Затем они направились домой, поскольку экипажи кораблей устали «искушать море и удачу»{772}. Они вернулись через Эспаньолу, хотя им и было приказано избегать ее, поскольку она находилась под контролем Колумба. В 1499 году Охеда высадился у Якимо, что неподалеку от Харагуа, и немедленно заявил, что он представитель Фонсеки на Индийских островах. По приказу Колумба Рольдан выступил против него. Однако после некоторого спора Охеда отговорил его от каких-либо действий – как-никак они были старыми друзьями. Но де ла Коса и Веспуччи, захватившие 232 местных жителя в качестве рабов в различных местах, дабы продать их в Кадисе, вернулись домой через Азорские острова. Веспуччи написал своему покровителю, Медичи, что обратное путешествие заняло 13 месяцев – предположение, которое, естественно, оспаривается. Некоторые говорят, что они вернулись в конце ноября или в начале декабря{773}, а другие – что возвращение должно было состояться в июле{774}. Неопределенность добавила карьере Веспуччи таинственности, что мы обсудим позднее. Когда бы он ни вернулся, жемчуг, что он привез, он отдал королеве{775}. Он потерял лишь двух человек (убиты индейцами) за все свое путешествие.
Веспуччи закончил свой отчет Лоренцо ди Пьерфранческо де Медичи о том, что он видел, сказав, что надеется вскоре отправиться в следующее путешествие, дабы найти остров Цейлон (Тапробану){776}. Он добавил, что отправил карту и глобус в Тоскану с флорентинцем Франческо Лотти, который был с ним в Севилье. Он также написал Лоренцо ди Пьерфранческо о недавнем путешествии Васко да Гамы в Индию и объяснил, что, когда он был на островах Кабо-Верде, он также слышал о путешествии Кабрала{777}.
Высадившись в Лисабоне, Веспуччи вновь написал Лоренцо, сообщив: «Мы прибыли на новую землю, которая по многим причинам, изложенным ниже, оказалась материком». Тот факт, что он посчитал описанное «новой землей», а не просто восточным краем Азии, позволяет признать Веспуччи первооткрывателем Америки. Хуан де ла Коса по своем возвращении сделал навигационную карту, которая потом высоко ценилась{778}.
Третье путешествие того времени проходило под командованием Хуана Диаса де Солиса вместе с Винсенте Яньесом де Пинсоном и его племянником Ариасом. Первый из вышеназванных был родом из древней, но обедневшей астурийской семьи. Он родился в Лебрихе, неподалеку от Санлукар-де-Баррамеда и служил Португалии. Говорят, он покинул Португалию, дабы избежать обвинений в убийстве своей жены, однако подобные слухи часто ходят в портах.
Яньес Пинсон, конечно же, был в первых двух путешествиях Колумба. Он происходил из семьи из Палоса, которая была достаточно сильно связана с морем. Эти два капитана построили в вышеупомянутом городе четыре каравеллы, откуда они и отплыли 18 ноября 1499 года вместе с Перо де Ледесма в качестве главного кормчего{779}.
Они пошли к Канарским островам, потом к Кабо-Верде и, наконец, к концу января 1500 года приплыли в Бразилию. Они достигли устья Амазонки (Кабо-Сан-Августин) на самом востоке Южной Америки, который они окрестили Санта-Мария-де-ла-Консоласьон.
Там Пинсон и Солис объявили эту землю собственностью католических владык – хотя они знали, что это была зона португальского влияния. Аборигены убили восьмерых из них, включая кормчего, и испанцы заметили на земле отпечатки ног, «в два раза больше, чем у среднего мужчины». Они думали, что находились «на другой стороне Китая, на берегу Индии, недалеко от реки Ганг». Они нашли много дерева бразил и коричного дерева («столь же действенно для борьбы с жаром, как и корица, продаваемая аптекарями…») и такие большие деревья, что шестнадцать человек не могли обхватить ствол, держась за руки{780}. Большую реку они назвали Мараньон – вероятно, исходя из каких-то личных соображений, ныне давно забытых{781}. Пережив ужасные шторма, они повернули на север, к Эспаньоле, которой они, наконец, достигли 23 июня 1500 года{782}. Вернувшись в Испанию, они достигли Палоса 30 сентября с грузом из двадцати рабов и кампешевого дерева. Путешествие было важным, поскольку сотрудничество между двумя столь умелыми капитанами оказалось успешным и наверняка будет продолжено. Однако экспедиция потеряла много людей.
Четвертое путешествие, в которое отправился Диего де Лепе (похоже, он имел родственные связи с Пинсонами и родился в Палосе), не кажется столь важным, как путешествия его предшественников. Лепе отплыл в декабре 1499 года с двумя кораблями, доплыл до Кабо-Верде и потом прошел 1500 миль на юго-запад, пока не достиг залива в нынешней Бразилии, которому дал имя Сан-Хулиан. Там Лепе не нашел никого, с кем мог бы иметь дело или хотя бы поговорить. Он прошел сотню миль по изумительной реке Амазонке, которую назвал Санта-Мария-де-ла-Мар-Дульсе. Вернувшись к морю, он двинулся на север к реке Мараньон; после этого он все время плыл на север до нынешней Парии, где захватил нескольких индейцев, которых повез домой в качестве подарка епископу Фонсеке{783}.
