В городе было много фонтанов: некоторые общественные, некоторые частные, в патио больших домов. Их, вероятно, было около трех сотен{1793}. Вода в них поступала по акведуку из Кармоны.
Величайшим строением в Севилье был собор. До сих пор он вызывает восхищение. В начале XVI века он, со своими семью приделами, огромной высотой (145 футов неф, 171 – купол) был некоторое время самым большим зданием в Европе. Строительство его закончили в 1506 году, освятили на следующий год, а началось все в 1402 году, когда была, наконец, снесена альмохадская мечеть, построенная Аль-Мансуром, но служившая христианской церковью с 1248 года. Тогдашний архиепископ решил строить с размахом. Полагают, что капитул изрек: «Пусть потомки восторгаются ею после завершения и скажут, что те, кто осмелился задумать эту работу, были сумасшедшими».
Собор в то время был больше старого собора Святого Петра в Риме – хотя, обновленный папой Юлием II, он вскоре перещеголяет севильский.
Собор был построен на похожем на базилику основании бывшей мечети, и она повлияла на его размеры: 430 футов в длину и 300 в ширину. Первым его архитектором, вероятно, был Шарль Гэте из Руана, работавший над тамошним собором. Действительно, собор очень много позаимствовал от французских моделей. Капитул запланировал сто окон, самые мелкие из которых были закончены к 1522 году, включая те, что были выполнены мастером Кристобалем Алеманом. У него было много боковых приделов, некоторые до сих пор не достроены, хотя ходит легенда, что очаровательная Богоматерь Антигуа в приделе ее имени, которую так чтил Колумб, с розой в руке, была написана самим святым Лукой и была чудесным образом сокрыта в течение пятисот лет исламского господства. (Романтики говорят, что она сыграла свою роль в освобождении этого города святым Фернандо.) Колумб назвал ее именем один из Подветренных островов в Карибском заливе, столица Бальбоа в Дарьене также была названа в ее честь.
Другая картина в соборе изображала Мадонну де лос Ремедиос. Написана она была около 1400 года неким представителем сиенской школы. Эта Богоматерь была любимицей Эрнана Кортеса – один из его медельинских друзей, Хуан Родригес Вильяфуэрте, привез ее образ в Теночтитлан и поместил его в храме Уицилопочтли в 1519 году{1794}. Кортес молился ей близ Такубы на западном берегу озера Тескоко наутро после «Ночи печали». Уже в 1522 году возникли планы построить там храм, который со временем станет любимым храмом мексиканских креолов.
Севильский собор, как и торговля с Новым Светом, был международным предприятием, поскольку золотые запрестольные перегородки за высоким алтарем были совместной работой кастильца Хорхе Фернандеса и фламандца Питера Данкарта. Рядом находилась богатая гробница архиепископа Диего Уртадо де Мендосы, умершего в 1504 году, законченная в 1510 году. Это была работа итальянца Мигеля Флорентино, в то время как надгробные скульптуры были созданы французом Мишелем Перреном и бретонцем Лоренцо Меркаданте.
Рядом с собором возвышалась Хиральда – бывший минарет, построенный на закате власти альмохадов, откуда уже две с половиной сотни лет колокола восхваляли святую Руфину и святую Юстину, двух покровительниц города, дочерей-христианок одного горшечника из Трианы, оскорбивших богиню Саламбо и казненных по приказу Диоклетиана{1795}. Замечательное изменение замысла – элегантный силуэт Хиральды должен был служить добрым знаком всем андалусцам, направляющимся в Новый Свет, где предстояли подобные перемены. В соборе служили около трех сотен человек, не считая слуг. Это были архидиаконы соседних городков, а также настоятели местных скитов. В соборе было сорок каноников, двадцать пребендариев, 230 помощников пребендариев, двадцать девять клириков и много мальчиков-хористов. Капитул собора владел значительным количеством сел за пределами Севильи{1796}.
На ступенях, окружавших это обширное здание, рядом с каменными колоннами, подпиравшими как древний римский храм, так и мечеть, толпились торговцы, продавцы безделушек и украшений, крупные купцы и мелкие лавочники, и, наконец, менялы, в XV веке это были по преимуществу евреи, а в начале XVI века – генуэзцы. Наблюдательный венецианец Наваджеро напишет, как купцы весь день торчат в этом «самом привлекательном уголке Севильи»{1797}. Если начинался дождь, купцы заходили в сам собор вместе со своими лошадьми и прочими животными.
