{1234}. Если не считать таинственной ссоры в Хересе в 1501 году, он, похоже, оставался на Эспаньоле с тех самых пор{1235}. В 1507 году губернатор Овандо захотел проверить, является ли Куба, по словам Колумба, частью материка или же Петер Мартир оказался прав, сказав в 1505 году, что «есть те, кто – как, например, Висенте Ианьес Пинсон – заявляют, что проплыли вокруг нее»{1236}.
Взяв два корабля, Окампо обогнул Кубу, вошел в Гаванский залив – превосходный, но еще неизвестный испанцам порт, – прошел Пунта-де-Сан-Антон, посетил места, где водилась кефаль, и всем этим показал, что Куба действительно является островом, по протяженности равным Британии. На Кубе также, похоже, была медь, вдобавок Окампо заметил некоторые признаки золота в районе Сьерры на востоке. Он доложил о том, что залив у Хагуа, ныне известный, как Сьенфуэгос, мог спокойно вместить до 1000 каравелл{1237}. Он также увидел Баракоа и Манати – последние места, посещенные Колумбом на острове, где во время первого путешествия он килевал свои суда.
На самом деле Куба могла гордиться не только небольшими залежами золота, но также никеля, кобальта, железа, марганца и хромовой руды. И в будущем самым важным металлом из них станет никель. В то время Лас Касас говорил, что Куба – остров гораздо более спокойный и чистый, чем Эспаньола{1238}.
В начале 1511 года завоевание Кубы провел Диего Веласкес де Куэльяр, «грузный и рыжеволосый» идальго. Веласкес, как и Овандо, был из семьи, сыгравшей свою роль в Средние века. Одним из основателей военного ордена Калатрава был другой Диего Веласкес, монах, вызвавшийся защищать город Ла-Манча (Калатрава) от мусульман, когда тамплиеры заявили, что не могут этого сделать. Руи Веласкес сочинил несколько известнейших баллад на испанском. Еще один Руи Веласкес приходился дядей инфантам Лара. Родной дядя Диего был советником короля Хуана II Кастильского, а кузен, Кристобаль Куэльяр, бывший в Санто-Доминго вместе с Овандо в качестве казначея, служил виночерпием инфанта дона Хуана, наследника католических монархов, которому была уготована трагическая судьба{1239}. Еще один кузен, главный казначей инфанта, комендант замка в Аревало, был в 1511-м наставником молодого и многообещающего баска Иньиго де Лойлола, который позднее основал Общество Иисуса – орден иезуитов. Санчо Веласкес де Куэльяр, судья верховного суда, был членом первого национального совета инквизиции в 1484 году. Антонио де Торрес, капитан, ходивший с Колумбом в его второе плавание и правая рука Овандо, фактически родоначальник регулярных рейсов от Индий и обратно (la carrera de Indias), также находился с ним в близком родстве{1240}.
Куэльяр, откуда вел происхождение Диего Веласкес, был древним и давно захиревшим кастильским городом на полпути между Сеговией и Вальядолидом. Он находится слишком далеко от Мадрида, чтобы столичные жители выезжали туда на уик-энд, а местность тут хоть и изобилует сосновыми лесами, но слишком сурова для туристов. Ныне там проживают 10 000 человек, работающих на обработке лесоматериала и занимающихся сельским хозяйством, особенно скотоводством. Английский путешественник XIX века Ричард Форд говорил, что улицы Куэльяра круты и плохо вымощены. Подобное описание применимо и в наши дни. Однако там есть очаровательные площади, несколько церквей и монастырей, некоторые из них разрушены, огромный замок и несколько обветшавших домов с выкрошившимися, но еще различимыми гербами над дверями{1241}. Один из них, находившийся на Калье Сан-Педро, резко уходящей вниз от главной площади, принадлежал семье Веласкес. Замок в Куэльяре был построен Бельтраном де ла Куэва, первым герцогом Альбукерке, любимчиком короля Энрике IV и любовником его второй жены, королевы Жуаны. И хотя Куэльяр сейчас кажется захолустным городком, в конце XV века здесь плелось множество сложных интриг. Современная разруха символизируется замком и церковью Святого Франциска – оба здания разрушены. Даже надгробия семьи Альбукерке ныне находятся в музее Испанского наследия на севере Нью-Йорка. Куэльяр был городком, налоги которого шли королеве Изабелле, когда она была еще девочкой. Он был также известен своими мечами.
Диего Веласкес родился примерно в 1464 году. В этом году Корона передала Куэльяр герцогу Альбукерке. Из-за гражданской войны, которая в те годы разделила кастильскую знать, детство конкистадора наверняка было бурным. Были также и религиозные сложности: в Куэльяре имелся солидный еврейский квартал. Один из тамошних раввинов был настолько красноречив, что в 1470-х даже христиане, включая и самого губернатора города, стекались в синагогу, дабы послушать его проповедь. Однако стоит предположить, что Диего Веласкес был воспитан на историях о рыцарях, а не о евреях, а также на балладах, многие из которых были классическими, поскольку такова была мода в то время.
