меня срочно вызвали в приемное отделение. Прихожу и вижу: в кресле лежит женщина с родившимся ножками плода, а рядом стоит растерянный молодой доктор и не знает, что делать.
— Доброй ночи! А почему это все здесь происходит? — в ужасе спросила я, отведя его в сторону.
— Скорая привезла рожающую в потугах, я не сообразил, что можно сразу в отделение госпитализировать, стал здесь осматривать. И вот… — мямлил юный коллега.
— Какой срок беременности?
— Доношенная. Двойня.
— Прекрасно, мне именно это и было нужно в три часа ночи. Так, быстро зовем прямо сюда из родового отделения акушерку с лотком и теплой пеленкой, педиатра, врачей из детской реанимации.
Я надела перчатки.
Акушерство — это жизнь в постоянном стрессе и готовность к неожиданностям. Экстренная служба, что сказать… В этой профессии выживают сильнейшие, способные выигрывать время у обстоятельств.
Необходимые черты характера для успешности в такой работе — активность, энергичность, выносливость. Более спокойные выбирают терапию. Естественно, при такой живости темперамента бывают ошибки, например, при написании каких-либо текстов, в подсчетах, но именно глобальное мышление категорией результативности считается основой успеха врача акушера-гинеколога.
«Успеть и сделать!» — вот девиз акушерской службы.
Не говорю про постоянные тренинги — они необходимы как воздух для перехода новичка на качественно новый уровень.
— Тужимся! — я понимала, что есть всего несколько минут, чтобы родить живого ребенка. Благо из аппарата КТГ доносился бесперебойный стук сердца плода.
Новорожденный появился на свет без осложнений. Конечно, не без моей помощи. Я его передала подоспевшим специалистам по нежному детскому возрасту.
Ситуация не радовала тем, что женщина была беременна двойней. После прослушивания сердцебиения второго плода мы на каталке повезли ее из приемного отделения в родильный зал. В пути разорвались околоплодные оболочки, при последующем осмотре оказалось, что другой малыш лежит в поперечном положении, так у него еще и выпала пуповина. Оставался один вариант — кесарево сечение, что я и сделала просто и обыденно. Родившись, второй ребенок сразу заплакал, хотелось думать, от счастья. В очередной раз мне повезло.
«Вдвоем не так страшно что-то менять в жизни! Не трусь! Давай родимся! Я пойду первой, а ты — следом за мной!» — подбадривала сестренку-близнеца Анюта.
Кстати, счастливая акушерская судьба — отдельное явление в нашей практике, требующее подробного исследования, как и акушерская интуиция.
Много раз доказывала себе и другим, что хороший результат можно получить, не только следуя правилам, но и вопреки им. Современное акушерство — акушерство индивидуальных понятий и решений. Не знаю, откуда берется в определенных ситуациях смелость отойти от шаблонов, но иногда спасает только это. Про некоторые успешные случаи и про свои действия можно рассказывать только в частных беседах. Для остальных все, что происходит, остается в области невероятного, и попутно из тебя формируется образ человека, который легко может отрезать голову и пришить ее обратно.
А еще в акушерстве имеет место провидение.
Однажды утром на работу пришла доктор и расстроенным голосом рассказала, что во сне целую ночь спасала умирающую женщину. Она сходила в местную каплицу, которая, кстати, находится напротив родильного зала, поставила свечку, а на ближайшем ее дежурстве у одной из родильниц случилось массивное кровотечение. В ту ночь в роддоме собралось полгорода. Было очень тяжело: операция, длящаяся три часа, переливание крови, реанимация, длительная искусственная вентиляция легких… Женщина выжила, но все, кто участвовал в оказании помощи, еще неделю ходили разряженные до нуля. Таких рассказов на самом деле можно насобирать на целую книгу.
Что говорить, у меня у самой бывают сны в руку.
«Когда человек умирает, его душа движется по тоннелю, в конце которого виден свет. Представляешь, смерть — это свет в конце тоннеля!» — слышала мамины рассуждения Наташа. «Неправда! — громко закричала девочка, когда после прохода через родовые пути ей в глаза ярко засветили лампы родильного зала. — Рождение — это свет в конце тоннеля!»
В ординаторской стоял шум. Рассевшись по стульям и диванам, напарники из двух дежурных бригад (одна сдавала смену, другая — принимала) активно обсуждали события прошедших суток. Яркий искусственный свет от огромной лампы способствовал оживленной беседе.
— Ну вот, пять минут — и мы оказались в операционной, летели так, что тапки падали, — отхлебнув кофе, сказала Ирина Александровна Задора, очень ответственный и очень опытный врач, на сегодня она уже закончила работу.
Еще две минуты — и извлекли ребенка, живого и здорового. Педиатрам он понравился сразу.
— Доброе утро! Смотрю, силы еще есть, может, останетесь с нами и поработаете на бис? Кстати, рада вас всех видеть!
— Взаимно, Ирина Павловна, — поздоровалась дружная компания.
В ординаторскую бодро вошел Алексей Семенович:
— Всех приветствую!
— Леша, как родили? — поспешила спросить я.
— Отлично, без разрывов! Мама и ребенок счастливы, я в принципе тоже. Когда будем смотреть женщин из предродовой?