{1387}. Тот факт, что священники-идеалисты хотели компенсировать сокращение индейской рабочей силы черными африканскими рабами, говорит о том, что Ренессанс становился все более классическим и не только в одном направлении.
Лас Касас также рекомендовал создание смешанных испано-индейских поселений. Новые города Индий должны были укрепить по 40 рабочих, прибывших из Испании вместе со своими семьями, к каждому из которых будут приписаны пять индейцев. Часть полученной прибыли отходила королю, а остальное делилось между фермером и его индейцами. В конечном счете, испанцы и индейцы переженятся настолько, что будет создана единая «республика», которая будет самой спокойной и христианской в мире, поскольку «сыновья одной расы возьмут в жены дочерей другой». Подобное поощрение смешения крови было замечательным – и, как и остальные аспекты программы, утопичным. Лас Касас считал, что есть множество бедных испанцев, которые только рады будут начать новую жизнь в Индиях: «Таким образом, земля станет плодородней и людей будет становиться все больше, поскольку они будут сажать различные фрукты и овощи. Доход Вашего Величества возрастет, и острова облагородятся и, таким образом, станут самыми лучшими и богатыми в мире…»
В то же время корабли, шедшие к Багамам, контролировались королем, и на каждом из них были доминиканский и францисканский священники, которые решали, приспособлен ли для населения остров по меркам Кастилии или нет. Если жить на них было невозможно, на них строилась «casa del rey» в качестве центра распространения христианства.
Священник на каждом острове мог защищать индейцев и наказывать поселенцев, которые плохо с ними обращались. Индейцев за дурные поступки наказывали не так, как испанцев. Всех священников обучали тонкостям обращения с индейцами. С другой стороны, индейцы не имели права перемещаться с одного острова на другой. Было создано отделение инквизиции, поскольку «уже были найдены и сожжены двое еретиков». Затем будут напечатаны и присланы на острова «книги по вопросам об индейцах доктора Паласиоса Рубиоса и маэстро Матиаса де Паса, бывшего профессора Вальядолида» – «дабы испанцы поняли, что индейцы тоже люди, что они свободны и что с ними стоит обращаться именно так».
И наконец, над всем будет стоять ревизор. Священники будут наставлять индейцев в религии. Выпускники учебных заведений будут обучать их испанскому. Лекари, хирурги и химики также будут привлечены к обслуживанию индейцев, адвокаты будут представлять их в различных судебных делах, в то же время шахтеры, рыбаки, свинопасы и лодочники также будут соответствующим образом обращаться с индейцами. Индейцев учили сидеть на скамейках и есть за столом. Они не должны спать на земле, но везде носить с собой гамаки. Всегда одно или два вьючных животных должны быть «наготове, дабы привезти больных индейцев [в госпиталь] при первой необходимости». Семьдесят четыре чиновника должны будут стоить более 3 миллионов мараведи в год, не считая расходов на их животных{1388}.
Это замечательное письмо можно сравнить со знаменитой «памятной запиской» об образовании в Индии Маколея. Маколей хотел превратить индийцев в настоящих англичан из высшего класса. Лас Касас хотел, чтобы его западные индейцы превратились в добрых кастильских католиков. Его предложение рассматривал комитет советников по делам Индий: кузен короля, Эрнандо де Вега; секретарь Сапата; талантливый Галиндес де Карвахаль; доминиканский провинциал Педро де Кордова; адвокат Паласиос Рубиос; епископ Авилы Франсиско Руис – «El Abulense», советник Сиснероса по делам Индий (который, как стоит упомянуть, некоторое время был на Эспаньоле вместе с Бобадильей). Были рассмотрены все мнения: как тех поселенцев, которые хотели продолжать обращаться с индейцами как с вьючными животными и без всяких оговорок, так и тех, кто исповедовал имперские идеи вроде Аристотелевой о превосходстве белого человека над цветным. Наконец, был рассмотрен также радикальный гуманистический подход, отраженный Монтесиносом в 1511 году и Лас Касасом в 1516 году.
Среди рассмотренных в конце мая вопросов была также петиция от Хиля Гонсалеса Давилы, счетовода Эспаньолы, который уговаривал построить две сахарные фабрики и одну лесопилку, а также разбить хлопковые и сахарные плантации. Предлагалось продолжать культивировать пшеницу и виноград, дабы избежать лишних затрат на импорт. Гонсалес Давила также предлагал поощрять к переселению добрых андалузцев, знавших толк в сельском хозяйстве, и оплачивать их переезд. Он также предлагал, чтобы плавку золота проводили раз в два месяца в течение двух-трех дней, а не раз в год. Однако он также полагал, что положение рабов будет лучше, если все индейцы будут обращены в рабство{1389}.