Диего Веласкес присутствует в списке тех, кто участвовал в последнем походе против Гранады. Война оставила его «бедным и немощным». Однако он, похоже, достаточно скоро оправился, чтобы быть в числе тех двух сотен колонистов, которые сопровождали Колумба в его втором путешествии к Эспаньоле в 1493 году. Он более не возвращался не только в Куэльяр, но и в Европу{1242}.
Дон Диего разбогател в Санто-Доминго и вскоре был признан главой новой испанской колонии. Наверное, он был физически силен, поскольку большинство его спутников по второй экспедиции Колумба погибли, а большинство из тех, кто выжил, отправились домой, когда обнаружили, что золота там не так много. Он стал близким другом брата Колумба, сурового Диего. Наверное, он был еще и гибок в политическом смысле, поскольку мало кто из бывших на высоких постах пережили хаотичное правление «Фараона» (как называли Колумба разъяренные испанские колонисты), а также реформы его преемников.
Роль Веласкеса как заместителя губернатора, управлявшего западной частью острова, ныне известной как Гаити, является загадкой. Лас Касас, достаточно жесткий критик, пишет о нем как о беззаботном и добродушном человеке, который способен как легко вскипеть, так и быстро остыть и простить. Веласкесу нравились проповеди Лас Касаса – так говорил сам Лас Касас. Однако Веласкес наверняка присутствовал при жутких событиях, включавших предательский захват Анакоаны и ее казнь в 1503 году.
Очевидно, что он был обаятельным человеком. Будучи губернатором Кубы, он умел вести разговор непринужденно, как беседу молодых людей из хороших семей, которые хорошо друг друга знают. Веласкесу нравились пиры. Он также гордился семьей Веласкес, что было понятно по его завещанию, и эта гордость передалась многим обедневшим кастильским родственникам, сопровождавшим его в Индиях.
После умиротворения Санто-Доминго был созван совет, чтобы решить вопрос – стоит ли распространить испанское влияние на другие близлежащие места: Пуэрто-Рико и Ямайку, а на западе, конечно же, на Кубу. Понсе де Леон направился в Пуэрто-Рико, Эскивель – на Ямайку. Веласкес же после разгрома вождей таино на нынешнем Гаити хотел развить успех экспедицией на Кубу – тем более, что один из касиков, Хатуэй, бежал на остров, находившийся почти в шестидесяти милях за Наветренным проливом. Идея Веласкеса была поддержана Пасамонте, всемогущим королевским казначеем в Санто-Доминго. Король видел в Хатуэе мятежника, поскольку некоторое время казалось, что он «служил нам»{1243}.
Куба – большой остров. Идея о завоевании Кастилией такой большой территории наверняка должна была обсуждаться на Совете королевства. Но, похоже, такого не было. Испанская империя разрасталась сама по себе – локально и по локальным причинам. Диего Колон рассказал королю о своем замысле, но получил его одобрение позднее – король был против того, чтобы дядя Диего, Бартоломео, возглавил экспедицию.
В 1509 году Диего Колон дал Веласкесу полномочия по завоеванию Кубы. Нам неизвестно, какие именно указания он получил. Похоже, что через Пасамонте Веласкес держал прямую связь с Короной, обходя формальную зависимость от Диего Колона: Фердинанд наверняка понял, что Веласкес был человеком самостоятельным, и тот писал письма напрямую королю, а не через Диего Колона{1244}.
Веласкес подготовил три или четыре корабля и собрал примерно три сотни испанцев в Сальватьерре-де-ла-Сабана, ныне известном как залив Лес-Кайес на Гаити. Он финансировал их из своих денег. Его секретарь, тридцатилетний Эрнан Кортес, который наверняка играл большую роль во время этих приготовлений, являлся протеже Овандо. До этого он был нотариусом и плантатором в Асуа, одном из городов, основанных Овандо. Как Овандо принял Веласкеса, хотя тот и был кастильцем, так и Веласкес воспользовался услугами Кортеса, хотя тот был из Эстремадуры. Именно уход в отставку Овандо скорее всего и заставил Кортеса предположить, что будущего у него на Эспаньоле нет. Бартоломе де лас Касас также входил в состав экспедиции. Хотя, как мы знаем, он стал священником в 1508 году, он все еще был больше заинтересован в завоеваниях, чем в спасении душ индейцев. Также в составе экспедиции было четверо франсисканцев. Сын Понсе де Леона, Хуан Гонсалес, служивший переводчиком своему отцу, тоже плыл с Веласкесом{1245}.
Веласкес быстро обосновался на дальнем востоке Кубы, возле Баракоа, где основал первую столицу, названную Асунсьон-де-Баракоа. Местные туземцы сопротивлялись, но их луки и стрелы не смогли справиться с испанцами. Веласкес вскоре взял в плен Хатуэя, касика Санто-Доминго.