прокурадорами в полном смысле этого слова. И Кортес отправлял их как своих представителей, а не представителей Вера-Крус. Несомненно, выбор пал именно на них потому, что они чувствовали себя при дворе как в своей тарелке. Кортес не упомянул о том, чтобы они доложились Диего Веласкесу, но поскольку Монтехо имел некоторую собственность на Кубе, он задержался там на день-другой по пути в Испанию. Именно здесь часть сокровищ Кортеса увидел один из его друзей, который потом рассказал о них кубинскому губернатору.
Эта миссия была обсуждена заранее{1700}. Среди сокровищ были «колеса», подаренные Монтесумой, а также подборка характерных мексиканских произведений искусства: резное дерево, бирюза, мозаики из камней и перьев, золотые украшения и нефрит. Правда, там не могло быть тех больших скульптур, которые впоследствии заслуженно прославят Мексику. Двое конкистадоров также доставили новости о том, что Херонимо де Агилар, считавшийся пропавшим без вести в последней экспедиции Никуэсы, жив-здоров и служит королю в качестве переводчика{1701}.
В августе Кортес оставил на берегу порядка сотни человек, в то время как сам, взяв с собой тотонаков в качестве носильщиков, повел остальных по тропическим низинам в умеренную зону Мексики недалеко от Пероте, через горы у востоку Теночтитлана, столицы Мексики.
Кортесу и его армии по пути в Теночтитлан пришлось пережить много сражений гораздо большего масштаба, чем все те, в которых европейцам пришлось участвовать в Новом Свете. Однако после битвы с тлаcкаланцами они заключили с ними союз. Тлаcкала, как мы знаем, являлся городом-государством, который часто воевал с мешика. Также им пришлось сражаться при Чолуле, где испанцы сочли, что местные жители собираются напасть на них. Это было маловероятным, но все же численное преимущество было не на стороне экспедиции, и люди, естественно, опасались подобного нападения. «Если бы мы не обрушили на них эту кару, наши жизни оказались бы в великой опасности», – прокомментировал Берналь Диас дель Кастильо, один из множества членов экспедиции, описавших это событие{1702}.
Затем Кортес и его спутники встретились с императором Монтесумой. Это была одна из самых пышных встреч в истории. Она произошла в ноябре 1519 года на южном мосту, ведшем через озеро Тескоко к Теночтитлану. Кортес прибыл с четырьмя или пятью сотнями европейцев, в сопровождении носильщиков и слуг-тузецев, не являвшихся ацтеками и желавшими служить ему. Эти люди были рады поддержать иноземного военачальника, который мог бы помочь им свергнуть гнет мешика.
Кортес и другие предводители экспедиции, как, например, Педро де Альварадо и Гонсало де Сандоваль, облаченные в свою броню и верхом на великолепных испанских лошадях, произвели огромное впечатление. У Кортеса была пара бойцовых собак, которые наверняка обеспокоили мешика. Вероятно, к Теночтитлану была подвезена и пара пушек на повозках, которые тянули тотонаки, – что впервые показало жителям Северной Америки полезность колеса. Вдобавок в отряде были и аркебузиры, которые могли устроить громкую стрельбу, даже если стреляли они не слишком метко.
Мешика скорее всего уже были наслышаны о длинных, крепких и страшных испанских мечах, которые успели показать свою смертоносность во время путешествия от побережья.
Монтесума лично принял Кортеса, окруженный множеством изысканно разодетых мексиканских придворных. Перед императором шел человек, держащий в руках резной шест, подчеркивающий его власть. Испанцы были знакомы с этой частью церемонии, и некоторые из них даже смогли оценить замечательную резьбу, которой был покрыт посох. Может быть, император и не хотел встречаться с Кортесом, но местные традиции гостеприимства требовали этого.
Манеры мексиканцев были безупречны: «вежлив, как мексиканский индеец» стало типичным словесным оборотом в Испании XVII века. Монтесума сошел со своих зеленых носилок, согласно записям, украшенным драгоценными камнями, резьбой, перьями и прочими предметами роскоши, которыми славился его народ. Возможно, император носил вышитый плащ с зеленой пернатой короной – вроде той, что представлена в Музее Человечества в Вене, и был обут в украшенные золотом сандалии. Коснувшись земли, он поцеловал руку Кортеса.
Кортес, вероятно, спросил: «Ты ли это? Ты ли Монтесума?» Затем он преподнес императору жемчужное ожерелье, из жемчуга, собранного, вероятно, на острове Маргарита в Венесуэле, где испанские добытчики жемчуга были особенно активны. В ответ Монтесума подарил Кортесу двойное ожерелье из красных улиток с восьмью креветками, сделанными из золота. Красный цвет ожерелья, возможно, подтверждал, что Монтесума в действительности верил в то, что Кортес может быть реинкарнацией пропавшего бога Кетцалькоатля, – ведь красный был одним из основным цветов этого божества.