Его меморандум привел к появлению другого, уже от Лас Касаса{1390}. Начинался он уже позабытым пунктом из завещания Изабеллы насчет хорошего обращения с индейцами. Утверждалось, что Фердинанд («который, как все надеялись, находится подле Господа»{1391}) желал, чтобы за индейцами присматривали милостивые энкомьендерос. Лас Касас также требовал, чтобы соблюдались Бургосские законы, и оспаривал полезность восстановления правления Диего Колона в Эспаньоле, в то же время осуждая всех протеже Фонсеки.
Монтесинос и доминиканский священник Доминго де Бетансос из Галисии 4 июня 1516 года написали письмо ко двору, советуя прислушаться к Лас Касасу и критикуя утверждение, что браки с индейцами оскорбительны для веры: «Христиане так говорили лишь потому, что многие поселенцы хотели индейских рабов для добычи»{1392}.
Сиснерос попросил «Абуленсе», Франсиско Руиса, доложить, прав ли Лас Касас. Руис написал по этому поводу записку. Он был не согласен с тем, что следует отбирать индейцев у отсутствовавших на рассмотрении. Как Лас Касас и Давила, он был согласен с тем, что стоит послать рабочих из Кастилии на острова. Руис также считал, что недавно основанная Санта-Марта в нынешней Колумбии должна стать главным портом Индий. Однако он добавил:
«Индейцы – злые люди, которые всегда стараются придумать, как навредить христианам, у них нет здравого смысла, они не способны принять веру, у них нет никаких иных достоинств для обращения и спасения… ими, как лошадьми или другими животными, должен управлять Христос»{1393}.
Столь нетерпимое отношение было подкреплено прибытием в Кастилию Панфило де Навареса и Антонио Веласкеса, представителей с Кубы. Первый, как мы знаем, был правой рукой Диего Веласкеса во время завоевания этого острова и до этого находился вместе с Эскивелем на Ямайке; второй же был одним из многочисленных братьев губернатора. Эти двое обвинили Лас Касаса в том, что он был «человеком незначительным, с малым влиянием и еще меньшим доверием, говорящим о том, чего он не знает и не видел по причинам, которые сами по себе являются противоречивыми»{1394}. Сиснерос тут же пресек это: Лас Касас у него имел хорошую репутацию. Они представляли собой любопытное сочетание: суровый кардинал и искусный проповедник. Однако они оба хорошо служили Короне.
Глава 27«Возвращайтесь туда сами и посмотрите своими глазами»
Сиснерос спросил его: «Кому же мы можем доверять? Возвращайтесь туда сами и посмотрите своими глазами».
В конце июня 1516 года кардинал Сиснерос, которому со всех сторон сыпались разнообразные советы по поводу Индий, принял замечательное решение. Он безуспешно искал среди королевских чиновников того, кто действительно желал бы добиться правосудия в Индиях. Поэтому он попросил заняться этим нескольких священников из ордена иеронимитов. В письме Карлу, в котором он объяснял свой беспрецедентный поступок, он осуждал создание новых синекур в Индии (вроде тех, что были закреплены за придворным Эрнандо де Вега). Он указывал на то, что индейцы, работавшие как прислуга, являлись свободными людьми, а не рабами, и к ним должно относиться как к свободным. Он считал, что Короне не должны принадлежать ни крестьянские хозяйства, ни индейцы. Он осуждал неких старых придворных и слуг католических монархов – явный намек на Фонсеку и Конхильоса, имена которых не упоминались. По его мнению, они были коррумпированы, слишком потакая личным интересам. Он ссылался на последний визит Лас Касаса к королю, когда тот лежал на смертном одре, «но, поскольку он умер, уже ничем нельзя было помочь».
Это письмо многим было обязано Лас Касасу, который благодаря своей энергичности, обаянию и настойчивости с каждым днем становился все более влиятельным. Однако идея составить правительство Эспаньолы из священников-иеронимитов полностью принадлежала самому Сиснеросу. Лас Касас предложил, чтобы туда назначили фрая Рехинальдо де Монтесиноса, доминиканца и брата отца Антонио. Но Сиснерос был против назначения францисканцев или доминиканцев, дабы «они не стали потакать первому или второму»{1395}. Иеронимиты имели несколько преимуществ: во-первых, у них была хорошая репутация администраторов, во-вторых, недавнее введение в устав ордена положения о чистоте крови означало, что среди них будет мало конверсо, а это нравилось суровому Сиснеросу. Наконец, трения между новаторами и реакционерами, имевшиеся в обоих нищенствующих орденах, не затронули иеронимитов. У ордена, кроме прочего, не имелось опыта в делах Нового Света, что также казалось Сиснеросу преимуществом.
Сиснерос послал своего представителя, прелата де Тесореро, к генералу иеронимитов, отцу Педро де Мора, который находился в то время в монастыре Святого Бартоломе де Лупиана, что в Гвадалахаре. Он сказал ему, что кардинал считает, что до сих пор все, кого посылали в Индии, заражались пресловутой алчностью. Сейчас же представлялась возможность реально что-то изменить.