Под сенью собора (образно выражаясь) находились около тридцати приходских церквей и сорок монастырей. Самым важным, вероятно, был картезианский монастырь в Куэвас, основанный в 1400 году (там покоились останки Колумба и его братьев){1798}. Большой друг Колумба в конце его жизни, фрай Гаспар Горрисио, прожил последние годы в этом убежище{1799}. Наваджеро писал, что сады его были столь очаровательны, что представляли собой лучшую мостовую к Небесам. Здесь же были и францисканцы – триста братьев в двух обителях, из которых самая важная располагалась за пределами старых стен, на месте современной Пласа-де-Сан-Франсиско. Были и четыре доминиканские обители – Сан-Пабло, Ла-Магдалена, Санто-Томас и Нуэстра-Сеньора-дель-Валье, основанная заново в 1507 году, в которых было около 250 братьев. Оба этих ордена уже оказали свое влияние на острова Империи в Карибском заливе. Доминиканский монастырь Санто-Томас был тесно связан с инквизицией, поскольку двое первых инквизиторов Севильи в 1480-х были братьями этого монастыря.
В Ла-Магдалене также располагались мерседариане, формально занимавшиеся выкупом христианских пленников в мусульманских тюрьмах – ярким представителем этого ордена был друг Кортеса фрай Бартоломе де Ольмедо. Братья-кармелиты жили в Ремедиос, к югу от реки в направлении Хереса. В XIV веке двумя важными монастырями были Сан-Исидро-дель-Кампо и Сан-Августин, разместившийся в старой женской обители возле Кармонских ворот. Сан-Исидро был основан как цистерцианская цитадель в 1301 году в Сантипонсе, деревеньке, принадлежавшей ордену, Алонсо Пересом де Гусманом, предком герцогов Медина Сидония, и его супругой, Марией Алонсо Коронель. После 1431 года цистерцианцев сменяют иеронимиты. Вторым крупным монастырем, основанным в то время, стал Сан-Августин, созданный семьей Понсе де Леон, чей городской дворец находился неподалеку. Понсе де Леон были основными донаторами монастыря, и многие члены этой семьи были здесь погребены. Вероятно, здесь было около 1500 братьев.
Половина монастырей Севильи была женскими, из них самым важным был кармелитский, имевший две обители, – Сан-Клементе и Санта-Мария, а также кларисинский монастырь в Санта-Инес – еще один, основанный Марией Фернандес Коронель. Говорят, что в Санта-Инес остается нетленным тело Марии Коронель, хотя она и изуродовала себе лицо кипящим маслом, чтобы защититься от распутного короля Педро Жестокого. Стоит вспомнить и монастырь Мадре-де-Диос, основанный в 1486 году на нынешней Калье-Сан-Хосе, в здании, захваченном инкивизицией у их прежних владельцев. В его склепах в конце концов упокоятся потомки Колумба и Кортеса.
Эти здания возвышались над Севильей и занимали половину города. Они были крупными землевладельцами и, подобно аристократам, монахи существовали благодаря продуктам сельского хозяйства из близлежащих сел. Немножко вина из Касальи, хамон из Арасены? Непременно!
Инквизиция в 1522 году была мощным религиозным институтом. У нее был большой штат в замке Трианы, ее местными чиновниками были генерал-инквизитор, трое или четверо инквизиторов, прокурор, судья, который занимался имуществом осужденных, – как в случае прежних владельцев здания монастыря Мадре-де-Диос, несколько юристов, магистрат, заведовавший «тайной тюрьмой» и занимавшийся теми, кто никогда оттуда не выйдет. Здесь же был нотариус, ведший протокол тайных допросов, счетовод, привратник, два капеллана, шесть теологов и около пятидесяти фамильярес – информаторов. В промежутке от 1481 до 1522 года в Севилье были сожжены около 1000 человек, еще около 2000 были осуждены и отреклись от своих заблуждений (реконсилиадос). Это около половины всех, погибших таким образом во всей Испании. Порожденный инквизицией в национальном масштабе страх уже начал отравлять интеллектуальную жизнь города.
Некоторые религиозные братства (кофрадиас), все еще существующие в 2001 году, были основаны до 1500 года{1800}, но большинство из имеющих значение ныне были созданы в середине XVI столетия. Тогда же были упорядочены шествия: со статуями Христа и Богоматери, несомыми на платформах, которые устраивала какая-нибудь группа ремесленников, например пекарей или грузчиков, в сопровождении сцен Тайной вечери и Распятия. За ними шли кающиеся, обычно хлещущие себя плетьми во искупление грехов. Праздник Тела Христова в августе был важнее Страстной недели. Другим важным праздником был так называемый праздник «маленького епископа» (обиспильо), отмечавшийся в день Святого Николая{1801}. Также часто бывали случайные шествия – такие, как шествие 1500 полунагих фанатичных христиан от Кармоны до придела Антигуа в соборе{1802}. Не стоит забывать и о процессии гигантов и одетых дикарями детишек, известной как мохаррильяс (весельчаки). Эти празднования переселились и в Новый Свет. Так, Кортес и его люди праздновали Вербное воскресенье в 1519 году после победы над майя в Потончане в Мексиканском заливе, отслужив торжественную мессу и устроив процессию с водружением креста на площади{1803}