Родриго де Бастидасу из Трианы было 25 лет, когда он отправился в Южную Америку с двумя кораблями – каравеллами «Санта-Мария-де-Грасия» и «Сан-Антон»{784}. Половина его моряков были из Севильи, половина – баски. Экспедицию финансировали 19 человек, почти все из Севильи, за исключением Альфонсо де Виллафранка из Вальядолида{785}. С ним был Хуан де ла Коса, который шел почти тем же маршрутом с Алонсо де Охедой, а также искатель приключений Васко Нуньес де Бальбоа, который позднее сыграет большую роль в будущем Испанской империи. Неясно, где они действительно высадились – возможно, они поплыли к острову Маргарита, а потом в Рио-де-ла-Хача, приятную бухту, которая ныне известна как «Картахена-де-Индиас», а потом в бухту Ураба, которая оказалась центром торговли индейцев. Возможно, Бастидас и Хуан де ла Коса и окрестили Картахену{786}. Они остановились там на пару недель, нашли золото и некоторое количество изумрудов – эти прекрасные самоцветы в Америке были найдены впервые. Возможно, они достигли Номбре-де-Диос на Панамском перешейке, где Нуньес де Бальбоа провозгласит себя «первым каудильо Америки».
Затем, направившись к Эспаньоле, поскольку их корабли были повреждены термитами и потерпели крушение неподалеку от Харагуа, Бастидас и его компаньоны (включая ла Косу и Нуньеса де Бальбоа) прошли двести миль вдоль берега Эспаньолы до Санто-Доминго; предположительно их добычу несли индейцы. Он (и Ла Коса) вернулись в Испанию в 1501-м на корабле «Игла» (Aguja), пережившем ураган в 1502 году{787}. Хотя свои деньги он потерял, Бастидас отдал пятую часть того, что у него было (включая изумруды, жемчуг и золото), монархам в Алькала. Эта добыча привлекла много внимания. Наконец-то Индийские острова начали приносить добычу. Открытия казались уже не такими важными. Но Бастидас прошел вдоль всего северного побережья Южной Америки и, наверное, открыл перешейки Центральной Америки. В любой другой момент истории его отчет об этом путешествии казался бы эпохальным{788}.
Последним из этой серии ранних независимых испанских путешествий было плавание командора Алонсо Велеса де Мендосы, идальго из Могера, что покинул Испанию 20 июля 1500 года. При нем было два корабля, одним владел другой трианский горожанин, Луис Родригес де ла Мескита, второй принадлежал к семье Рамирес. Мендосе пришлось добавить к стоимости организации своего путешествия сумму жалованья инспекторов, на присутствии которых настояли монархи. Инструкции, что он получил, были аналогичны тем, что были даны Бастидасу, – за исключением того, что ему запретили путешествовать не только в тех краях, которые были открыты Колумбом, королем Португалии и Кристобалем Гуэррой, но также Охедой. Монархи вновь должны были получить пятую часть всей добычи{789}. Луис Гуэрра сопровождал Мендосу. Во время путешествия он достаточно сильно расширил познания европейцев о побережье Бразилии. Там он высадился возле Кабо-Санто-Агостино, а потом, возможно, забрался на юг так далеко, что к Рождеству дошел до современного устья Сан-Франсиско{790}.
Португальский флот Педру Алвареша Кабрала, вышедший из Белена 9 марта 1500 года, не должен был никоим образом связываться с Испанской империей. Однако этот поход оказал на нее огромное влияние. Экспедиция была очень большой: тринадцать кораблей – самый большой флот, собранный Португалией в Атлантике. Он должен был идти в Индию, повторив удачное путешествие Васко да Гамы двухлетней давности. На борту этих кораблей было полторы тысячи человек, включая фрая Энрике Суариша де Коимбра, бывшего епископом Сеуты, девять священников и восемь францисканцев{791}.
Сначала они подошли к Канарским островам (14 марта), но не приставали к берегу, поскольку острова принадлежали испанцам. Потом корабли направились к островам Кабо-Верде, которые они покинули 22 марта. Затем, 2 мая, они направились к Индии, сделав большой крюк, но взяли курс скорее на юго-запад, а не на юго-восток. 22 апреля они оказались у побережья современной Бразилии. Николас де Коэльо, который плавал с да Гамой в 1498 году, высадился перед крутой горой, которую они назвали Монте-Паскуаль. Кабрал занял эту территорию именем короля Португалии; он назвал ее Терра-Санта-Крусис. Он оставался там десять дней, а потом отослал один корабль обратно в Португалию, дабы оповестить о своем открытии. (Это была «Анунсьяда», принадлежавшая флорентийскому торговцу Бартоломео Маркьонни, – неудивительно, что в то время его влияние прослеживалось в каждом деле