Затем император обратился к Кортесу. Согласно записям фрая Бернардино де Саагуна, францисканца, который, добравшись в 1526 году до Мексики, посвятил свою жизнь изучению этой цивилизации, это было самое удивительное приветствие в истории. Предполагается, что Монтесума сказал:
«О, владыка наш, ты измучен усталостью, ты испытал тяготы, ты прибыл, чтобы жить на земле. Ты пришел править городом Мехико, ты пришел, дабы сесть на твою циновку, сиденье, которое я некоторое время берег для тебя… я не грежу и не сплю. Мне не снится, что я вижу тебя, гляжу в твое лицо… Ушедшие правители устроили так, чтобы ты посетил этот город, чтобы ты сошел на мою циновку, на твое сиденье»{1703}.
Перевод с мексиканского (науатль) XVI века, сделанный Саагуном, вызвал множество скептических комментариев, – но так или иначе, подобные торжественные слова приветствия были произнесены. «Это твой дом» до сих пор является традиционным испанским приветствием незнакомцу, даже на полуострове.
Кортесу и его людям были предоставлены комнаты во дворце напротив покоев Монтесумы, за священной огороженной территорией, на том месте, где сегодня находится городской ломбард. После нескольких дней, проведенных в страхе быть запертыми, а затем убитыми мексиканцами на досуге, Кортес захватил императора и держал его в качестве пленника в этих самых комнатах. В течение периода между ноябрем 1519 и апрелем 1520 года Монтесума продолжал править Мексикой, в то время как Кортес правил Монтесумой. Кортес обучил императора использовать аркебузу, и они провели множество интересных бесед, впоследствии приведенных во многих воспоминаниях.
Отношения между Кортесом и Монтесумой стали довольно близкими, и однажды Кортес заявил, что с его оружием и талантом полководца и с мексиканскими человеческими ресурсами они, несомненно, смогли бы покорить мир вместе – или хотя бы Китай{1704}. В то же время между конкистадорами и мешика возникала напряженность – например, когда Кортес, Андрес де Тапиа с несколькими товарищами выставили изображения Девы Марии и святого Мартина в главном храме на вершине пирамиды и разбили несколько идолов мексиканских богов, останки которых были сброшены к основанию здания.
В январе 1520 года Монтесума официально присягнул на верность королю Испании Карлу V{1705}. Это, как и многое другое во время пребывания Кортеса в мексиканской столице, довольно сомнительно – вероятнее было бы предположить, что понятие вассала в Мексике отличалось от принятого в Испании. Тем не менее, до XV века мексиканцы считались вассалами тепанеков, и теперь Кортес предполагал, что они станут вассалами Кастилии. Некоторые очевидцы подтверждали, что своими глазами это видели, и определенная уступка верховной власти имела место{1706}. Быть может, Монтесума даже согласился принять христианство{1707}. Также предполагалось, что Кортес не преследовал иной цели, кроме как убедить Монтесуму признать себя вассалом Карла V{1708}.
Конец этому невероятному совместному правлению наступил в апреле 1520 года, когда около тысячи испанцев, возглавляемых опытным конкистадором, завоевателем Ямайки и заместителем командующего Кубы Панфило де Нарваэсом, высадились в ВераКрус, полные решимости захватить или убить Кортеса и установить здесь власть губернатора Кубы. Вместе с Нарваэсом пришли множество опытных и лихих авантюристов, отличившихся в битвах на Эспаньоле и Кубе. И снова бесчисленные кубинские индейцы отправились вместе с Нарваэсом в качестве рабов и слуг{1709}. Кортес сказал Монтесуме, что новоприбывшие в основном баски{1710}. Это было не так, даже если среди них и были баски – такие как Хуан Боно де Куэхо, один из капитанов Понсе де Леона во Флориде и предводитель похода на Тринидад за рабами в 1515 году.
Кортес оставил своего заместителя, Педро де Альварадо в Теночтитлане и отправился к берегу, в Семпоаллан, где ночью внезапно атаковал своих соотечественников-испанцев, находившихся под командой Нарваэса. Это было первой битвой между испанцами в Америке. Около десятка людей Нарваэса были убиты. Сам Нарваэс был ранен, схвачен и провел многие месяцы в плену в Вера-Крус. Затем Кортес вернулся в Теночтитлан с армией, пополнившейся новобранцами, переметнувшимися к нему. Теперь у него было намного больше лошадей.
Однако в то же время Альварадо в Теночтитлане, опасаясь нападения, вроде того, что случилось в Чолуле прошлой осенью, выражаясь в терминах современной стратегии, нанес упреждающий удар. Он вырезал большую часть мешикской знати на празднике, но после этого сам был окружен. Кортес вошел в Теночтитлан, чтобы начать осаду, но не смог этого сделать. Настрой мешика сильно отличался от того, что был предыдущей зимой. Монтесума погиб на крыше дворца, пытаясь усмирить бушующую толпу. По запискам фрая Франсиско Агилара выходит, что он был убит камнем, брошенным из толпы